Заговорщица
Шрифт:
И Пардальян сделал рукой быстрое движение, словно нанося удар кинжалом.
Жак Клеман ответил тихо, но твердо:
— Вы имеете в виду мой план убить Валуа?
— Да, — сказал Пардальян.
Более всего шевалье удивляло то, что о таких страшных вещах молодой монах говорит спокойно и как бы равнодушно.
— Почему я должен оставить эти замыслы? Валуа обречен, и Валуа умрет… Ради вас, ради уважения, что я питаю к вам, я согласился отсрочить день смерти Генриха III. Но этот день придет, обязательно придет!
Пардальян вздрогнул. В голосе монаха слышалась такая безоглядная решимость, что шевалье понял — Жак Клеман не отступится никогда. Его толкала на убийство не только ненависть. Говоря о смерти короля, Жак Клеман словно впадал в экстаз. Пардальян решил, что отговаривать его не стоит — все равно бесполезно. Да и с какой стати он, шевалье де Пардальян, должен заботиться о короле Франции? Что ему до династии Валуа?
— Пардальян, — продолжал Жак Клеман, — вы попросили меня обождать. Вы сказали, что не хотите, чтобы Гиз, воспользовавшись смертью Генриха, возложил на себя корону Франции… Я не знаю, что вами движет, да и не хочу знать… Пока жизнь Валуа будет нужна вам — я буду слепо повиноваться каждому вашему слову. Но когда Гиз перестанет рваться к престолу и ваши планы исполнятся, я попрошу вас позволить мне выполнить то, что предназначено судьбой… Екатерина Медичи убила мою мать… Теперь сын Алисы де Люс убьет сына Екатерины. И ничто, слышите, ничто и никто не сможет спасти Генриха Валуа после того, как вы придете ко мне и скажете: «Путь свободен! Жизнь Генриха мне больше не нужна!» Может, вы уже сегодня явились в монастырь, чтобы произнести именно эти слова?
— Нет, — ответил Пардальян. — Пока нет. Время еще не наступило!
Именно в эту минуту в коридор, куда выходили всегда приоткрытые двери келий, на цыпочках прокрался почтенный отец настоятель. Он подошел к самым дверям кельи Жака Клемана и стал подслушивать.
— Я подожду, — сказал монах, — я подожду. Но когда вы произнесете эти слова, я пойму, что для Валуа пробил последний час!
«Так я и полагал! — подумал настоятель. — Этот дворянин — один из участников заговора. Именно он должен подать сигнал Жаку Клеману.»
— Нет, я прибыл сюда не за этим, — продолжал шевалье. — Я хочу сделать вам одно предложение и очень надеюсь, что вы согласитесь.
— Какое же это предложение? — с улыбкой спросил монах.
— Давайте вместе съездим в Блуа, у меня там дела.
«Прекрасно. Все идет так, как я и думал» — обрадовался настоятель.
— Поехать в Блуа? — с удивлением спросил Жак Клеман.
— Ну да, в Блуа! Друг мой, с некоторых пор я что-то стал скучать, вот и решил предпринять путешествие, чтобы развлечься. Я уже съездил в Дюнкерк, потом вернулся в Париж. Но в дороге я понял, что одному путешествовать тоскливо. И тут мне пришла в голову мысль: вдвоем нам будет веселее!
— В Блуа! — задумчиво повторил Жак Клеман.
— Понимаю, — веселым тоном заявил Пардальян, — вам непонятно, почему я выбрал именно Блуа. Сейчас там очень интересно… Все королевство съезжается в Блуа… Там король…
«Замечательно!» — воскликнул про себя отец настоятель.
Он окончательно убедился, что визитер подослан Гизами для того, чтобы подтолкнуть монаха к исполнению задуманного.
— Кроме того, — продолжал шевалье, — в Блуа собираются Генеральные Штаты, то есть вся аристократия, представители духовенства и третьего сословия. И наконец, приедет сам герцог де Гиз, — блистательный, могучий, знаменитый герцог!
«Какой достойный дворянин!» — подумал отец настоятель, с одобрением внимая словам Пардальяна.
— А вместе с герцогом, — насмешливо говорил шевалье, — прибудет и его свита. Все сплошь блистательные, любезные и остроумные господа — Бюсси-Леклерк, Менвиль, Моревер и, конечно, братья его светлости — господин кардинал, господин де Майенн… Само собой разумеется, там появится и сестра герцога — герцогиня Мария де Монпансье.
Шевалье расхохотался, но Жаку Клеману было не до смеха. Он схватил Пардальяна за руку и возбужденно спросил:
— Вы говорите… Вы уверены, что эта особа?..
— Что она будет в Блуа? Конечно! Где ж ей быть? Поехали со мной, не пожалеете. Вдвоем гораздо веселей, уверяю вас… Но, я забыл спросить, может, вы не смеете без особого разрешения покидать монастырь?
В этот момент настоятель счел нужным появиться на пороге кельи. Его лицо расплылось в широкой, благожелательной улыбке.
— Ну как, брат мой, вы довольны? Я уверен, что вы с этим господином прекрасно побеседовали. Думается, его советы будут вам полезны… Следуйте им, дитя мое! Прислушивайтесь к мнению достойных людей!
— Но, преподобный отец… — растерялся Жак Клеман.
— Никаких «но»! — прервал его настоятель. — Я уверен, что наш гость плохого не посоветует…
Пардальян был несколько удивлен столь лестным отзывом о своей персоне.
— Я всего лишь посоветовал брату Клеману отправиться в небольшое путешествие.
— В путешествие? Прекрасный совет! — воскликнул Бургинь. — А в каком направлении?
— Я предложил съездить в Блуа.
— Великолепное предложение! Воздух в Блуа просто целебный, меня в этом многие уверяли, а наш дорогой брат Клеман еще болен и слаб, чистый воздух ему просто необходим.
— Вот и я ему говорил то же самое, — заверил Пардальян.
— А я ему приказываю слушаться вас! Поняли, брат мой? Вы последуете совету достойного дворянина. Немедленно собирайтесь в дорогу. Я прикажу, чтобы вам дали мою лучшую лошадь. Примите мое благословение, брат Клеман! Благословляю вас, сударь!
Настоятель удалился, пробормотав:
— Великий день близок…
Пардальян удивленно посмотрел ему вслед и расхохотался:
— Клянусь, никогда не встречал более любезного монаха! Он, стало быть, ваш настоятель? Поздравляю! Итак, едем?
— Да! — взволнованно ответил Жак Клеман.
— Вы меня сопровождаете в Блуа?
Жак Клеман побледнел и молча кивнул головой.
Через полчаса монах явился в приемную в дорожном дворянском костюме. Пардальян уже ожидал его там. У ворот монастыря били копытами две лошади. Пардальян и Жак Клеман вскочили в седла и двинулись в путь.
Глава XXVII
УБИТЬ ИЛИ УМЕРЕТЬ?
Вполне возможно, что Пардальян преследовал какие-то собственные цели, увлекая в Блуа Жака Клемана. Так или иначе, но Париж они покинули вместе и выехали на Шартрскую дорогу, чтобы потом свернуть на Блуа.