Заговор против маршалов. Книга 1

Парнов Еремей Иудович

7. Соответствующая обработка заявлений с прось­бами разрешения на брак является прерогативой ве­домств по расовым вопросам СС.

8. Ведомство по расовым вопросам СС ведет «родос­ловную книгу СС», в которую вносятся семьи родствен­ников эсэсовцев после выдачи разрешения на брак или положительного ответа на заявление с просьбой же­ниться.

9. Рейхсфюрер СС, руководитель расового ведомства и референты этого ведомства клятвенно обещают не разглашать секретов, связанных с вышеизложенным.

10. СС ясно, что благодаря этому приказу они сде­лали шаг, имеющий огромное значение. Всякие насмеш­ки, издевки и превратные толкования нас не трогают, будущее принадлежит нам.

Рейхсфюрер СС Г. Гиммлер

Аппарат «черного ордена» трясло в лихорадке чис­ток. Приказ, подписанный «Кайзером Генрихом» на закате «Веймарской плутократии», обрастал добавле­ниями, ужесточавшими отбор. К концу минувшего года из охранных отрядов было исключено шестьдесят ты­сяч членов.

Отныне каждый эсэсман обязывался представить справку об арийской принадлежности предков, начиная с 1800 года. Для командиров степень чистоты повыша­лась на два поколения — с 1750 года. Новая элита ни в чем не желала уступать титулованному дворянству.

Фюреры с офицерскими «квадратиками» и гене­ральскими «листиками» уподобились прилежным ар­хивариусам. Вздымая вековую пыль, часами листали пергаметные страницы древних актов, рылись в церков­ноприходских книгах, мусолили гербовые свитки. Каж­дому понадобилось генеалогическое древо. Поиски кор­ней нередко приводили на кладбище. Запись о похорон­ном обряде позволяла сделать кое-какие выводы, нев­зирая на несовместность понятий раса и религия. Дух, свобода воли и прочие неуловимые вещи принадле­жали скорее к области метафизики. И только кровь была священной и одновременно вещностно-осязаемой субс­танцией. Мистическая кровь предков! Сквозь поваленные доски она давно ушла в землю, соединилась с почвенной стихией. Для справки годились разве что пожел­тевшие кости. Форма черепа считалась надежнейшим расовым признаком. Головы вымеряли по всей стране. Песня, которую тонким дискантом затягивали под бара­банный бой умытые мальчики с кинжалом «гитлерюгенда» на бедре, наполнилась обновленным содер­жанием.

Дрожат одряхлевшие кости

Земли перед боем святым...

Мраморный Гамлет, склоненный над черепом бедно­го Йорика, нередко украшал немецкие склепы, но не всякий решался на шутки с потусторонним миром. Могилы разрывали только в случае крайней нужды. Тем более что расовое ведомство принимало к рассмот­рению нотариально заверенные снимки кладбищенских плит в порядке косвенных доказательств. Изнуритель­ная, а зачастую и вовсе бесплодная процедура истори­ческих изысканий не обошла стороной даже ветеранов уличных потасовок и пивных путчей. Старые борцы, яичные друзья самого Гиммлера были поставлены перед беспощадным выбором: либо найти арийских праба­бушек, либо распроститься с черным мундиром и его гробовыми эмблемами.

Никто не возмущался, не протестовал и тем более не допускал «издевок» и «насмешек», как о том спе­циально предупреждалось. Приказ есть приказ. Да и родился он не на заброшенном пустыре, подобно чер­тополоху.

Когда роковым образом сцеплявшиеся события не­удержимо влекли Европу к августу четырнадцатого, ее помраченный разум взрастил и другие сорные травы — белену и дурман. В Германии и в Австрии, в Англии и в России — повсюду, игнорируя противостояние коалиций, расползалась оккультная экзоплазма. Окон­чательно оформились теософские общества, в двенад­цатом году немец Теодор Рейсе и англичанин Алистер Кроули основали «Орден восточного храма». Усвоив основные идеи и по-своему истолковав принцип элитар­ного «внутреннего круга», Теодор Фрич и Герман Поль сформировали секретный «Германский орден». Скорее политическую партию, чем тихое братство миетиков-духовидцев. В основу доктрины легли зажига­тельные идеи Гвидо фон Листа (магическое истолкова ние северных рун) и Йорга Ланца фон Либенфельса (сакрализация немецкой крови). Герои «хельдинги» белокурой расы господ противостояли «аффлингам» — обезьяноподобным недочеловекам. Пуще всякой сквер­ны Либенфельс заклинал героев от кровосмешения. Связь белокурой женщины с недочеловеком была объ­явлена преступлением, «расовым позором».

