Закаленные страстью
Шрифт:
Вот почему она, сбежав, так и не вернулась домой. Когда Перри узнала о жутких опытах Хага, Монкриф пригрозил ей, что если она кому-то проболтается, он убьет ее отца. Герцог произнес это чуть ли не с нежностью. Ее мир перестал быть безопасным.
И поэтому, когда ей удалось сбежать, Перри не вернулась домой.
Конечно, больно, что она невольно заставила отца горевать, но по крайней мере он остался жив. Ее сестры замужем и счастливы, у каждой по несколько детей. Они в безопасности.
Но в безопасности ли Гаррет?
С каждой минутой в голове
Нельзя тут оставаться.
Разве не так?
Перри застонала, зарываясь руками во влажные волосы. Тишина в комнате оглушала, а в голове все звучали слова Гаррета. Он требовал больше, чем она могла ему дать.
Перри даже не сознавала, что идет, пока не вышла из комнаты. Проклятье! О чем его попросил герцог? Надо непременно выяснить.
Ночь грациозно и неторопливо опустилась на город. Перри наконец приняла решение и пришла к покоям Гаррета. В голове проносилось множество разных мыслей, сердце грохотало, словно барабан перед гильотиной.
Перри так резко постучала в дверь, что костяшки заболели.
— Войдите, — ответил Гаррет.
У Перри перехватило дыхание. Дрожащими руками она все же сумела открыть дверь.
И увидела его без рубашки.
— Гаррет. — Перри потрясенно остановилась на пороге, не сводя глаз с обнаженной широкой спины.
Он брился. На одной щеке все еще оставалась пена. Гаррет прижимал лезвие к коже, с удивлением глядя на Перри в зеркало. Вода стекала по обнаженной груди и блестела на мышцах. Рубашка валялась на кресле, а кожаные штаны так тесно облегали тело, что у нее сердце екнуло в груди.
Она и прежде видела его раздетым, но не ожидала подобного теперь. Подготовленные речи тут же вылетели из головы, и Перри оставалось лишь молча глазеть.
Да и Гаррет не сразу пришел в себя. Он случайно поранил себя и тихонько выругался. Сквозь пену проступила ярко-красная полоса. Натянув кожу на щеке, он возобновил бритье.
— Чего ты хотела?
«Тебя».
Она не спеша закрыла дверь.
— Можно с тобой поговорить?
— Только если у тебя есть интересные сведения. — Он опять провел лезвием по коже. Закончив со щекой, Гаррет поднял подбородок. Перри заворожила его сноровка. Она посмотрела на блеклую красную линию на щеке. Та уже затягивалась, но в помещении все еще ощущался запах крови. Жажда обожгла горло.
— Я имею в виду то, что относится к нашей сегодняшней беседе. Например, твои секреты, — продолжил Гаррет. Убрав остатки пены с подбородка, он отложил лезвие и промокнул лицо небольшим влажным полотенцем. Гладкая кожа слегка порозовела и блестела в газовом свете. Он определенно заметил в зеркале, что Перри не сводит с него глаз. — В противном случае, мне надо работать. Я собираюсь поискать сведения о… Погоди-ка. Это только между мной и герцогом Монкрифом. Я знаю, как ты любишь секреты.
— Гаррет…
Он отбросил полотенце и повернулся. Светильник отбрасывал тени на его тело. Перри и прежде все это видела и даже успела ощупать в переулке. Но действительность ее заворожила; груди заныли, а между ног повлажнело от желания.
— Так нечестно. Никаких прикосновений, никаких поцелуев, никаких подобных взглядов, Перри. — Он сложил руки на груди. Мышцы на руках вздулись. Гаррет намеренно ее провоцировал. — Иначе мы будем вынуждены перестать притворяться, что это всего лишь игра. Признать, что между нами все изменилось. Назад дороги нет. Не стоит себя обманывать.
— Но ты же сам меня избегал, — выпалила Перри.
Его глаза загорелись.
— Значит, так ты меня наказываешь?
— Нет. — Перри посмотрела на это средоточие сдержанной ярости и жажды. Он создан для нее. Если она проворонит этот шанс, другого не будет. — Поцелуй меня. — Сейчас только это имело смысл. Только об этом ей хотелось думать.
Гаррет от удивления округлил голубые глаза, затем прищурился.
— Да решайся уже!
***
«Я боюсь и хочу тебя…» Стоило ей приблизиться к Гаррету, как все заготовленные слова вылетели из головы. Перри обхватила его лицо и потянулась к нему… или он к ней. Непонятно. Она рассыпалась, разбивалась на тысячу осколков, но тут Гаррет одной рукой обхватил ее затылок, а второй обнял за талию, удерживая в целости и сохранности. Их губы встретились. Все ее надежды оправдались.
Сбылись.
Перри тысячу раз мечтала об этом моменте. Гаррет целовал ее, и она чувствовала силу его страсти. Силу своей страсти.
Она так долго подавляла чувства, что теперь они неудержимо рвались наружу. Гаррет ласкал ее язык своим. Он не врал: иногда вел себя совсем не по-джентльменски. А прямо сейчас был зол. Перри ощущала его напряжение. Она впилась коротко подстриженными ногтями в спину Гаррета, а он схватил ее за запястья, заставляя отступить…
Перри уперлась спиной в стену. Бежать некуда, остался лишь Гаррет, что ласкал ее губы и прижимал к красивым обоям.
Однако этого было недостаточно. Перри до крови прикусила нижнюю губу Гаррета. Горячая влага растеклась по ее языку, а потом оба принялись неистово целоваться, словно охваченные неодолимым желанием выпить друг друга досуха.
Гаррет вдавил Перри в стену, подхватил рукой под ягодицы. Она обвила ногами его бедра, ощущая, как твердая плоть вжимается там, где больше всего хочется.
— Проклятье, — прошептал Гаррет. Стон завибрировал у него в груди. — Нет. Проклятье. Я не стану ничего делать, пока ты не дашь мне хоть что-то…
Но Перри могла дать ему только это. Едва увидев герцога, она поняла, что не останется. Монкриф нашел ее и не отступит. Как и Гаррет, если выяснит, кто она такая. Как больно. Это их последняя ночь. Перри целовала Гаррета, гладила его лицо. По телу Гаррета пробежала дрожь. Перри потерлась о его бедро. Да, вот так. Сейчас. Последнее «прощай».
Перри просунула между ними руку, и Гаррет резко вздохнул. От ее ласк мышцы его живота дернулись. Не давая ему отстраниться, Перри ухватилась за его пояс. Но Гаррет перехватил ее запястье и покачал головой.