Запретная Родина
Шрифт:
– Крис с Авериной на Ибизе, – сказала я, прочитав мысленное послание Штурмана. – Обещали вернуться дня через три. Вот и хорошо, как раз к празднику.
Не знаю почему, но все увлеклись этой затеей. И никого брошенный дом не оставил равнодушным. Лар так вообще заявил, что с радостью бы сюда перебрался.
– Место особое. Здесь так уютно и мирно.
– Мне вся Белва кажется мирной и уютной, – сказала я. – Ты сможешь нас прикрыть?
– С превеликим удовольствием.
Пока он этим занимался, мы разгребали снег, а Альба и Кертис вставляли окна и двери. Пришлось взяться за лопаты, а Анут умудрился вылепить на крыльце здоровенного снеговика. На Атории было принято строить снежных рыцарей верхом на боевых конях, и я поразилась, как парень сумел сделать всадника пропорциональным и выразительным. Алеард принес длинную сухую ветку и получилось копье. Я, порывшись в нашей сумке, достала одеяло и сделала плащ.
– Этот воин будет хранителем Тайного дома.
– Зимний дом, – подхватила я.
– Зимнее логово, – хмыкнул Алеард.
– Тайное зимнее логово, – рассмеялась Альба. – Знаете, здесь и правда здорово, и чувствуешь себя свободным. Хотя я и никогда не отмечала новый год. У нас он к тому же празднуется весной.
Крышу чинили мужчины, нам с Альбой досталось черновое обустройство комнат. Когда внутри стало более менее чисто, все присели у очага с чашками чая. За окном было темным-темно, на недавно сделанном столе горели белые свечи. Пламя давало достаточно тепла, и мы молчали, наслаждаясь покоем и умиротворением.
– Остальное – завтра с утра? – улыбнулась Альба. – Можно заночевать здесь. Кровати есть, генераторы производят достаточно энергии.
Все согласились, надеясь с утра пораньше приступить к делам.
– Знаешь, я обрела здесь нечто важное, – поделилась я, когда мы остались наедине в одной из спален. – Ты не против побывать в Промежутке?
Конечно, мне хотелось другого, приятного и необходимого, но важнее было завершить начатое прежде.
– Не против. Дай догадаюсь: напала на след темного мира, где похоронен Кириан?
– Да. Мне кажется, я непременно попаду туда теперь. Как будто это место дало нужные силы.
– Хорошо. Пойдем.
Мы шагнула в туман, и совсем скоро шли по белому песку, догоняя цветные звезды.
– Это должен быть особый камень. Может, прозрачный? Нет. Маленький? Вряд ли.
Мы долго искали нужный мир среди множества камней, и ушли далеко от моей обычной поляны, где столпились Изначальные миры и прочие реальности, которые я часто посещала. В каменных арках и бирюзовых лагунах не было ни одного валуна или камешка, только цветные ракушки.
– Вперед? – спросил Алеард.
– Да.
И мы снова углубились в пляжи Промежутка. Красоты переходной реальности были бесподобны. Скалы отливали перламутром, небо мерцало, море медленно дышало. И вдруг Алеард остановился.
– Там что-то плывет, – показал он. – Видишь?
– Это камень! – воскликнула я и побежала в воду. Алеард поплыл следом, но догнать странную реальность оказалось непросто даже для него. Когда он схватил-таки небольшой камень, тот так страшно завыл, что я чуть воды не нахлебалась.
Вдвоем мы кое-как вытащили мир на мелкую воду, но он отчаянно вырывался, и пришлось, не медля, шагнуть внутрь темного камня. Воздух, что заполнил легкие спустя несколько секунд, был мне знаком. И сплющенная луна, которой просто не могло существовать, глядела с небес серебряным глазом. Мир, не поддающийся заветам Изначальным миров. Темный, но сияющий. Печальный, брошенный, но заполненный надеждой.
– Вон оно, – прошептала я хрипло. – Дерево…
На песчаном холме среди железных трав вырастал гигантский дуб. И хотя он был железным, но, раскачиваясь на ветру, казался настоящим. Он жил, но холодной, тихой жизнью, похожей на ту, что проживают камни.
Алеард взял меня за руку, и мы медленно пошли вперед. Я из последних сил сдерживала боль, но она все разрасталась. Не вернуть. Никогда. Ни меня прежнюю, ни Кириана. Когда мы остановились на верхушке, я прижалась к груди Алеарда и отпустила слезы. Казалось, стоит немного подождать, и Кир появится изнеоткуда, возникнет облаком, утвердиться на скрипучем песке, усмехнется, взглянув на сплющенную луну. Помнил ли он свою прежнюю жизнь, которую утратил навсегда? Я знала, что смерть – не последняя черта, но провести её всё равно не могла. Наверное, потому, что никто не должен умирать так, как это случилось с Киром.
Он лежал тихо, холодный на холодной плоти земной тверди. Я не сразу осознала, что тело его, что мы не погребли, стало ровным, раны затянулись, и лицо разгладилось. Странные перемены в странном мире. Он не выглядел и не был мертвым до конца, словно застрял меж двух миров. Я вопросительно поглядела на Алеарда, и он опустился рядом с парнем на колени, протянул руку, осторожно касаясь его груди. С минуту взгляд его был сосредоточенным и отстраненным, потом он поднялся и огляделся.
– Он мертв.
– Почему же изменился?
– Какой-то частью души он всё ещё здесь, Фрэйа. Его тело спит. Этот мир врачует, но забирает гораздо больше, чем отдает. Он крепко держит. Наверное, тело Кириана спасло как раз то, что вы переместили его сюда.
– Подожди-ка, ты хочешь сказать, что он мертв как-то иначе?
– Я, честно говоря, не понимаю, что здесь произошло. Этот мир отталкивает всякие энергии, и нет привычных моему дару ритмов. Я со временем разберусь, научусь слышать его песни, но сейчас это больше похоже на тихий гул, который обычным слухом не разгадать. Я смогу слышать и пойму, откуда он исходит, возможно, даже распознаю знакомые слова, но, боюсь, это случится нескоро.
Сердце заплакало с новой надеждой.
– А вдруг мы способны вернуть его? Вдруг он ушел недостаточно далеко, как бы замер во времени? Такое бывает?
Мужчина вздохнул и неуверенно улыбнулся. Я чувствовала, что он не хочет разочаровать меня.
– Я не знаю, малышка, – произнес он через минуту. – Стоит попытаться, когда сила моя возрастет… Возможно, что-то получится.
Я опустилась на колени подле Кириана. Можно ли победить смерть? Я сомневалась, что это получилось бы в Изначальных мирах, но здесь, в дикой, потусторонней реальности, где даже солнце не жило, всё казалось возможным. Здесь тело при ходьбе словно парило, и вкус воды был горьким, а ветер пах циструсами и кофе.