Записки промышленного шпиона
Шрифт:
– Ты прав, он свое получил. Забирай и катись из «Креветки».
Прислонясь спиной к стене, он с удовольствием наблюдал, как я волоку избитого доктора к выходу. «Когда это чучело придет в себя, – крикнул он мне, – напомни придурку, что он сам полез в драку». Глаза Габера смеялись.
Только в машине доктор Фул очнулся.
– Считайте, что я такси. Где вы живете?
– Святая площадь… – с трудом выдавил он. – Клиника…
И застонал.
Утром в местной газете я прочел о драке, случившейся вчера вечером в бильярдной
Насчет колонистов я ничего не понял, но это меня насторожило.
История могла обойтись мне дорого, ведь доктора Фула били люди Габера, то есть те же самые сотрудники санитарной инспекции. Вот почему утром я постарался улыбнуться и широко, и виновато.
К счастью, Габер понял меня.
– Забудь, – тряхнул он длинными локонами. – Ты вел себя по-мужски.
– Нет, я вел себя неправильно, – настаивал я. – Правда, я еще не знаю местных правил.
– Да ладно, – ухмыльнулся Габер. – Драку ведь начал доктор. Ты сам это видел.
– Нет, не видел, – замотал я головой. Я не стремился во всем поддакивать Габеру. И выступать свидетелем с его стороны мне не улыбалось.
В тот же день меня вызвали к санитарному инспектору Сейджу.
– Герб, – строго заметил он. – Твоя машина всегда должна быть на ходу.
Он произнес это тоном, не оставлявшим сомнений: он все знает о моем вчерашнем приключении.
– Ты всегда должен быть в форме, Герб. Мы занимаемся санитарным контролем города. Чтобы ты не задавал лишних вопросов, объясню коротко: в Итаке мы отслеживаем все передвижения и действия моргачей. Запомни: моргач – это жаргонное словечко, в обществе пользоваться им не рекомендуется. В Итаке не любят напоминаний о несчастье, постигшем город. Есть другой, более удобный термин: колонисты. Это те, кто в свое время не уберегся от болезни Фула. Да, да, именно так, от болезни Фула! Она названа в честь доктора, первым выделившего ее возбудителей. Да, да, нашего доктора. Санитарная инспекция выделила колонистам особый район, но ты же должен понимать, что больные люди не всегда могут отвечать за свои поступки. Бывает, что они бегут с выделенной им территории. Наше дело – водворять их на место, чтобы не повторилась трагедия прошлых лет, когда Итака потеряла треть горожан. Комбинат «СГ» вкладывает колоссальные средства в борьбу с болезнью Фула. Следить за передвижениями колонистов – совсем не последнее дело. Болезнь Фула разносят они. Тебе все понятно?
Я кивнул.
– Район, выделенный специально для колонистов, это Старые дачи. Там выставлена круглосуточная охрана. Имей это в виду, если не хочешь нарваться на пулю.
Я кивнул.
Старые дачи.
Я прекрасно помнил этот район.
Песчаный берег, за ним мелкая бухта. В тихой рощице на берегу стоял бревенчатый дом старого Флая. Однажды на отмель, запирающую бухту, выбросило ночным штормом шхуну «Мария». В отлив по известным нам,
– Получается, что я не просто водитель?
Санитарный инспектор удивленно вскинул брови. Кажется, его забавляла моя тупость. Он начинал доверять мне.
– Если дела пойдут на лад, получишь желтую форму.
Я с трудом удержался от улыбки. Больше того, я сумел проявить искреннюю признательность. Желтую форму, черт побери! Настоящую желтую форму! Санитарный инспектор остался доволен моим восторгом, а я, обрадованный перспективой, тормознул перед костелом на Святой площади.
Отсюда, с холма, была видна почти вся Итака.
Низкая, каменная, на удивление серая, она уныло расползлась по плоскому песчаному берегу. Цветные дымы лениво стояли над многими трубами, отчетливо несло химией. Даже океан, плоский, усмиренный, запертый в мелкой бухте кривыми узкими косами, казался здесь химически обесцвеченным.
Я снял унылую панораму вшитой в отворот рубашки камерой.
В обзор попала и массивная глыба розового гранита. Похоже, памятник.
Раньше тут ничего такого не было.
НАШЕМУ БЭДУ!
За два дня в санитарную инспекцию поступило двенадцать вызовов.
Семь из них оказались ложными, и забавно, что почти все они пришлись на мое дежурство. А вот Габеру и Фрайдхальману, здоровенному шведу, не интересующемуся ничем, кроме пива и гоночных машин, пришлось поработать. Покуривая в гараже, я, кстати, раскрутил историю «нашего Бэда», в чем мне немало помог хмурый старший механик.
В любое время дня и ночи полицейского Бэда Стоуна могли оторвать от обеда и поднять с постели, если у кого-то возникало подозрение, что в полученном им пакете заключена пластиковая бомба, а автомобиль, оставленный на улице, начинен взрывчаткой. Рискуя жизнью, Бэд Стоун проверял содержимое подозрительных пакетов и разбирался с подозрительными машинами.
Рано или поздно Бэд Стоун должен был попасть в госпиталь.
Он туда и попал. Правда, причиной оказалась не пластиковая бомба.
Бэд Стоун был гурманом и все свободное время проводил в «Креветке». Он обожал морскую кухню. В процессе очередной трапезы он почувствовал себя плохо. Прибывший врач определил все признаки активно развивающейся болезни Фула. Естественно, Бэда отправили в изолированный бокс. Два дня мужественный полицейский обдумывал случившееся, а на третий, видимо, осознав, какую грозную опасность он представляет для города (не желая, видимо, превращаться в моргача), умудрился открыть окно и выбросился с седьмого этажа.
«Нашему Бэду» – начертали на гранитной глыбе патриоты Итаки.
На фотографиях (старший механик показал мне старую газету) Бэд Стоун выглядел как профессиональный боксер – простоватое лицо, рослый, крепкий, прекрасно сложенный. Улучив момент, я попросил санитарного инспектора Сейджа оставить за мной машину на воскресный день.
– Чем думаешь заняться?
– Рыбалкой.
– Вот как?
– Люблю подкормиться рыбкой.
Сейдж внимательно посмотрел на меня:
– Ну да, океан под боком. Собираешься рыбачить один?