Замыкание
Шрифт:
– Может, и царевна, кто знает, я ведь плевков в Лондон не посылала.
Хотелось развернуться и уйти. Навсегда. В планы Марго это не входило:
– Ладно, носи, не вредит твоему смуглому лицу. Между прочим, темпераментные южанки предпочитают яркое, красное, например. Ты ведь тоже южанка. Где ты покупаешь интенсивно вишневую краску? Седина хорошо закрасилась. Может, мне попробовать?
– они уже входили в зал, про седину прозвучало слишком громко. Но посетителей не было, Марго не унималась: - Все же советую, смени маскировочный
– А где люди?
– перебила ее Софья.
– Подтянутся, еще не вечер.
Марго подвела ее к столику у окна с видом на зеленый сквер, из кустов выглядывала деревянная часовенка. Крест высоко в небе серебрился в солнечных лучах как чайка над морем.
Марго села спиной к окну, оглядывая зал: не появился ли объект, на который стоило бы обратить внимание.
– Посмотри в окно, на часовню. Яков сказал, что там была сторожевая башня.
– А? Что?
– Марго повернула голову к окну.
– Эта что ли? Нет, часовню недавно построили. На том месте стоял гипсовый пионер с горном.
– Где тогда была башня?
– Зачем?
– Марго пожала плечами.
– Как зачем? От татарских набегов.
– Кого защищать в то время на Урале?
– Как кого? Нас, русских.
– Ну и каша в твоей голове. Ты лучше расскажи о себе, о Маше, о Мише.
– Что рассказывать, дети разлетелись, живут сами по себе.
– Дети взрослые, а ты форму не теряешь. Хороша, не поверю, что счастлива со старым мужем, - она засмеялась. Смех ей не шел, делал вульгарной.
– У тебя одно на уме.
Марго, не слушая, внимательно разглядывала ее:
– Все же красного не хватает. Так и видишься пламенной революционеркой на фоне знамени.
– Знамена разные бывают, зеленые тоже.
– Постой-постой, у кого было зеленое знамя в гражданскую?
– Марго вспомнила, что преподавала историю, - У кого же? помогай. А, у третьей силы. Ни вашим и ни нашим. Тебе это не подходит, ты, мать, категорична: или да, или нет.
– Не обязательно ни вашим, ни нашим, вот, например...
Но Марго перебила ее:
– В тебе хоть и есть испанские гены, я ведь не забыла, что мать твоей бабки оплодотворил испанец Хосе, шел мимо деревни и попросился переночевать, но ты из нашего, российского девятнадцатого века. Все это здорово, но знаешь, ученики чувствуют, что современность тебе неинтересна. Классику надо знать, но жить в реальном мире, иначе так и застрянешь в прошлом, - вещала она, оглядывая пустой зал. Жалость какая - нет слушателей.
Официантка принесла мясо, немного риса, горка шампиньонов, салат из редиса и веточка петрушки, как вестница мира в голубином клюве. Марго пожевала петрушку, съела редис, кивнула Софье, ешь, что смотришь, - стала резать мясо на мелкие кубики, закидывать в рот и сосредоточенно пережевывать.
Подали кофе с фирменными пирожными: много крема, и вкус приторно
После кофе Марго обратила к Софье хрустально-голубой взор, увлажнившийся от печали. Перебор, безвкусица - печалиться после сытного обеда.
– Мне заказали статью о народном театре, скоро юбилей, один богатенький хочет потешить деда, обещал заплатить, деньги мне нужны. Надеюсь на тебя.
– Я каким местом?
– вздохнула Софья.
– Родственным. Василий Гольберг был ведущим актером театра, твой свекор, если забыла, по первому мужу.
– Николай умер, свекор тоже умер, когда мне было шестнадцать, я с ним не была знакома. Мартиролог продолжить?
– У тебя сын - внук актера.
– И дочь тоже. Если предпочитаешь сына, он уже взрослый, бери интервью у него. Спонсор оплатит командировку в Крым, там сейчас бархатный сезон, разве плохо. Мне некогда, пойми. Забыла, что такое школа, что такое начало учебного года? Как начнешь, так и поедешь.
– Как назовешь, так и поплывешь. Не трогаю я тебя, мне Яков нужен. Он ведь был другом Василия Гольберга.
– Будешь приставать к нему, я знаю.
– Он что, еще способен? Сколько ему?
– Шестьдесят пять, если забыла, ты же поздравляла его в январе, год еще не прошел.
– Нам с тобой сколько? - делает вид, что вспоминает, что подзабыла свой возраст.
– Баба ягодка опять, - пропела Софья.
– Если у него где-то припрятаны бриллианты, ты не все выманила, я, пожалуй, уведу его. Но сначала статья, - она вгляделась в Софьино лицо, - Ты что? Ревнуешь? Я же пошутила. Пойми, старикам всегда приятно вспоминать свое прошлое. Не лишай его удовольствия, я и без него могу обойтись. Кем он был? Художником - декоратором. А ведь есть еще актеры, режиссеры. Если хочешь, познакомлю с молодым самцом.
– Не смешно, - Софья устала, чтобы нормально воспринимать шутки, но понимала, Марго не отстанет, - Записывай его телефон.
Она наизусть продиктовала номер Якова и пожалела: такая подружка способна взорвать семейное благополучие.
За окном потемнело, в свете прожектора часовня уже походила на шампиньон.
– Софи, ты меня слышишь? Все, пора, уходим.
Марго рассчиталась, и Софья заспешила к выходу. Марго отстала, на перекрестке догнала и взяла ее руку:
– Так я зайду к вам.
– Заходи. За обед в кафе надо платить.
– Все понимаешь, только иногда прикидываешься, - она засмеялась и, махнув рукой, свернула к остановке.
Софья не сворачивала, ей надо было к метро, немного прошла и оглянулась: Марго остановила машину и, открыв дверцу, села рядом с шофером. Тонированные стекла, кто за рулем, не видно. Софья посмотрела на номер и повторила вслух, чтобы запомнить. Подобное проделала героиня в телесериале, нашпигованном убийствами.
Сериалы смотрела эпизодически, фоном, в редкие часы, когда возилась на кухне.