Записки промышленного шпиона
Шрифт:
– С химиком Хоуксом. Знаете? Такой шумный толстяк из последнего набора.
– Еще бы не знать, он здесь не в первый раз, – хмыкнул Сейдж. – Но как-то я не замечал у него интереса к рыбалке.
– Попробую увлечь.
– Действительно, – загадочно согласился Сейдж. – Почему не увлечь? Но Хоукс – большой болтун. Забавно, – покосился он на меня, – о чем болтают на досуге такие люди, как Хоукс?
Я поддержал игру:
– Послушать не сложно.
– Ну что ж. – Похоже, я впрямь нравился Сейджу. – Ты, кажется,
– Я стараюсь.
– Получи пропуск у Габера. На побережье просто так не проедешь. А на побережье ни на минуту не отключай радиотелефон. Мало ли, вдруг ты мне понадобишься.
Я понятливо кивнул. И с помощью портье узнал телефон Хоукса.
– Герб! – ликующе прохрипел он в трубку. – Я прекрасно устроился!
– Я тоже не жалуюсь.
– В каком баре?
– Предпочитаю уединение, Брэд. Волны, живая рыбка. И чтобы никто не дышал в затылок. Я не раз слышал, что Итака славится рыбой.
– Скорее славилась, – насмешливо фыркнул Хоукс. – Но вот пикничок на песке – это идея! – Он сразу загорелся. – Нужна какая-то снасть!
– Старик Флай сохранил, наверное, не только воспоминания.
– Вот что, Герб, – прохрипел Брэд Хоукс. – Дуй в «Креветку». Там мы и договоримся. А еще, – он довольно хохотнул. – У меня есть для тебя сюрприз.
– Сколько стоит твой сюрприз?
– Не разоришься.
– Девочки?
Он довольно захрипел.
Когда я появился в «Креветке», Брэд Хоукс действительно обнимал сразу двух девиц, и они этому не противились. Одну, рослую, своевольную, он, увидев меня, демонстративно посадил на колени, давая знать, кто тут кому принадлежит.
– Италия! Слышал такое? Так зовут мою девочку! – Брэд был в восторге. – Ну, где ты слышал такое? У ее родителей хватило мозгов назвать девчонку Италией! Солнечное имя, да? Наверное, они всю жизнь тосковали по родине.
Италия обиженно поджала губы.
– А это Нойс, Герб.
Я улыбнулся. Нойс было под тридцать. Не знаю, почему я так решил. Выглядела она замечательно. Круглое лицо, длинные волосы, тонкая застегнутая чуть ли не до подбородка блузка, оранжевые шорты. В лучшем случае она доставала мне до плеча, но ноги у нее были длинные. И она не пользовалась никакой химией. У нее все было от природы – и губы, и груди. Ну, все, что надо, – от природы. Настоящее ископаемое по нашим временам.
– Знакомство закрепим на берегу.
Брэд под столом пнул меня, но я его не понял:
– Поваляемся на песочке. Поджарим рыбку.
Италия с испугом оглянулась на Нойс:
– Какую рыбку? Мы не любим рыбку.
– Да и черт с ней, – развеселился Брэд. – По крайней мере, на океанском берегу можно раздеться.
Я снимал Итаку.
Скрытой камерой.
В Итаке давно исчезли сады, вымерли сосны.
Камень и бетон покрыли все, что можно было покрыть. Запах химии подчеркивал
– Как здоровье патрона? – осведомился я.
– Доктора Фула? – не понял он.
– Разумеется.
– Доктор Фул в форме.
– Сколько лет вашему патрону?
– Зачем вам это? – уставился он на меня.
– Мне думается, что в его возрасте побои переносят уже не так легко…
Привратник сплюнул и потянулся рукой к звонку, но я нажал на педаль газа, и клиника осталась позади. Я знал, что привратник непременно передаст нашу беседу доктору Фулу, но именно это меня и устраивало.
Едой и напитками мы запаслись у старого Флая.
Этим занималась Нойс. Мы не ошиблись, поручив дело именно ей.
Похоже, старик Флай питал к девчонке слабость. Он даже не торговался с нею. В итоге мы получили все, что хотели, старик даже присовокупил кое-что от себя. У него же мы взяли кое-какую снасть.
Туман рассеялся, ветерок с океана гнал по шоссе обрывки газет.
– Неужели тут не осталось ни одной рощицы?
Ответила Нойс. Голос у нее был ровный и мягкий.
– Последнюю вырубили лет пять назад. Это у Старых дач. Теперь там нет ничего. Только рыбьи скелеты.
– Лесу трудно устоять перед песками, – кивнул я в сторону грязных дюн.
– Пески тут ни при чем. Рощи вырубили.
– Вырубили? Зачем? – наивно удивился я.
– А зачем бьют стекла в заброшенных домах?
Я хмыкнул, и в этот момент за поворотом открылся океан.
Низкие, зеленые от протухших водорослей песчаные косы делали его необыкновенно плоским. Но свою гигантскую ширь он сохранил.
Я мучительно соображал, чего же тут не хватает.
Ну да! Чайки! Я не видел ни одной чайки!
Много лет назад я жил в этом городе. Он был невелик, его окружали зеленые рощи, с океана надвигались на берег стеклянные отсвечивающие зеленью валы. Прыгая с лодки в воду, ты сразу попадал в призрачный таинственный мир. Теплая вода туго давила на уши, выталкивая вверх – к солнцу, к визгливым чайкам, к свежему ветру. А сейчас… Даже песок погиб, превратившись в бесцветную грязноватую пыль, перемешанную с серой неопределенной дрянью.
Плевать, сказал я себе.
Конечно, в детстве было солнечно, но там я всегда хотел жрать, там я все время искал, чем мне набить желудок. Сейчас вода прокисла, и воздух провонял химией, зато я твердо стою на ногах. С мертвым океаном пусть разбираются те, кто идет за нами. По бревнам, брошенным поперек глубокого рва, я вывел машину на широкий пляж. Почти сразу мы увидели ржавый бетонный желоб, по которому медленно струился жирный мертвый ручеек.
Нойс не выдержала:
– Герб, почему мы не поехали в южный сектор?