Запах разума
Шрифт:
– Как же кусач может попасть на лицо?
– удивился я.
– Этот парень что, совал голову под воду? Зачем?
Нгилан неопределённо махнул рукой.
А пришельцы всё-таки очень странно себя вели. Потому что сначала я решил, будто парень с дубиной не хочет, чтобы Нгилан трогал кусача. У меня даже промелькнула дикая мысль: вдруг этот пришелец, там, у себя, был Другом Народа, а Народ у них живёт прямо внутри тела, под кожей! Вдруг парень не понимает, что кусач - опасный паразит, а не потенциальная Мать?! А может, он вступил в контакт именно с
Но я ошибался, конечно. Просто этот пришелец всё время ожидал опасности, от всего и от всех. И его друзьям пришлось ему практически показывать и объяснять, что уж от тех артроподов, которые живут в лаборатории Нгилана, никакого вреда точно не будет.
Я предположил с точностью до наоборот, до смешного. Парень-то Народ Нгилана заподозрил в том, что они могут быть опасными паразитами! А когда недоразумение разъяснилось, сразу успокоился.
И всё. Больше никаких непонятностей между нами и пришельцами не было. Только они сами были совершенно непонятные.
Нгилан сказал, что у всех четверых - кишечные расстройства и иммунитет снижен. Наши возбудители ломают их слабую защиту. Пришельцы, конечно, ещё не адаптировались ни к воздуху, ни к воде и, наверное, что-то съели или выпили - но Нгилан ещё отметил слабость их защиты вообще. Даже намекнул, что, похоже, у них нет специальных иммунных барьеров.
Быть может, их мир - гораздо безопаснее нашего? Они почти не знают ни паразитов, ни эпидемий, всё это - такая редкость, что им дико? Им не нужны мощные защитные механизмы? Если так - *плохо дело* их состояние легко объясняется.
К тому же даже такому неучу, как я, бросалась в глаза чуждость анатомии. Чтобы показать свой живот, четвёртый пришелец раскрыл свою одежду. Одежда - это отдельная история, она сама по себе выглядела удивительно, но не удивительнее, чем живот пришельца.
Потому что ни малейшего следа сумки у него на животе не было. Даже такой крохотной кожной складки, как у меня - не сумка, а недоразумение, ни на что не годится. Но это ещё ладно, бывает, что у мужчин сумка вообще не развивается - но у него соски-то были не на животе, а наверху! Два! Только немного пониже ключиц!
Мы с Нгиланом переглянулись, но Нгилан ничего не сказал. По-моему, он сам был потрясён. А я подумал, что их тела отличаются от наших куда больше, чем можно подумать. Не только тем, что бросается в глаза. Внутри у них, скорее всего, тоже всё не так. И тем более странно и невероятно, что Мать работает с ними так же легко, как с обычными людьми.
– Им надо почиститься, - сказал Нгилан, когда они с Матерью закончили.
– Они не могут уничтожить эти слои старого запаха, это затрудняет понимание. И грязь на их телах - источник потенциальных вторжений, а иммунитет и так крайне слаб.
Я согласился. А пришельцам стало легче, и сразу рассеялось напряжение, которое бывает, когда кому-то плохо и помочь нечем. Всё в порядке. Я просто повёл их в нашу туалетную комнату... но у входа в комнату мы все остановились, и я, и чужие. Мы совершенно одинаково посмотрели
Парень, из которого Нгилан вытащил кусача, тот, с дубиной, которого товарищи звали Зергей, зачерпнул горсть песка и пустил её между пальцами. И посмотрел на меня - я сообразил.
Песок нужен, чтобы чистить шерсть. Но как им вычистить голую кожу? Они только расцарапают себя песчинками...
Тот, кто подцепил задышку, открыл бутылочку с маслом и понюхал. Я взял его за руку, вылил капельку масла на ладонь и потёр. Грязь стиралась, но мы с пришельцем встретились взглядами, и я опять-таки понял: чтобы отчистить его тело целиком, нужно больше масла, чем мы найдём в лаборатории микологов. А на четверых?
Как же они чистятся дома?
Дзениз тронул меня за плечо - забавный способ, которым они привлекают к себе внимание - и изобразил, как пьёт из пригоршни. Я открыл ему водосбор, так, чтобы он мог напиться - а он набрал в ладони воды и ею смыл грязь с лица. Хотел набрать ещё - но я же открыл на одну веточку, так что вода больше не текла. И у Дзениза сделался такой уморительно огорчённый вид, что я рассмеялся.
Мне стало понятно, как они чистятся. Водой. Может, они иногда и живут в воде? Поэтому у них голая кожа? Теперь-то ясно, как Зергей подцепил своего кусача - он очищался прямо в реке. Я так и думал, что он отчаянный парень.
Но это значит, что воды нужно много. И что они намокнут - значит, потом им потребуется обсушиться.
Было немного необычно приглашать чужих в клане вниз, туда, откуда начинаются стволы водосбора, но - что же делать, если им нужна вода? Я объяснил, что надо спуститься ещё ниже, и мы все отправились в подвал.
По дороге нас перехватили сестрички. У Ктандизо была коробочка с семенами одежды, но сверху прибежали Гзицино и Дзамиро с целыми ворохами неживой одежды в руках. Весёлая болтовня окружала их, как запах мёда окружает цветы - я заметил, что от Ктандизо уже не пахнет не только страхом, но и неловкостью.
Девушки и сами - удивительные создания. Старшая женщина назвала пришельцев людьми - и всё, для девушек они люди. Голые, почти без ушных раковин, с невозможным строением тела, непонятно как попавшие в наш мир - но люди, и всё. С ними уже можно общаться, как с любыми приходящими мужчинами; единственное, что пока неясно - будут ли чужаки членами клана.
Девушки не знают проблем в общении совсем.
– Мама велела забрать их одежду *чтобы почистить* - сказала Ктандизо.
– А Ктандизо думает, что живая одежда *найдёт, где укорениться* пригодится странникам, - хихикнула Гзицино.
– *При такой скудной шёрстке* Я не верю.
– Это семена пуховика, - возразила Ктандизо.
– Ему хватит *и пары волосков*.
Я успел подумать, что невежливо смеяться, когда половине присутствующих смысл шуток непонятен, но всё равно фыркнул - тяжело сдерживаться, когда веселятся девушки.