Записки промышленного шпиона

Прашкевич Геннадий

– Там написано.

– Мало ли что там написано. Я встречал людей, у которых бумаги выглядели убедительнее президентских. Кроме того, у нас принято отвечать на вопросы.

– Водил тяжелые грузовики.

– Неприятности заработал на шоссе?

– Нет. В баре.

– Это меняет дело. Профессионалов мы уважаем. Наша фирма, – он кивнул в сторону крупно прорисованных на стене букв «СГ», – не терпит любителей. Ты ведь не станешь утверждать, что это неправильно? Сядь вон туда. Тебя вызовут.

Я послушно отошел от стойки, а

мои документы по ленте рабочего транспортера уплыли в узкую щель в стене, занавешенную для порядка чем-то вроде фольги. Нельзя сказать, чтобы приемная ломилась от желающих отправиться на заработки в Итаку. Кроме меня, к стойке подошел еще один человек – невысокий, плотный, правда, уже с выпирающим из-под ремня животом. Все в нем было в меру, но вот… Лысина! Этот человек был абсолютно лыс, будто таким родился. Щеточка рыжих прокуренных усов только подчеркивала безбрежность простирающейся по его голове пустыни. Негромко, но уверенно он пробасил:

– Я тут в третий раз.

– А рекомендации? – покосился секретарь.

– Их вполне заменят мои работы. Там приложен список.

– Простите, не обратил внимания.

– Непрофессионально, – подмигнул лысый.

– Это легко поправить, – выкрутился секретарь. – Пройдите в ту дверь. Вас встретит санитарный инспектор Сейдж.

– Джейк? Старина Джейк? – удивился обладатель списка неизвестных мне работ и ткнул пальцем в свои бумаги. – Видите эту работу? Да, да. «Спектры сырцов»? Старина Джейк мой соавтор.

– Пройдите в ту дверь, – повторил секретарь, недовольно глянул на меня, невольного свидетеля их разговора.

А лысый толстяк тоже загадочно подмигнул мне и исчез за дверью.

Мои бумаги, наверное, лежали сейчас перед санитарным инспектором стариной Сейджем. Почему нет? Бумаги неудачливого человека, только что покинувшего тюрьму. Вот я и навалился грудью на стойку:

– Мне долго ждать?

– Ты торопишься? – нехорошо удивился секретарь.

– «СГ» не единственная фирма в стране, а я неплохой водитель.

– Чего же ты в «СГ» явился? Обратись в бюро Прайда. Или к братьям Дайверам. Или просто на биржу труда. Подходит?

– Ладно, я подожду, – смирился я.

– Бывал в Итаке?

– В больших городах уютнее.

– Ну да. Понимаю. Там легче затеряться.

– И это верно, – ухмыльнулся я.

– И ты прав, – ухмыльнулся и секретарь и, привстав, сдвинул в сторону затрепетавшую фольгу. – Джейк!

В темной щели показались большие бесцветные глаза и не без любопытства уставились на меня. Потом тяжелые веки дрогнули, опустились, и их обладатель хрипло выдавил:

– Зайди.

С молчаливого согласия секретаря я обогнул стойку и прошел в приоткрывшуюся дверь. В достаточно просторном кабинете всего было по два: два стола, два кресла, два демонстрационных щита, два сейфа, но человек был один. Того, лысого с усами, уже не было. А тощий длинный мужчина, неестественно прямо возвышающийся над столом, и был, наверное,

Д.С.П.Сейдж – санитарный инспектор. Оттолкнув мои бумаги, он спросил с неподдельным интересом:

– Как тебе удалось побить сразу трех полицейских?

– Случайно, шеф, – ответил я виновато.

– Любишь поработать кулаками?

– Исключительно в пределах нормы.

– А каковы они у тебя, эти пределы?

Я неопределенно пожал плечами.

– Я это к тому веду, – подмигнул Сейдж, – что мне нужен крепкий и уверенный парень. Чтобы умел следить за механикой, всегда был на месте, умел постоять за хозяина и не совал нос, куда не положено.

– Но ведь с особой доплатой?

– Это само собой, – без тени усмешки ответил Сейдж. – Но сразу предупреждаю, вычеты у нас строгие. Любой каприз влетает в копейку.

И потребовал:

– Покажи руки!

Я показал.

Сейдж хмыкнул.

Он ни слова не произнес, но я его понял.

На месте санитарного инспектора я тоже не преминул бы взглянуть на руки человека, выдающего себя за профессионального водителя. Одного Сейдж никак не мог знать: в нашей Консультации сидят не дураки. Помощники доктора Хэссопа всего за неделю так отработали мои ладони, что я мог не бояться осмотров. Тугая, грубая кожа, хоть на барабан пускай, и мозоли настоящие. Соответственно и ногти, хотя в меру – ведь по документам я почти год не садился за руль грузовика.

Быстрым движением Сейдж потянул шнур портьеры, и она отъехала в сторону, приоткрыв стену, отделяющую нас от приемной. Стена оказалась прозрачной. Сквозь дымчатое стекло я увидел секретаря и нескольких парней, ломающих перед ним шляпы.

– Знаешь кого-нибудь?

Я молча покачал головой.

– Тебя смущает стекло? – догадался Сейдж. – Не волнуйся, они нас не видят. У этого стекла такое свойство, оно прозрачно лишь в одну сторону.

– Разве такое бывает?

– А ты из приемной видел меня?

– Не видел, – согласился я и наконец сообщил: – А если вы об этих парнях, то я никого не знаю.

– В медицине что-нибудь смыслишь?

– Могу обработать рану. Хоть колотую, хоть огнестрельную.

– Рану? – оживился санитарный инспектор. – Ты служил в армии? Почему это не отмечено в твоих бумагах?

– Я не служил в армии.

– А если, скажем, перелом? Закрытый перелом. Справишься?

– Иногда парни на моих глазах сильно ломались. Некоторым я помог.

– Верю, – кивнул Сейдж. – И забираю бумаги. Завтра утром явишься в аэропорт, пройдешь в нижний бар в северном секторе, там будешь ждать. Через транслятор объявят имена тех, что летят в Итаку. Если твое имя не назовут, вернешься сюда за бумагами. И помни, – неожиданно резко закончил он. – Из Итаки ты уедешь только через тринадцать месяцев. Ни днем раньше. Только через тринадцать! Это обязательное условие. Ни о каких других сроках речи не идет. А вот продлить контракт… Смотри… Если ты нас устроишь…