Запах разума
Шрифт:
Вообще, забавно себя чувствуешь, когда приходится сознательно себя останавливать, чтобы не пахнуть. Это похоже на контроль каких-нибудь естественных, как дыхание, движений: как в детстве, когда задаёшься целью прыгать до какого-нибудь места на одной ноге, или тебе щекочут ухо травинкой, а ты стараешься им не шевелить. Всё время себя одёргиваешь... это похоже на какую-то игру.
Пришельцы вызвали у всех разный запах, это и понятно. Ктандизо, мне кажется, просто перепугалась, а может быть, ей неприятно смотреть на эту голую белую кожу и очень странные лица. К таким вещам нужна привычка. Зато Гзицино было интересно. Мы с ней здорово похожи: ей тоже интересны все люди, все живые существа и всё необыкновенное. Но Дзениз, почему-то, сам испугался её, даже, кажется, больше, чем моего паука.
А меня не боится. И вообще не из трусливых.
Вот тогда-то я и понял, что всё будет очень непросто.
Нгилан позвал пришельцев в лабораторию, а пришельцы позвали с собой меня. Мне было очень интересно, лестно, что удаётся помочь и понять в таком сложном случае - и ещё появились забавные мысли. Моё положение было до странности похоже на положение Друга Народа, который объясняет людям информацию, принесённую Роем - только какой же пришельцы Народ? Разве что - в том смысле, что мы с ними разные виды. Но представители разных Народов общаются друг с другом с помощью феромонов - то есть исключительно Старшей речью, не смешно ли!
Интересно, когда-нибудь кому-нибудь приходилось решать такую невероятную задачу - договариваться с разумным существом, которое не понимает Старшего языка? У любого человека с детства прорастает в сознании: Старшая речь - универсальна. Её понимают все. Звери, птерисы, Народ, причём - любой. Грибы, растения. Мир же держит биохимия! Если отвлечься от всяких поэтичностей, то Старшая речь - это химическое послание, в общем-то, единое для всех живых существ.
И вдруг - раз!
– вот перед нами пришельцы, вроде нас, которые не понимают!
И сразу думаешь: а они точно разумные? Вправду нам сродни? И сам понимаешь, что мысли эти - глупы и несправедливы.
Если пришельцы и впрямь из другого мира, то почему тамошние химические послания должны совпадать с нашими? Ерунда, не должны.
И мы, получается, к визиту чужаков совершенно не готовы.
Вот что я думал, пока Нгилан их обнюхивал, а потом отправил разведчиков взять материал для биопсии. Чтобы ещё и Мать Роя могла высказаться на сей счёт.
Честно говоря, я думал, что их строение вызовет у Матери замешательство, если у пришельцев и впрямь совсем другая биохимия. А Мать очень быстро сориентировалась.
– Знаешь, Цвиктанг, - сказал Нгилан вслух, - они отличаются, но не принципиально. Мать определила их как... и несколько мгновений думал, как перевести образ, созданный Матерью, в слова.
– Ну... как "незнакомых", например. Не как "невозможных" или "невероятных", а как "незнакомых"... как долго всё это выговаривать, бездна!
– Не ругайся, - сказал я.
– "Незнакомый" - это как *чужой, но предсказуемый*...
Нгилан тут же собрал мой запах.
– Я же просил! У этого парня сейчас снова будет приступ - у него задышка, летний кашель...
– А вид такой, будто сильно поражены лёгкие, - сказал я. Я удивился.
– Его организм ничем не защищён от наших инфекций, - сказал Нгилан.
– Вообще ничем. Иммунитет очень слабый. Это просто задышка, Мать нашла возбудителя и создала антидот - пока что. Посмотрим, как организм среагирует. Я боюсь применять серьёзные иммунопротекторы и ставить защиту, даже стандартную - он слишком сильно отличается от нас.
Антидот ввели два бойца Роя. И мы с Нгиланом, а пришельцы вместе с нами - стали наблюдать, что с их товарищем будет.
Ему было хуже всех. Я не изучал медицину специально, но от него несло явственной болью за версту. И я печально думал: а если антидот, который создала наша, местная Мать, на пришлого человека не подействует? Он умрёт?
И понимал, как это будет жаль. Обидно и печально. Пришелец так издалека, преодолел, конечно, множество опасностей - и вдруг умрёт от задышки, пустяковой болезни, обычной летней простуды, которая у любого из наших проходит за трое суток.
Но уже спустя малое время мы все увидали, что дышать пришельцу стало легче. И поняли, что скоро будет ещё легче. Это было, как в сказке.
И пришелец сказал, как Дзениз:
– Нгилан... хорошо.
Он ещё что-то говорил вслух, но остальное было уже не понять. А слово "хорошо" пришельцы сразу запомнили, и это мне показалось очень трогательным, потому что они первым делом придумали, как поблагодарить вслух.
– Вот это чудеса, - сказал я.
– Существо с другой планеты - и на него действует лекарство Матери твоего Роя от задышки... Как в истории для детей.
– Цвиктанг, - сказал Нгилан, осматривая другого пришельца, - а с чего ты взял эту нелепицу про другую планету?
Я фыркнул.
– Нгилан, в нашем мире такие, как они, не живут!
– Не буду пока рассуждать с тобой о самой возможности перелёта с другой планеты, - сказал Нгилан.
– Скажу лишь об их физиологии. И биохимии. Посмотри на лицо... на его лицо!
– и показал.
У этого пришельца была дубина от диких зверей, он её так и не бросил - и я вдруг понял, зачем он её с собой таскает! Он понимает, что ничем не остановит хищника, если хищник решит напасть! Старшей речи-то нет! А те способы, которые в ходу там, у них, здесь, конечно, не действуют! И этот храбрый парень действительно собирался отбиваться от лазающих волков дубиной.
Правда, отчаянная храбрость. Впрочем, раз они добрались сюда из космоса или ещё как-то, то трусов среди них нет. И если они испытывают страх, то тем сильнее нужен характер, чтобы его преодолеть.
Но лицо у него распухло, да. И опухоль выглядела очень плохо, как-то знакомо, но непонятно.
– Я где-то видел такое, - сказал я.
– Конечно, видел, - согласился Нгилан.
– Только не на лице и не на голой коже. На ногах. Или у мускусных оленей. Это - олений кусач. Как ты думаешь, личинка живого существа может развиваться в принципиально чуждой среде?