Забытые смертью
Шрифт:
Но, свернув в первую подворотню, достал бумажник и ахнул. Там лежала уйма денег. Целая пачка сотенных. Да более мелких кредиток две пригоршни. У Данилки дух перехватило. Он тут же ринулся в общежитие. И, вызвав Катьку из комнаты, потащил в горсад.
Там он ей купил сразу пять порций мороженого, целый кулек пирожных. И, накормив ее до тошноты, не отпустил до самого утра.
На следующий день повторилось то же самое. Катька, наевшись до икоты, все же спросила, где Данилка достал деньги. Тот ответил, что нашел в автобусе. Кто-то потерял. И, решив похвалиться, показал бумажник.
Катька, увидев содержимое, зарделась и сказала:
— Тут нам с тобой на целый год хватит обжираться!
— Да за эти деньги, если ты с кем-нибудь начнешь таскаться, я себе любую девку найду!
Катька клялась в верности. Обещала только с Данилкой в горсад ходить. А на других и не смотреть. Но… На другой день, уже в перерыв, окружили ремесленники Данилу. Потребовали бумажник. Пригрозили: если не отдаст, скинут вниз головой с третьего этажа. А чтобы не сомневался в серьезности намерений, схватили за ноги, руки, начали раскачивать.
— Жизнь или кошелек? — усмехался тощий пацан, который был очень охоч до девок.
— Потратил я все, — гнусавил Данила.
— Швыряй его, братва, вниз! Не нам, так и не ему. Одним кобелем меньше станет. Пусть сдохнет, если делиться не умеет, — предложил своре подростков прыщавый заводила группы по кличке Вратарь.
— Долго резину тянуть будешь? — спросил пацана другой ремесленник, Цыган.
— Швыряй его!
— Что тут у вас происходит? — грохнуло за плечами парней. И старый мастер училища, багровея лицом, велел не медля отпустить из рук Данилу. Едва тот встал на ноги, мастер оглядел ребят и сказал глухо:
— Ни одна девчонка не стоит того, чтобы из-за нее мужика губить! А впредь, обещаю при всех, уберу от вас эту дрянь, Катьку, пока не перезаразила! От нее одно горе! А ведь девчонку, если она путевая, любить надо. Не смотреть, как на сучку! Не стыдно вам? Пользуетесь ею все, как общим ночным горшком! Без любви, грязно, пошло! Мы на войне любить умели! Не таскались, как кобели! А вы до чего дошли? Мальчишку сбросить хотели за нее! Вовсе озверели! Что из вас получится? Отребье, не мужики! — негодовал мастер.
Катьку, на глазах у всех ребят, вывели после работы из общежития, посадили в машину и увезли. Куда? Об этом никто не сказал ни слова.
Данилка не ждал, когда ребята, дождавшись темноты, насядут на него, требуя деньги. Он надежно спрятал их в горсаду. И, пошатавшись до ночи, вернулся в комнату.
Ремесленники и впрямь не спали.
— Гони деньгу! — потребовали сразу.
— Сбрехала она вам! Не было у меня денег никогда!
Данилку тут же вышибли из комнаты, предупредив не появляться без кошелька.
Он ушел на улицу. Долго слонялся по горсаду, пока его не подманила к себе на скамейку лохматая девка, спросив:
— Уж не меня ли ты ищешь, молодой, красивый?
Данилка вначале растерялся. Потом сообразил.
Хрустнул в кармане спрятанной про запас полусоткой и смело шагнул к девахе.
Там его и нашел на третий день мастер училища вместе с милицией. Данилка лыка вязать не мог. Сухой с похмелья язык нес несусветное. Да и что было взять с мальчишки, впервые в жизни хлебнувшего вина?
Его вернули в комнату к ребятам, пропахшего потной постелью, портвейном, измазанного губной помадой.
— Гляньте, пацаны! У этого Данилы новая блядь появилась! — услышал над самым ухом.
— Во, козел! Нас за него лягавые трясут, а он по шлюхам таскается! Вломить надо!
— Не тронь! Пусть расколется, чем блядей приманивает, — окружили ребята Данилку.
— Шикарная шваль, шикарная баба! Знатно шиканули, — лопотал Данила, не протрезвев, не соображая, что от него хотят.
Новая подружка была много опытней Катьки и пустила Данилку в свору своих приятельниц, таких же, как и сама.
Они живо облегчили кошелек Данилы. И вскоре напомнили, что даром только в берлоге получают. А лезть к девочкам с пустыми руками все равно, что без яиц заявиться…
Данилка вернулся в общежитие потрепанный, как кобель после драки. Сразу на койку свалился.
— Эй, Шик! Где твоя шикарная? Адресок дай! — пристали ребята. И Данила, матерясь, пригрозил любому развернуть голову на задницу, кто к нему подойти посмеет.
Неделю приходил в себя. Едва почувствовал, что прочно стоит на ногах, снова к девкам потянуло.
На этот раз повезло в магазине. Примеряла тетка пальто. Новое к зиме купить решила. Пока перед зеркалом крутилась, оглядывала себя, Данила сумочку стащил. И ходу из магазина.
Три дня гулял с девками. Каждую порадовал. Ни одну не обделил. Те удивлялись его прыти и выносливости. Но на четвертый день напомнили, что сухая ложка горло дерет.
Данила шарил по карманам целый год, пока его не схватили за руку в автобусе. И когда везли в милицию, из парня едва не сделали настоящую отбивную. Его терзали со всех сторон даже те, у кого в кошельках, кроме пыли, ничего не водилось.
Его колотили кто как мог. Кулаками и ногами.
По голове и лицу. Едва подъехали к милиции и водитель открыл дверь автобуса, толпа, давя друг друга, ринулась к Даниле, чтоб лично отправить его под стражу, под суд… В суматохе Данила выскользнул из рук державшего за шиворот мужика.
И не успела толпа опомниться, нырнул в проулок.
С того дня он перестал потрошить карманы, а приглядывался к ларькам и магазинам. У зазевавшихся кассирш выхватывал пригоршню-другую купюр покрупнее и убегал… Едва переведя дух, заявлялся к девкам.