Записки на портянках
Шрифт:
– Только для членов, – остановил он их.
– О, мы уже члены, – сказал на ломанном русском американец и помахал членскими билетами.
– Тогда проходите, пожалуйста.
– Вау! Фак ми! И это защита памятников?! – американец был сражен наповал.
– Не только. Но членом быть обязательно.
– Скажите, а вы тоже из общества защиты памятников старины? – спросил американец у обнаженной красотки, принесшей аперитив.
– Нет, но я комсомолка, – гордо ответила она.
– О, я люблю
– А хотите комсомол у себя в Америке?
– Спрашиваете!
– Ну об этом после, а пока вы можете познакомиться с нашим Советским комсомолом. Выбирайте.
– А можно тебя?
– Нет. Я работаю не здесь, а мы не конкурируем.
– Кажется, я в раю!
Утро встретило американцев в номерах. Девочек уже не было, зато на тумбочках лежал счет, выписанный на английском языке. Это был Советский рай. О бренности напоминала головная боль и сухость во рту, но это было излечимо, и наши американские друзья нетвердой походкой отправились к источнику живительной влаги.
– А, проснулись, – я поднялся из-за столика, – присаживайтесь, сейчас будем завтракать.
– Спасибо, но мы…
– Знаю, знаю. Сейчас вылечим.
Водка с кокаином оказала свое освежающее действие.
– Ну, как вы?
– Спасибо, уже хорошо.
– Как вам здесь у нас?
– О, это рай! Особенно комсомол!
– Вот об этом давайте и поговорим. Хотите комсомол у себя в Америке?
– Кто же не хочет комсомол?
– Буржуи и прочие эксплуататоры – авторы сухого закона.
– Сухой закон это так ужасно, – грустно сказал американец.
– Так вот, зная о тяжелом положении трудящихся в империалистической Америке, мы хотим предложить вам Советско-Американскую дружбу.
– Пролетарии всех стран соединяйтесь!
– Типа того. Все это, – я обвел зал рукой, только у вас в Америке.
– Но как?
– Ваши доллары, наш комсомол. Будем переправлять через Аляску.
– Но ваша ЧК?
– А я и есть ЧК, – я показал удостоверение, – ЧК трудовому народу друг.
– Стоять, суки! – услышал я неуместную в этих краях русскую речь. Нас окружили выросшие словно из-под земли, а вернее из под снега люди в защитных белых комбинезонах.
– Не стрелять!
Прекрасно настроенный, наш бизнес вдруг ни с того ни с сего начал давать сбои один за другим. Наши караваны с огненной водой стали бесследно исчезать в бескрайних просторах севера. Естественно, мы понимали, что обойтись без потерь в нашем деле невозможно, но когда они превысили 50%, мы сильно призадумались.
– Может, там еще один бермудский треугольник открылся? – предположила любознательная Леночка.
– Не знаю, сколько там угольник, но этот вопрос надо решать и немедленно. Страна терпит колоссальные убытки, падает бизнес, теряется престиж комсомола, американские трудящиеся перестают на нас надеяться. Мы не можем сидеть, сложа руки, – сказал Мазеров, – следующий груз будет сопровождать особый отряд ВЧК во главе с Пшишковым.
– Со мной? – честно говоря, отправиться к черту на кулички, да еще туда, где бесследно исчезают люди, да еще в мороз, мне не хотелось. Пригрелся я на Леночкиной кроватке.
– Да, Ебан. Эскорт возглавишь ты. Ты единственный, кому я могу доверять, как себе.
– Когда выезжаем?
– Послезавтра.
Мы отправлялись под видом научной экспедиции, целью которой было изучение природы крайнего севера. Наше научное общество выписало железнодорожный вагон. Я, как начальник экспедиции выбил себе отдельное купе и Леночку в качестве ассистентки, к явному неудовольствию Мазерова. Несколько соседних купе занимали мои товарищи и научное барахло, которое мы тащили с собой для отвода глаз. Все остальное пространство было отведено под вакцину от этамбутии – первосортную смесь водки и кокаина.
Трудности начались уже при погрузке. Золотушного типа транспортный милиционер остановил погрузку вакцины.
– В чем дело? – резко спросил его я.
– Ты, папаша мне тут не груби, – хороший папаша, лет на пять его моложе, – я тебе тут не интеллигент. Документы где?
Документы он держал в правой руке, о чем я ему и сообщил.
– А зачем вы везете столько вакцины? – подозрительно спросил он.
– Для вакцинации, – ответил я.
– Будешь умничать, папаша, оформлю на пятнадцать суток. Будешь улицы мести. Хоть какая от вас дармоедов польза будет.
– Я не умничаю, а вот ты зарываешься.
– Никита! – крикнул он на весь вокзал.
– Здесь, товарищ командир! – отрапортовал примчавшийся на зов конопатый ментеныш, совсем еще пацан.
– Отведи-ка ты Никита этого умника в участок, да подсади его к хулиганам. Пусть вежливости поучат.
Тут я уже не выдержал.
– Слышь, ты, быдло ментовское! Сейчас я звоню в ЧК и ты до конца своей жизни пойдешь тайгу тяпать. Ты понял?
– А причем здесь ЧК? – спросил он уже на пол тона ниже.
– Ты под мандатом подпись смотрел?
– Где?
– В пизде!
– Начальник областного отделения ВЧК тов. Мазеров.
– Да, начальник областного отделения ВЧК товарищ Мазеров. Так что если мы хоть на минуту задержишься, я сообщу Мазерову, а он расстреляет тебя за саботаж. Ты понял, гнида?
– Да… я… только… я что… Никита! – истошно завопил он, хотя тот стоял в двух метрах от нас.
– И еще, – продолжал я, – по твоей милости я не успел позавтракать.
– Не извольте беспокоиться, сейчас все организуем.