Занимательное литературоведение, или Новые похождения знакомых героев
Шрифт:
– То есть как?
– не понял Тугодум.
– Скорее всего, - предположил я, - именно за дуэль с Грушницким Печорина и сослали в ту дальнюю крепость за Тереком, где он познакомился с Максимом Максимычем и где с ним произошли все те события, о которых рассказывается в повести "Бэла".
– Неужели я мог так ошибиться?
– смутился Тугодум.
– Не может быть!.. У вас есть "Герой нашего времени"?
– Конечно!
– Я снял с полки и подал ему книгу.
– Вот, взгляни сам, убедись...
Полистав ее, Тугодум торжествующе воскликнул:
– Ага! И
– Ну да, - подтвердил я.
– Именно таково сюжетное построение лермонтовского романа. Вот тут-то как раз и проявилась разница между сюжетом и фабулой.
– Совсем вы меня запутали!
– сокрушенно воскликнул Тугодум.
– Да не я, а ты сам себя запутал, - возразил я.
– Если выстроить события "Героя нашего времени" в той последовательности, в какой они происходили, иными словами, если изложить фабулу этого лермонтовского романа, она вы глядела бы примерно так: человек, уже высланный из Петербурга за какую-то вину, едет на Кавказ, попадает в Пятигорск, убивает на дуэли Грушницкого, высылается за это на передовую, в крепость, знакомится там с Максимом Максимычем, рискует своей жизнью в истории с казаком, убившим другого офицера...
– Это вы про историю, описанную в рассказе "Фаталист"?
– вспомнил Тугодум.
– Совершенно верно, - подтвердил я.
– Значит, если все рассказы и повести, из которых состоит роман, расположить правильно...
– Ты хочешь сказать, если расположить их в хронологической последовательности?
– Ну, да. Так, как они происходили...
– Тогда начать роман следовало с рассказа "Тамань".
– Почему?
– опять не понял Тугодум.
– Да потому, что события, описанные в этом рассказе, произошли с Печориным, когда он еще только ехал из Петербурга на Кавказ. Затем, если придерживаться хронологии, должна идти повесть "Княжна Мери", и только потом "Бэла"...
– Зачем же Лермонтов так все запутал? Нарочно, что ли?
– Разумеется, нарочно, - ответил я Тугодуму.
– С какой целью он это сделал - это уже другой вопрос. Пока же мы с тобой давай все-таки отметим, что фабула романа, то есть его события, изложенные в той последовательности, в какой они происходили, отнюдь не совпадает с тем, как разворачивается перед нами сюжет произведения. Теперь, я надеюсь, ты наконец усвоил разницу между фабулой и сюжетом? Понял, что это - далеко не одно и то же?
– Да, - сказал Тугодум.
– Теперь понял. Я только не понимаю, зачем Лермонтову понадобился весь этот ералаш?
– Ну, это как раз понятно, - ответил я.
– Лермонтов ведь не зря назвал свой роман "Герой нашего времени". Его главная цель состояла в том, чтобы исследовать определенный характер, определенный человеческий тип. Характер непростой, причудливый, противоречивый, вызывающий то недоумение, то раздражение, то симпатию и, наконец, понимание читателя...
– Ну и что?
– Вот он и избрал такой, как бы это сказать... ну, многоплановый, что ли, способ изображения героя. Сперва он показывает его нам как
– Так, - подтвердил Тугодум.
– Потом - случайная встреча автора с будущим своим героем. Печорин уже не в рассказе стороннего человека, а словно бы сам, собственной персоной, является перед взором читателя. Это дает нам возможность разглядеть его как бы с более близкого расстояния. Тут, кстати, автор впервые набрасывает его портрет. Помнишь?
Я раскрыл книгу и процитировал:
– "Он был среднего роста; стройный, тонкий стан его и широкие плечи доказывали крепкое сложение... Его походка была небрежна и ленива, но я заметил, что он не размахивал руками, - верный признак некоторой скрытности характера... Несмотря на светлый цвет его волос, усы его и брови были черные, признак породы в человеке, так, как черная грива и черный хвост у белой лошади... У него был немного вздернутый нос, зубы ослепительной белизны и карие глаза; об глазах его я должен сказать еще несколько слов... Они не смеялись, когда он смеялся... Это признак или злого нрава, или глубокой постоянной грусти..."
– Это я хорошо помню, - подтвердил Тугодум.
– Ну, а потом, - продолжал я, - уже после этого внешнего знакомства, автор показывает нам своего героя, так сказать, изнутри.
– Что значит изнутри?
– не понял Тугодум.
– Ну как же! Ты разве забыл? Максим Максимыч отдает автору "журнал" Печорина, то есть его дневник. И дальнейшее повествование представляет собой уже не взгляд со стороны, а лирическую исповедь героя, его собственный рассказ о себе, насквозь пронизанный самоанализом. Причем рассказ очень искренний, предельно откровенный: ведь дневник этот Печорин отнюдь не предназначал для посторонних глаз, он писал его исключительно для себя...
– Ну да, - вспомнил Тугодум.
– Автор еще спросил у Максима Максимыча: "И я могу делать с этими записками все, что хочу?" А тот ответил: "Хоть в газетах печатайте".
– Однако печатать в газетах и даже в журналах интимные дневники живого человека все-таки не принято. По этому дневнику Печорина Лермонтов предпослал такое предисловие.
Я снова раскрыл книгу и прочел:
– "Недавно я узнал, что Печорин, возвращаясь из Персии, умер. Это известие меня очень обрадовало: оно давало мне право печатать эти записки, и я воспользовался случаем поставить свое имя под чужим произведением..."
– А вот про это я, честно говоря, даже и не вспомнил бы, если бы вы мне сейчас не напомнили, - признался Тугодум.
– Естественно, - сказал я.
– Ведь если следовать нормальной логике развития событий, известие о смерти Печорина должно было стать эпилогом романа...
– Ну да, конечно!
– обрадовался Тугодум.
– Однако Лермонтов, - продолжал я, - поставил это известие не в конец романа, а сообщил о смерти героя в самой его середине. Да и сообщил как-то небрежно, вскользь. А истинным, то есть сюжетным, эпилогом своего романа он сделал рассказ "Фаталист", в котором рассказывается о событиях, относящихся ко времени, когда Печорин жил в той крепости, где судьба свела его с Максимом Максимычем.