Запятнанная кровью ложь
Шрифт:
Я отвожу взгляд.
Даже если мне придется заставить себя больше не смотреть на него, я знаю, что это к лучшему. Последнее, что мне нужно, это чтобы Леонардо заметил, как мы строим друг другу глазки. Он бы взбесился, возможно, поднялся и подрался с ним. Все очень быстро обернулось бы кровью. Я знаю, что работа Лео у его отца стала более кровавой, и он научился драться и пользоваться оружием. Я не хочу думать об этом слишком часто. Мне становится страшно. Все, что я знаю, это то, что теперь, когда нам по шестнадцать, его отец дает ему работу, которую он выполняет. С машинами, деньгами, и я бы не упустила случая предоставлять мужчине из Коломбо еще и женщин. Что
Это должно беспокоить больше, чем есть на самом деле, но меня волнует только то, что делает или не делает Ник. Я не знаю, когда он стал центром моей вселенной, но это произошло, и теперь я думаю только о нем. Видеть его и проводить с ним время — это все, чего я хочу. Даже больше, чем танцевать. Это удивительно.
Я снова поднимаю взгляд, надеясь, что он отвернется, чтобы я могла полюбоваться его красотой, но его глаза по-прежнему устремлены прямо на меня. Мои щеки пылают от того, как он собственнически смотрит на меня, и кажется, что он хочет убить Лео за его близость.
Леонардо приближается ко мне, его губы касаются моего уха, и челюсть Ника сжимается. Я боюсь, что его зубы щелкнут от этой силы.
— Ты, блядь, делаешь то, о чем я думаю? — Я напрягаюсь от его вопроса, и дыхание застревает в моих легких. — Если я еще раз увижу, что ты так пялишься на русского, я сверну тебе гребаную шею. Ты это понимаешь?
Из моих легких выходит весь воздух.
— Я не понимаю, о чем ты говоришь? — Выдавливаю я, удивляясь, что мой голос даже не дрожит, когда я лгу.
— Тебе лучше этого не делать. — Говорит он сквозь стиснутые зубы, его губы касаются раковины моего уха, вызывая чувство бунта во всем моем теле. — Я убью его, черт возьми, а потом и тебя тоже.
— Я не дура, Лео. — Я смотрю на него, отстраняясь. Его глаза расширены, челюсть сжата точно так же, как у Ника, но я не осмеливаюсь снова взглянуть на него. — А теперь, если ты меня извинишь, мне нужно в туалет перед уроком.
— Как скажешь.
Я встаю со стула и направляюсь в ванную, заканчиваю с делами и мою руки. Туалет находится прямо в кафетерии, поэтому я украдкой бросаю взгляд на столик, за которым должен сидеть Ник, но сейчас он пуст. Разочарование и сожаление наполняют меня, и мне вдруг становится жаль, что я не могу сидеть с ним каждый день вместо Лео.
Взглянув на часы, я замечаю, что вот-вот прозвенит первый звонок, поэтому направляюсь к своему шкафчику. Коридоры пусты, у бордовых шкафчиков никого. Даже немного жутко. Мою кожу покалывает, волоски на затылке встают дыбом, а затем я чувствую твердое тело у себя за спиной, его пах прижат ко мне. Я напрягаюсь, но потом вдыхаю запах ванили и сандалового дерева и расслабляюсь.
— Привет, — говорю я ему с придыханием, замечая, как он сильнее прижимается ко мне. — Ты ревнуешь?
— Всегда, принцесса, — выдавливает он. — Но я просто должен был поздороваться.
— Так скажи это, — отвечаю я, оставаясь очень неподвижной.
Дыхание Ника доносится до моего уха, его губы касаются его.
— Привет, детка.
Мое дыхание вырывается со свистом, когда я чувствую, как он напрягается рядом со мной, и немедленно отстраняется. Но я оборачиваюсь и хватаю его за запястье, прежде чем он успевает уйти. Он остается, удивляясь мне, и смотрит прямо в глаза. Я протягиваю свободную руку, чтобы коснуться его лица, мои пальцы касаются его щеки, и он закрывает глаза. Левой рукой он подносит мою руку к своему лицу, затем подносит мою ладонь к своим губам и оставляет на ней нежный поцелуй.
Я стону.
— Я скучаю по тебе.
Он
— Увидимся вечером.
Ник наклоняется и касается губами моей щеки.
— Увидимся вечером, — выдыхаю я.
Звонок разрушает наши чары, и мы быстро расходимся, пока нас не обнаружили.
Худшая часть?
Так будет всегда.
И это разбивает мне сердце.
Сегодня вечеринка в честь моей помолвки — пункт, не подлежащий обсуждению перед моим браком с Леонардо. Я хочу быть здесь примерно так же сильно, как отрубить себе мизинец, но это то, что, к сожалению, я не могу контролировать. Хуже всего то, что я не могу перестать думать о Николае, что довольно раздражает. Сегодня вечером я должна выглядеть презентабельно на этой дурацкой вечеринке, а не хандрить из-за какого-то парня.
Я грубо застегиваю молнию на спине своего красного облегающего платья, размышляя, как сбежать от этой жизни. Я могла бы покончить с собой и покончить со всем этим, избавить себя от жалкого существования. Я знаю, что буду ненавидеть все, что из этого выйдет; в этом нет никаких сомнений. Я буду лишена своей независимости и буду вынуждена терпеть унижения от своего мужа всю оставшуюся жизнь.
Стоя здесь, в этом номере для новобрачных, пока люди готовят меня к вечеринке по случаю помолвки… все, что я чувствую, — это чувство обреченности. Страх тяжелым комом ложится у меня под ложечкой, когда я смотрю на себя в зеркало, выглядя красивее, чем когда-либо. Я просто хочу, чтобы это было не из-за него. Дело не в том, что Лео худший человек на свете, хотя он может быть таким, когда захочет, в конце концов, давным-давно мы были лучшими друзьями, но в нем также нет чести. За последние несколько лет он показал мне свое истинное лицо. Он разбивал мое сердце бесчисленное количество раз и никогда не утруждал себя тем, чтобы собрать его обратно.
— Красиво, — говорит мамa. — Просто великолепно.
— Мы гордимся тобой, bambina mia, — говорит мне папa, и то чувство в животе возвращается.
Чувство, что меня сейчас вырвет, как будто ничего не будет хорошо. Может быть, мне лучше умереть, чем проходить через это. Образы моего брата заполняют мой разум — его у входа в дом, оставленного там умирать. Я делаю ему искусственное дыхание и вызываю полицию. Изо рта у него течет кровь. Рыдания угрожают подступить к моему горлу, и я всхлипываю.
— Что случилось, Камилла? — Папa спрашивает меня, его глаза полны беспокойства.
— Андреа должен быть здесь, папa.
Он резко втягивает воздух, и слезы текут по лицу моей матери, которое она быстро промокает салфеткой.
— Извините, — говорю я им, опустив голову, чертовски хорошо понимая, к чему это приводит. Поэтому я приношу извинения за то, что причинила им боль, когда мне от этого тоже больно, если не больше.
Мы с Андреа были ближе, чем мой старший брат Алессандро и я. Раньше мы все делали вместе до того, как я поступила в колледж, а потом снова, когда он присоединился ко мне. Жаль, что у него было всего шесть месяцев, прежде чем его внезапно забрали у меня. Забрал монстр, который разрушает каждую частичку меня и оставляет ни с чем.