Запах цветущего кедра
Шрифт:
С Рассохиным дружба у них расклеилась, как только отца назначили министром, а ведь в Якутии жили душа в душу, Вячеслав помнил совместные романтические вечера под гитару и тихо тосковал по прошлому.
И ещё он с детства знал правило в отношении допросов отца — никогда не оправдываться.
— Батя, ты зачем приехал? — миролюбиво спросил он. — Уму-разуму учить?
Однако про себя изумился: это куда же он влез, если всегда невозмутимого Бульдозера слегка потряхивает?
— Умный, что ли?! — прорычал тот. — Умнее всех? И никто тебе не авторитет? Ты сегодня получил приглашение в ЦК? На беседу?
— Получил. И что? Разве его не отменили?
— Этот ЦК не отменяют.
— Что за организация?
— Центр коммуникаций. Очень серьёзная закрытая структура.
— И чем же она занимается?
— Сам путём не знаю. Вроде аналитикой, прогнозированием... Мы у них некоторые документы визировали. Подчиняется напрямую туда!
И указал пальцем в небо.
— Если только любопытства ради, — вслух поразмышлял Вячеслав.
— Я тебе дам «ради любопытства»! ЦК находится, где и был, — на Старой площади. Вот телефон помощника.
Встал и ушёл, попыхтев в передней, — надевал ботинки, не развязывая шнурков. И даже ни разу не укорил за его холостое существование, за беспорядок в квартире, за углы, заваленные походным снаряжением и оборудованием, будто ничего не заметил. Возможно, поэтому Вячеслав забыл вручить подарки, привезённые родителям и родственникам из Австралии.
Колюжный искренне заблуждался и недоумевал, что так всколыхнуло вокруг него прежде лениво-спокойное пространство? Из-за частых поездок по миру и занятости он не особенно-то вникал в детали предстоящей экспедиции, уяснив себе только заманчивую суть — уехать на природу, подальше от столицы, людей и всяческой обязательности, чтобы почувствовать себя вольно. Не обязательно даже искать некогда закопанные кержаками книги.
Утром он всё переосмыслил и опять остался в недоумении, с какой стати экспедицией и им самим заинтересовались закрытые кремлёвские структуры? Да так, что рычагом давления сделали отца, зная его неотвратимую силу убеждения.
Он сразу же хотел позвонить Рассохину, но вовремя спохватился, что их переговоры наверняка прослушивают, причём всей экспедиционной команды. А откуда бы узнали о поручении Станислава Ивановича, переданном через Бурматова? Всё это, конечно, тревожило, вызывало любопытство, но Колюжный всё равно бы не поехал, из привычного противления доминирующему самцу. Однако позвонила мама и попросила исполнить волю отца. Это было сигналом, поскольку родитель редко прибегал к столь весомому давлению — убедить сына через мать. Происходило нечто серьёзное, если Бульдозер через неё наезжал. И ещё попросила приехать на выходные, поскольку Вячеслав после возвращения из Австралии ещё не бывал в родительском доме, и заокеанские подарки родне успели запылиться в почётном углу квартиры. Он подозревал, что матушка заманивает таким образом, чтобы устроить очередные смотрины: в доме непременно окажется какая-нибудь неожиданная и прелестная гостья из гламурного круга.
Мама в зоопарке курировала племенную работу с животными.
К тринадцати часам Колюжный приехал по указанному адресу на Старую площадь, как-то ещё смутно веря в то, что происходит, однако в бюро пропусков его уже ждал рыжий помощник, который раскланялся, как со старым знакомым, но почему-то попросил паспорт, сунул его в свой карман и повёл на улицу.
— Встреча переносится в другое место. Генерал примет вас у себя дома.
Вячеслав опять заподозрил мошенничество, однако пожал плечами и впустил рыжего в свою машину По пути он сообщил, что беседы с ним жаждет один из замов ЦК, который конкретно занимается вопросами, связанными с экспедицией Рассохина. Вячеслав ещё не представлял, что его ждёт, и не переставал иронично дивиться оказанной чести. И не себе — Станиславу Ивановичу, прежде безвестному якутскому геологу, который сподобился заполучить пристальное внимание высших эшелонов власти.
Помощник привёз его на Рублёвку и остановил машину перед трёхметровым забором. Настоящий лейтенант службы охраны проверил документы и пропустил на ухоженную в английском стиле территорию, однако же с деревянным домом, напоминающим средневековый терем. Встречал их хозяин — человек возрастом за пятьдесят, по домашнему одетый в майку и шорты, однако представился генералом и как-то вскользь назвал украинскую фамилию — то ли Тягун, то ли Бегун. Голос показался знакомым, да и вид тоже, особенно борода и декадентская косичка, перетянутая резинкой. Если распустить, чем-то будет похож на вчерашнего лектора: то же грубоватое смуглое лицо, длинноватый гоголевский нос и очень тонкие губы. Правда, в зале вчера был полумрак, скрывающий детали. Совсем не генеральские атрибуты одновременно делали его похожим на какого-то очень знакомого киношного героя, но на кого именно, Вячеслав вспомнить не мог. Скорее всего, генерал он был отставной, фээсбешный, но, как говорят, там отставных не бывает, и все они продолжают служить в структурах типа такого ЦК. Он заметно хромал, опираясь на простую деревянную клюку, колено было перетянуто бинтом.
Колюжный с юности привык к высоким начальникам, бывавшим у них в доме и на даче, поэтому держался раскованно и независимо. И генерал, видимо, прекрасно об этом знал, поэтому авторитетом не давил, а усадил за летний столик под зонтом и попросил рыжего помощника принести сок и кофе.
— Видите, я не в форме, — сказал он. — Не транспортабельный. Пришлось пригласить вас сюда. Простите.
Сам остался стоять, опираясь на клюку.
— Понимаю, — обронил Вячеслав. — Футбол?
— Нет, ночная хоккейная лига.
Подмывало съязвить, и он не удержался:
— В хоккей играют настоящие мужчины.
— Я — голкипер, — с гордостью заявил подбитый генерал.
— Ну, это вообще супер!
— Чья идея — снарядить экспедицию на Карагач? — будто между прочим спросил он. — За книгами?
Вопрос был риторический, верно, чтоб завязать беседу. Однако Колюжный услышал в голосе интонации, сходные со вчерашними у лектора в клубе. Неужели с подиума вещал этот генерал? Если распустить косичку, взлохматить бороду и обрядить во френч, пожалуй, будет похож...
— Думаю, это вам известно, — отозвался он.
— То есть Рассохин?.. И он же готовил исходные материалы, снаряжение? А чем занимались Бурнашов и Галицын?
Помощник принёс поднос, с проворностью официанта расставил стаканы и чашки.
— Бурнашов и Галицын готовили экспедицию, — признался Колюжный. — Все вместе. Я только финансировал.
— То есть вы убеждены в её успешности? Ожидаете положительный результат?
— Несомненно.
— Откуда такая уверенность?
Как раз уверенности у Колюжного не было, впрочем, как и желания продолжать разговор в такой манере — беседа медленно превращалась в допрос.
— Предпринимательское чутьё, — со скрытой под вежливость дерзостью проговорил Колюжный. — Но не уверен, что ваша столь солидная организация занимается своим делом. При чём здесь коммуникации?
—- Ну, это уж позвольте нам решать, — обиделся генерал, однако следовательского напора не убавил. — Вы финансировали. А кто платит, тот заказывает музыку — согласны?
— В какой-то степени — да...
— То есть и рейдерский захват предприятия Сорокина инициировали вы? Это вы поручили бывшему полковнику милиции отнять бизнес у несчастного канадца?