Закаленные страстью
Шрифт:
— Я его поймаю! — Перри бросилась за подозреваемым.
— Нет! — «Черт ее дери!» Гаррет кинулся следом.
Но не успел. Незнакомец бежал прямо на кирпичную стенку в конце переулка, затем, поскользнувшись, проехался по земле вперед. В стене оказалась небольшая деревянная дверца, возможно, ведущая в какой-то подвал. Незнакомец вышиб ее и растворился в темноте.
Перри кинулась за ним.
— Не смей! — рявкнул Гаррет.
Она точно также заскользила по земле, фалды ее пальто шлепнули по замерзшей луже.
В то же мгновение оттуда вылетел огромный мясной крюк и впился в грязь. Гаррет заметил блеск пары темных бешеных глаз, а потом мужчина исчез.
— Да что с тобой творится, дьявол тебя побери! — взревел Гаррет. — Мы же не знаем, что там!
Бледная Перри поднялась на ноги, отряхивая пальто.
— Судя по запаху, там погреб для хранения лука.
Гаррет тут же понял, что выбрал для разговора с ней неправильный тон. Но она его в гроб загонит своим поведением!
— Ты этого не знала. И едва не напоролась на крюк.
— Я бы восстановилась, — фыркнула Перри. — А так он ушел.
Она распахнула дверь и решительно вошла внутрь. У очага сидели две испуганные женщины. Одна из них, прижимая руку к груди, показала на окно в другой стороне комнаты:
— Он… он ушел туда.
Наружу, в другой переулок. Гаррет вместе с Перри вышел на улицу, ругаясь себе под нос.
— Чувствуешь его запах?
— Только чертов лук. — Перри обеспокоенно посмотрела на Гаррета. — У него не было личного запаха.
Значит, голубокровный. Хотя это и так было ясно по той скорости, с которой он двигался.
— А одежда? — спросил Гаррет, зная, что Перри способна выследить почти любого.
— Только что из прачечной. Черт побери. Тут весь район провонял дегтем. Ничего больше не ощущаю! — Она пнула какой-то ящик, спугнув сидевшего там кота. — Это наверняка Сайкс. Небось заметил нас у своего дома.
Упершись в колени, Гаррет переводил дыхание. Теперь спешить было некуда, и он дал волю гневу:
— Ты чуть было не пострадала. О чем вообще думала?
Перри разозлилась в ответ:
— Я думала, что это мог быть тот самый ублюдок, который вырезает сердца у несчастных девушек! — В ее голосе слышалась какая-то странная дрожь. — Мне нужно найти его, и это был лучший из возможных способов.
— Найти его! А не дать ему себя убить! Ты голубокровная, черт тебя дери, но не бессмертная!
— А Бирнса ты бы стал останавливать? — огрызнулась она. — Я ничем не хуже него!
— Тебе не надо мне это доказывать.
— Может, я не тебе доказываю, а самой себе? — На мгновение в ее глазах мелькнули паника и испуг, а затем Перри опять скрыла свои чувства маской. — Забудь. Я ничего не говорила.
Вот еще! Гаррет схватил ее за руку:
— Да что происходит? Ты за эти годы сто раз показала, чего стоишь. — И тут его озарило. — Это все из-за слив-завода, так?
Перри вздрогнула:
— Не только из-за слив-завода.
— Ну конечно. Ты думаешь, будто должна самой себе что-то доказать.
Она посмотрела на него своими бездонными глазами. Гаррет едва не утонул в них, но заставил себя собраться:
— Ты отстранена от дела.
— Что?
— Ты не можешь здраво думать и подвергаешь саму себя опасности. — Он убрал руку, когда она к нему потянулась. — Нет, Перри, я серьезно.
От возмущения она буквально рот разинула.
— Ах ты сукин сын! Ты не посмеешь!
— Три дня ты занимаешься лишь бумажной работой, пока не докажешь, что умеешь сохранять самообладание.
— Да пошел ты в…
— Станешь пререкаться — назначу неделю, — предупредил он.
— Если ты делаешь это из-за того, что между нами происходит …
— Я это делаю потому, что ты стала безрассудной.
Перри открывала и закрывала рот, ее глаза горели мятежным огнем. Наконец она сжала губы, чтобы не высказать ему чего-нибудь еще.
— Как пожелаете, сэр. Мы его упустили. Он уже далеко отсюда или скрылся в каком-то убежище.
Лучше так, чем рисковать ее жизнью. Гаррет раздул ноздри. Отчасти он понимал ее разочарование.
— Пора вернуться в Гильдию. Выясним, удалось ли Бирнсу переговорить с Эвой. А еще тебе надо помыться. — Он окинул взглядом ее грязные ботинки и штаны. — Если Дойл не окунет тебя в канистру на улице прежде, чем пускать на свои драгоценные ковры.
Больше Гаррет не проронил ни слова. Боялся сделать ситуацию еще хуже.
А еще призадумался, так ли Перри неправа насчет его мотивов?
***
Дорога назад выдалась долгой. Они ехали на поездах и омнибусах, как и раньше, еще до повышения Гаррета. Когда он открыл парадную дверь Гильдии, Перри потерла глаза. Какой же долгий и изматывающий выдался день, еще и закончился этой жуткой погоней. Она до сих пор ощущала гнилостный уличный запах, им пропиталась обувь, одежда, и, что еще хуже, кожа. И все зазря. Ублюдок ушел, а теперь Гаррет собрался на три дня засадить ее за письменный стол. И действительно выполнит угрозу, лишь бы настоять на своем.
Неужели она повела себя безрассудно? Перри демонстративно поднырнула под рукой Гаррета, когда он придержал для нее дверь. Стоило заметить слежку, и все хладнокровие улетучилось без следа. Остановись тогда Перри и задумайся, никогда не полезла бы в тот подвал. Только не из-за риска.
А из-за страха.
Вот. Наконец она сама себе призналась.
Сомнение грызло ее изнутри. Опять вспомнилась лаборатория. Как она, Перри, кричала, билась о стены, потерявшись в темноте. Не могла дышать. Мир сузился до крохотной точки, а губы онемели.