Забытые смертью
Шрифт:
— Насовсем, — спокойно ответил Сергей.
— Гони магарыч!
— Это за что? — удивился водитель.
— Не доперло? А за то, чтобы дышал тут!
— Обойдетесь. И уж коль речь о магарыче, так вы мне его должны поставить, — усмехался Сергей.
— Вякни, за что?
— Согласился приехать сюда. Вместе с транспортом. Машина вроде магарыча! Так что раскошеливайтесь!
— Так что эта кляча наша? — удивились оба, с трудом веря в услышанное. И, вмиг забыв о Сергее, пошли к грузовику. Они разглядывали его со всех
— Теперь и к шмарам можно нарисоваться! Как ты, фраер, насчет чувих? — спросили они Сергея. Тот подморгнул мужикам. И спросил:
— А магарыч где?
— Ну, гад! Не желает на халяву! А если мы не стрехаемся?
— Тогда пехом попрете к бабам, — засмеялся Сергей.
— Ладняк! Вали в хазу! Потрехаем! — предложили мужики, открыв дверь в палатку.
— Что на воле? Сам откуда? Чей будешь? Блатной иль фраер? Сюда зачем? — засыпали вопросами.
Водитель отвечал спокойно. Он даже не удивился, когда стриженый налил себе чифиру из банки. И спросил Сергея:
— Врежешь по кайфу?
— Нет, — он отказался тут же.
— Чего развесили яйцы? Сачкуете, падлы? — сунулась в палатку морщинистая кудлатая башка.
— Ладняк! Попутал! Не успели, — поставил чифир на стол лысый. И, встав из-за стола, предложил: — Отваливаем, Вася! Покуда бугру не настучали. А ты, свежак, дрыхни. Отсыпайся с дороги. Но завтра, секи, впряжем тебя, как папу Карлу! — пообещал Сергею, и оба тут же вышли из палатки.
Шофер решил, не теряя времени, проверить грузовик, подтянуть, смазать, почистить и помыть машину.
Он открыл капот и полез в мотор проверить его на всех режимах. Он знал: другую машину не дадут, а значит, эту нужно беречь пуще глаза.
Когда мужики вернулись с работы, Сергей лежал под грузовиком, что-то подтягивал и даже не обратил внимания на бригаду.
— Эй, чьи клешни торчат из-под драндулета? — хохотнул кто-то, стукнув носком сапога в Серегину ступню.
— Ты, слышь, полегше! Не то вгоню квач в задницу, вместо семафора жить будешь! — пригрозил тот глухо.
Поужинав вместе со всеми, хотел лечь спать. Но бригадир попросил его задержаться. Позвал мужиков.
— Вот, Сергей, мои ребята! Всех их моей бандой зовут. Ну, да на всякий роток не накинешь платок! Нормальные мужики в своем большинстве. По знакомиться с каждым ты еще успеешь. Времени много впереди. А теперь о тебе поговорим. Чтоб сразу все и всем понятно и ясно было, — оглядел Никитин бригаду и продолжил: — Это хорошо, что ты к нам приехал. Да еще с машиной. Она, случается, до зарезу нужна бывает. Но… Не каждый день. И если ты хочешь работать только водителем, будешь сидеть на голом окладе. За минусом питания на руки будет оставаться хрен вместо зарплаты. Если же станешь работать в бригаде на заготовке леса, заработки будут нормальными. Но опять же как станешь вкалывать, — глянул он на водителя.
— Не буду ж дурака валять, когда люди вкалывают. Правда, не доводилось мне на лесоповале работать. Не знаю, что сумею, как получится. Но покажут — научусь, — ответил Сергей, не задумываясь.
— Тогда так договоримся. За три дня приводи машину в порядок. И выходи после этого с бригадой в тайгу. Хватит трех дней?
— Конечно. Думаю, раньше успею.
А через день вышел Сергей на работу вместе с бригадой.
— Ты не спеши сегодня. Приглядись. Прикинь. Попробуй, где лучше у тебя пойдет. То и осваивай. В нашем деле опаздывать нельзя. Но и спешить опасно, — предупредил Никитин, предоставив Сергею право самостоятельного выбора. Тот долго не колебался. Сел на трелевщик. И словно все годы на нем работал. Возил хлысты с деляны, да так быстро, что бригада еле успевала за ним.
Поначалу работал в рубахе. Но ближе к полудню солнце так припекло, что не только рубашку, но и брюки снял. В кабине дышать было нечем. Жгло солнце. Обдавал жаром раскаленный двигун
трактора. Сергей обливался потом, задыхался в удушливой пыльной жаре, рад был из собственной шкуры выскочить. И, едва подъехав в обед к палатке, тут же нырнул в Алдан смыть с себя соленый панцирь.
До сумерек не ушла бригада с деляны. Трелевщик раскалился от жары. К нему не прикоснуться. Работать в нем стало сущим наказанием.
— Выскочи, перекури! Давай подменю! — вскочил на подножку Никитин. И, намочив водой носовой платок, завязанный на узлы со всех четырех концов, натянул Сергею на голову.
И вмиг перестали крутиться перед глазами цветные круги.
— Ляжь на пяток минут под дерево. Остынь. Чтоб солнечный удар не схватил, — подтолкнул Никитин Сергея к траве, сам вскочил в раскаленное пекло кабины трактора.
Сергей шел, шатаясь, в тень. Хоть бы глоток воздуха, хоть бы секунду тишины…
Воет бензопила, ревет трелевщик, стучат топоры, ухают взрывами падающие деревья, стонет тайга…
Кто-то сзади окатил Серегу тепловатой водой. Ухватил за плечи. Приподнял, поволок в тень. Сунул в лопухи гудящей головой.
— Лежи! Мать твою! Зачем до блевотины пупок рвешь, хмырь немытый, задрыга зеленая? Тут черт сдохнет с непривычки! Канай, потрох! — прикрыл голову Сергея сорванным лопухом и зашагал в кромешный ад, гудевший рядом.
— Эй, Шик! Куда прешь, скотина? — послышался рычащий мат на засыпку.
Сергей лежал, уткнувшись головой в траву. Как хорошо и прохладно здесь, если не поднимать голову, не видеть и не слышать, что творится рядом.
— Хлебни! — дернул кто-то за обгоревшие плечи и сунул в лицо кружку воды. — Пей все! Во! Молоток! Теперь закури. И не лежи! Сядь! Так легче будет. Скорее в себя придешь. Ну, верно? То-то!
Через полчаса Сергей снова влез в бульдозер, обвязав голову мокрой майкой.
Обжигало ступни ног. Но работать в обуви было невозможно. Казалось, кожа горела живьем.