Идеолог партии Альфред Розенберг придал отрывоч­ным наметкам обличье системы. Его «Миф XX века» стал самой популярной книгой в Германии, своего рода кратким курсом нацистской философии.

«Моя борьба», разумеется, оставалась на недосягае­мой высоте, вне всякой конкуренции. Она вмещала в себя все: прошлое, настоящее, будущее: откровение свыше и квинтэссенцию всех наук. Фюрер дал новую библию, а его идеолог — комментарии к ней.

Каждому полагалось знать, к какой расовой группе он принадлежит: чисто нордической, преобладающе нордической или смешанной с добавкой альпинской, динарской и средиземноморской крови. Восточным гиб­ридам и метисам неевропейского происхождения путь в СС был заказан. Досадная пестрота в трех первых группах тоже рассматривалась как явление временное. В будущем путем направленной селекции предполага­лось довести чисто нордический показатель до абсолюта. Программа была рассчитана лет на сто, если не дальше, пока же приходилось довольствоваться тем, что есть.

Среди вождей народа и партии один Бальдур фон Ширах отвечал арийскому идеалу: светлые волосы, го­лубые глаза, соответствующее строение тела. Фигура — для эсэсовца особенно важен был высокий рост — оценивалась по девятибалльной шкале. В зачет опять- таки шли первых три балла.

Гиммлер не слишком доверял представленным справкам. Фальшивые свидетельства и подкуп ответст­венных лиц сделались широко распространенным яв­лением. Вооружившись лупой, рейхсфюрер сам изучал стати своих паладинов и их невест. Для пущей объек­тивности фотографироваться надлежало в купальных костюмах.

Заочный экзамен подозрительно напоминал разгля­дывание фривольных открыток, хотя намерения рейхсфюрера не имели ничего общего с вульгарным любо­пытством. Работая с циркулем и линейкой, он замерял пропорции, справлялся с таблицей и уж потом, на ос­ нове холодных чисел, выносил окончательный вердикт. Вынув очередную фотографию из личного дела, попут­ но знакомился с агентурными данными. В жестких рам­ках тотальной системы любые интимные тайны прев­ращались в смешной пережиток.

Массовый принцип предполагал полную обезличку, не оставляя места эмоциям и прочим нюансам вырожденчества. «Я заглянул в глаза человеку будущего,— предрек Ницше,— и увидел в них смерть».

И он пришел, одержимый волей власти человек бу­дущего.

— В моих орденских замках подрастает молодежь, которая ужаснет мир,— сказал фюрер.— Мне нужна молодежь, жаждущая насилия, власти, никого не боя­щаяся, страшная... Свободный, прекрасный хищный зверь должен сверкать из ее глаз... Мне не нужен интел­лект. Знания погубили бы мою молодежь.

Молодые сверхчеловеки проходили подготовку в «орденсбургах» Фогельзанг, Зонтхофен и Кресинзее. В приютах «Лебенсборна» выкармливали младенцев, начатых от расово безупречных производителей. При­нятие нюрнбергских законов, в свою очередь, отра­зилось на всех сферах государственной деятельности. В проект структуры тайной полиции были заложены такие новинки, как «церковь, секты, эмигранты, масоны, евреи» (Второй отдел) и «гомосексуалисты» (Одиннад­цатый).

Идея преображала действительность. Оживали фан­томы. Молодые люди в черных мундирах называли себя романтиками и идеалистами. Они готовились взять в свои руки весь мир.

Мы идем, чеканя шаг.

Пыль Европы у нас под ногами.

Ветер битвы свистит в ушах:

Кровь и ненависть, кровь и пламя.

Учил Заратустра: «Я — предвестник грозы и тяже­лая капля из тучи; а имя той молнии — сверхчеловек».

И еще говорил он: «Я учу вас о сверхчеловеке. Че­ловек есть нечто, что должно превозмочь».