Закаленные страстью
Шрифт:
Неожиданно Гаррет наклонился к ней, обдав пряным ароматом согретого телом одеколона, поймал в ловушку, прижал к дверному косяку. Стоит Перри повернуть голову, и она коснется губами подбородка Гаррета. «Сделай же это!» Предательское сердце забилось прямо в горле.
— По поводу поцелуя: в свою защиту я скажу лишь одно, — прошептал Гаррет, и от его голоса у нее по коже побежали мурашки. — Ты сама меня о нем просила. — Протиснувшись мимо, он неторопливо направился в гостиную. — В следующий раз, Перри, когда ты меня попросишь, я больше не стану изображать из себя джентльмена.
Перри без сил обмякла у двери. Проклятье. Ситуация выходит из-под контроля. Беззаботный флирт — это одно, но Гаррет определенно не шутил. Наоборот, говорил так, будто не сомневался, что она снова попросит его о поцелуе.
У нее внутри все перевернулось. Перри оттолкнулась от дверного косяка. Пора взять себя в руки. Она и так едва соображала из-за кошмаров о воскресшем с Хаге и этом таинственном убийце, а теперь еще Гаррет решил сбить ее с толку.
— Хватит.
Гаррет замер и недоверчиво обернулся:
— Что? В чем дело?
Перри прошла мимо.
— Мы оба знаем, что это лишь игра. Да, забавно вышло, но ты… ты мой друг, Гаррет.
— В опере тебя это не остановило. Тогда ты не о дружбе думала. Теперь все изменилось…
— Но я не хочу перемен.
Он вскинул брови и слабо усмехнулся.
— Ты не хочешь… Поверить не могу, ты… — Он стиснул зубы. — У тебя опять это выражение лица.
— То самое, которое говорит, что в этом споре тебе не победить.
Никак.
Она видела, как эмоции сменяются у него на лице, словно бегущие по небу облака. Размышляет. Это не к добру. Гаррет редко с ней сражался. Обычно он опережал Перри. Вроде кажется, будто спор окончен, но вдруг выясняется, что Гаррет отвлек ее, обошел и заходит с другой стороны.
— Чтобы ты там ни замышлял — не стоит, — предупредила Перри. — Я не могу думать о том, что сейчас творится между нами. Однако продолжать в том же духе — плохая идея.
— Слишком запутанно, — согласился он с говорящим блеском в глазах.
— Да.
— И тебе придется рискнуть.
И что на это ответить? Он не спорил, но Перри не понимала, куда Гаррет клонит.
А он внезапно успокоился. Определенно нехороший знак.
— Ладно. Давай попробуем поиграть по-твоему. Больше никаких прикосновений и поддразниваний. Вернемся к тому, как было раньше, что значит… — Гаррет потянулся к Перри и после некоторого колебания отбросил волосы с ее лица. Его глаза горели страстью, бросали вызов. От прикосновения по коже побежали мурашки. — Больше никаких поцелуев.
Перри сглотнула.
— Ты же сказал, что не целовал меня.
— Я солгал. — Гаррет отступил назад, спрятав все эмоции. — Но к твоему сведению: я был готов рискнуть. — Резко кивнув, он повернулся и вышел на улицу.
Перри уставилась ему вслед. «Я был готов рискнуть». Это признание ранило ее сильнее, чем она думала.
«Я это заслужила». А вот Гаррет так ничего и не понял. Если она не остановит его сейчас, он ее просто уничтожит. Перри никогда не стать той, кто ему нужен. А когда Гаррет сам бы это осознал, она вряд ли пережила бы его разочарование.
Больше никаких поцелуев.
Проклятье!
***
Несколько часов спустя Гаррет с Перри вышли из «Уайт Харта». Все это время они опрашивали местных торговцев по поводу таинственного мистера Сайкса. Из-за близости к заводам сажа так въелась в белые стены паба, что казалось, будто даже здания задыхаются от угольной пыли. Стоило шагнуть на улицу, как в нос ударила мерзкая вонь мочи и гниющей рыбы. Гаррет постарался задержать дыхание.
Перри сморщила чувствительный носик и поднесла руку к лицу, без сомнения заглушая смрад ароматом бурбонской ванили, нанесенной на запястья. Гаррет купил эти духи ей много лет назад, когда она пожаловалась, что он таскает ее по грязным местам.
— Для так называемого выпивохи Сайкс что-то совсем редко появлялся в пабе, — заметила Перри.
«Брал лишь пинту эля. Приходил по пятницам, обычно часов в десять вечера», — шепотом сообщил им мужчина за стойкой.
— Так что либо Мэллори лгал, утверждая, будто Сайкс — пьянчуга …
— Либо Сайкс ввел его в заблуждение, — закончила Перри, слегка нахмурив лоб. — Зачем?
— Ему нужно было оправдать свое отсутствие на работе. При первом допросе Мэллори упомянул, что Сайкс никогда не появлялся раньше десяти часов.
— Тогда чем был занят Сайкс до десяти?
В голове мгновенно возник образ мрачной лаборатории.
— Торчал в лаборатории. Готов об заклад побиться. — Чем больше Гаррет об этом думал, тем больше видел смысла в данной теории. — Завод прекращал работу на ночь, ну, по крайней мере так было, пока из-за поджогов остальных слив-заводов этот не перевели на две смены. Для работы оборудования, которое мы видели внизу, нужны котлы. А это значит шум и дым. Утром он приходил проведать девушек и занимался… тем, чем занимался, потому что работающий завод прикрывал его деятельность. В таком гвалте никто ничего не услышит и не заметит. Это также объясняет опоздания. Или же Сайкс вообще не уходил. Определенно дома он появлялся редко.
Перри снова нахмурилась, ее взгляд стал отрешенным.
— Твоя теория мне нравится, но не думаю, что нам стоит отбрасывать другие варианты. — И продолжила после секундного колебания: — Когда мы вернемся в Гильдию, я хочу покопаться в старых делах. Посмотреть, не происходило ли раньше что-нибудь подобное.
— Никогда не замечал за тобой такого отчаянного желания покопаться в старых папках. — Перри обычно предпочитала скинуть бумажную волокиту на него или клерков.
Она не ответила, все также глядя в никуда, идя рядом с ним и держа руки в карманах. И не в первый раз Гаррету пришла в голову мысль, что Перри чем-то встревожена. Увы, даже если спросить напрямую, ответа он не получит. Придется ждать, пока она сама не расскажет, хотя ждать он ненавидел.
Гаррет посмотрел вниз, обходя деревянный ящик и свернувшегося рядом маленького мальчика. Рассеянно бросил парнишке монетку, в которой тот с удивлением узнал шиллинг. Ничем другим, черт побери, не помочь этим живущим на улице детям. На мгновение лицо Гаррета омрачилось, и он бросил взгляд на сияющую Башню из слоновой кости, которая возвышалась над городом. Там обитали голубокровные и, что намного важнее, принц-консорт и его королева-марионетка.
Толпа расступалась, мужчины и женщины отрешенно смотрели на Гаррета и Перри. Ночные ястребы не вызывали такой ненависти, как голубокровные Эшелона, но все равно являлись представителями закона. Для обитателей этого района они были немногим лучше чумы. Недавние беспорядки усилили напряжение на улицах, да и военное положение отменили совсем недавно. Принц-консорт, возможно, и сломил дух народа на какое-то время, но Гаррет смутно ощущал собирающуюся на горизонте грозу.