Забытый сон
Шрифт:
– Вы поверили, что он совершил самоубийство?
– Не знаю. Я об этом много думала. Но если вы полагаете, что у нас в доме могли быть убийцы, то это не так. Я в тот день была дома и ничего не слышала, а ведь наша квартира рядом с их квартирой. Вы знаете, тогда было очень трудно именно «бывшим». Вы понимаете, что я хочу сказать? Бывшим функционерам партии и комсомола, бывшим сотрудникам госбезопасности и бывшим военным. В общем, всем «бывшим» было очень нелегко. По городу прокатилась волна самоубийств, которые продолжались вплоть до девяносто четвертого года. Некоторых бывших партизан и бывших офицеров КГБ даже судили, приговаривая к разным срокам наказания. Стали, не стесняясь,
– И вы ничего подозрительного не заметили в то утро?
– Абсолютно ничего. Мы только услышали крики и стук в дверь Рябова, кажется, так звали нашего дежурного. Да, Николай Рябов. Он начал звонить в наши квартиры. К Эмилю и к нам. Я была дома с сыном. Мы сразу вышли на лестничную площадку. Я пыталась не пускать Юру, но он вырвался и побежал. В шестнадцать лет ему было все интересно. А потом увидел погибшего Арманда и очень испугался. Несколько месяцев после этого по ночам ему снились кошмары.
– Окна были закрыты?
– Что? Какие окна?
– Окна в квартире Краулиня были закрыты?
– Не помню. Я не обратила внимания.
– Вы тоже видели тело?
– Нет, я не стала входить в комнату. Туда вошли только Рябов и Эмиль. А потом, почти сразу, прибежали еще двое офицеров полиции. И они вчетвером начали снимать тело, пытаясь помочь несчастному. Но было уже поздно.
– И больше никого не было?
– Никого. Нет, была, – сразу вспомнила Наталья Николаевна, – еще была секретарь Арманда, она поднялась вместе с офицерами полиции и очень плакала. Но в комнату при мне не входила. А потом приехало столько людей, что нам было не до этого. И я увела сына домой. Сейчас Юрий уже взрослый, но недавно он мне сказал, что ему до сих пор снятся кошмары.
– Мне сообщили, что за день до самоубийства Арманда на третьем этаже отмечали рождение внука банкира Леонидова. Вы не помните?
– Правильно, – кивнула она, – как раз тогда он родился. Ему сейчас одиннадцать лет. Они иногда сюда приезжают, хотя здесь живет в основном его бабушка, а он с родителями – за городом. Его отец стал руководителем банка, после того как убили его дедушку.
– Это произошло в девяносто восьмом, – напомнил Дронго.
– Верно. В девяносто восьмом. Его застрелили прямо на улице, когда он садился в свою машину и был без охраны.
– И никто не знает почему?
– Говорили, что у него были неприятности из-за дефолта в России. Тогда у многих банков были неприятности.
– Вы полагаете, что убийство Леонидова не может быть каким-то образом связано с трагедией Арманда Краулиня?
– Конечно, нет. Это случилось через пять лет после самоубийства Арманда. И они не были знакомы. Леонидовы переехали к нам в девяносто втором, кажется, именно тогда.
– В тот вечер у них было много гостей? – поинтересовался Дронго.
– Не знаю, но, наверное, много. Леонидов был очень известный и состоятельный банкир.
– А Эмиль Кловис был у них в гостях?
– Нет. Конечно, нет. Эмиль, по-моему, немного презирает всех этих банкиров. Он с ними вообще не общался. Его отец был близким другом отца Арманда, а для самого Эмиля Арманд был настоящим примером. Хотя у Эмиля тоже были свои проблемы.
– Какие?
– Где-то в девяносто пятом он оставил свою практику и переехал в Германию. Жил там несколько лет, кажется, в Дортмунде, а в девяносто девятом вернулся. Если я не ошибаюсь, то именно в девяносто девятом. И снова открыл свою практику. Он мне говорил, что в Германии не сумел закрепиться и открыть свой офис, несмотря на все попытки. Ничего удивительного, никто нас не ждет в Европе с распростертыми объятиями. У меня племянник тоже уехал в Бельгию, но через четыре года вернулся. Труднее всего смириться с потерей привычного социального статуса. Сейчас у Эмиля своя собственная клиника и хорошая практика.
– А супруга Леонидовых живет над вами?
– Да, прямо над нами. Квартира над Краулинем долго пустовала, там жил заместитель командующего группой войск, но в девяносто третьем он переехал куда-то в Сибирь. Тогда отсюда выводили советские войска. Или нет. российские войска, так будет правильно. Все, кто хотел, тогда уехали.
– У вас очень интересный дом, – кивнул Дронго, – а вдова Леонидова сейчас дома? К ней можно подняться?
– Это нужно спросить у нее, – ответила Наталья Николаевна. – Она сложный человек.
– Живет одна? Тогда нас не пустит.
– Ну, не совсем одна. В доме с ней кухарка и горничная. Они достаточно состоятельные люди и могут позволить себе иметь прислугу.
– Вы можете ей позвонить, чтобы она нас приняла?
– Не думаю, что моя рекомендация особенно поможет. Она не любит общаться с соседями. Вам лучше позвонить от консьержа.
На лестничной площадке послышался собачий лай.
– Это Эмиль, – пояснила Наталья Николаевна, – приехал со своей собакой. Они и на работу вместе ездят. Собака смирно сидит у медсестры. Вы ее видели? Такое умное животное. Даже в туалет научилась ходить. Такой большой дог!
– Видел, – кивнул Дронго, – спасибо вам за беседу. Извините, что отняли у вас время. Я воспользуюсь случаем и попытаюсь перехватить Кловиса, пока он дома.
– Наверное, сегодня у него неприемный день, – предположила хозяйка, – обычно у него бывает много клиентов и с его собакой гуляет санитарка. Он очень известный врач, и у него много состоятельных клиентов.
Глава 18
Дронго и Фешукова вышли на лестничную клетку и позвонили в соседнюю дверь. Послышался собачий лай. Громкий голос хозяина дома приказал собаке замолчать. Дверь открылась. На пороге стоял Эмиль в шерстяном джемпере и светло-серых брюках. Увидев гостей, он мягко спросил:
– Вы ко мне? – Затем взглянул на Дронго: – Мы, кажется, уже встречались? Вы знакомый Лилии Краулинь?
– Да, – кивнул Дронго, – я эксперт по вопросам преступности. А это моя напарница. – Фешукова изумленно глянула на него, но промолчала.
– Входите, – предложил Эмиль, – только разрешите я загоню собаку в другую комнату, иначе она не даст нам нормально поговорить.
– Если можно, – попросил Дронго, – это было бы очень любезно с вашей стороны.
Эмиль улыбнулся и пошел запирать собаку. Очевидно, он что-то ей приказал, так как она молча прошла в комнату. А хозяин лишь прикрыл за ней дверь и пригласил гостей в свой кабинет. По квартире было заметно, что здесь живет состоятельный холостяк. Жилище было обставлено со вкусом. Хозяин, очевидно, отдавал предпочтение старинной мебели, любил анти– квариат, картины начала века. В кабинете было много книг, стоял тяжелый кожаный диван, два массивных кресла. Письменный стол из натурального дуба занимал почти треть кабинета. Повсюду висели фотографии самого хозяина, сделанные в разных городах и странах. Дронго внимательно посмотрел на них – было ясно, что Эмиль Кловис любит путешествовать. Снимки запечатлели его в пустыне, в горах и на море, на фоне верблюдов, слонов, азиатских храмов и различных музеев.