Застенок
Шрифт:
33. Третий глаз
По дороге Роман позвонил в «Затейник». Было около шести часов вечера. Меньше полусуток назад отгремел Армагеддон, но разведчик еще не сложил оружия. От секретарши он узнал, что Вася в редакции не появлялся, так как два дня назад отпросился у шефа в отпуск. При этом, добавила она, был не в себе и вел себя очень странно. «Ага!» – подумал Роман и спросил домашний адрес Васи. Смысл этого «Ага» был темен и неясен, но Роман чуял, что странное поведение – неспроста, а что-нибудь значит и как-нибудь связано с явлением Вечного жида народу. Следовательно, Василия надо брать.
Он долго жал на кнопку дверного звонка. Отвратительная трель в квартире, отлично слышная на лестничной площадке, могла бы поднять на ноги мертвого. Но никто не открывал, и Роман разочарованно отпустил кнопку. И тут же, из чистого упрямства, снова надавил на белый плевок пластмассы. «Дома он. Негде ему больше быть», – решил он. Хотя Вася, напротив, мог быть где угодно.
Но он был дома. Внутри наконец зашуршало и заскребло, громыхнул замок, и дверь распахнулась. Перед гостем предстал Вася собственной персоной, расхристанный, взлохмаченный, пошатывающийся.
«Пьян. Вдребезги», – с ходу определил Роман.
– А-а! Наше вам с кисточкой, Роман ибн… как там тебя? – с самого порога Вася взял юродствующий тон.
Роман не успел ничего сказать в ответ, как Вася, качнувшись сильнее, схватил его за пуговицу на куртке и хрипло осведомился:
– В Господа Бога веруешь?
Роман не сморгнув глазом ответил:
– Верую в свободу, окончательную, абсолютную и непостижимую разумом.
– Аминь, – сказал Вася, дыхнув на него невыразимой летучей смесью крепких градусов. – Прох-ходи.
Он шире растворил дверь, отодвинулся в сторону. Роман вошел и принялся стаскивать ботинки.
– Лишнее, – мотнув головой, прохрипел Вася и показал рукой вперед по коридору.
Роман двинулся вглубь квартиры, направляемый Васей.
– Не сюда… дальше… Направо… Приплыли.
Они оказались в полутемной комнате со спартанской обстановкой и множеством книг, сложенных в штабеля на полу. На столе у занавешенного окна стояли и лежали бутылки. Одна из них была еще полной.
– Приземляйся. Моя комната. У тетки живу. Ее сейчас нет.
Роман сел на табурет у стола. Вася – напротив.
– Ну чего скажешь? – спросил Вася, наливая из бутылки в единственный стакан. Затем протянул его гостю. Роман выпил и закашлялся, схватившись за горло.
– Что это? – просипел он, отдышавшись. Внутренности обожгло будто нашатырным спиртом.
– Ерш, – кратко пояснил Вася. – Собственного сочинения. Хорошо за душу берет.
– Как багром дюралевым, – сказал Роман, глубоко и часто дыша открытым ртом.
– Еще?
– Нет, – быстро отказался гость. – Я уже тронут за душу.
– Завидую. У меня с одного раза уже не получается, – взгляд у Васи был точно таким же занавешенным, как окно в комнате. – Уходит пора юности, – грустно добавил он.
– Вась, а для чего тебе за душу браться понадобилось? – Роман хитростью приступил к допросу.
– Пробую.
– Чего?
– Чем его можно убрать.
– Кого? Куда убрать?
– Чего, а не кого. И не куда, а откуда. Бельмо это черное с глаз. Ничего не помогает.
Роман внимательней посмотрел в Васины глаза.
– Да нет у тебя никакого бельма. Они же белые, а не черные.
– У меня черное, – упрямо сказал Вася, налил в стакан и одним махом влил в себя ершистое зелье. Не поморщился и глазом не моргнул.
– А откуда оно взялось? – спросил Роман.
– Оттуда, – Вася неопределенно кивнул.
– Ты из-за этого отпуск взял?
Вася не ответил, задумавшись, а затем негромко затянул тоскливую, тягучую песню.
Летя-ат в небе си-инемКоро-овьи лепе-ошки.Несу-ут те лепе-ошкиВ портфе-елях бума-ажки.– Вась, а Вась. А я тебя сегодня видел. – От ерша в мозгах немного замутилось, и цель визита как-то сама собой потеряла важность.
Вася прервал вокал и сосредоточил мутный взгляд на госте. Потом приложил палец к губам и произнес:
– Тсс. Слушай чего скажу, – он наклонился вперед и поманил Романа рукой. Тот тоже нагнулся. – Вот закрою глаза, – Вася показал, как он это делает, – и нет его, пропадает.
– Кого нет?
– Пятна этого. Вообще ничего нет.
– Странно, – удивился Роман. – Совсем ничего?
– Черная пустота. А в ней точки какие-то светлые. И знаешь, что тогда кажется?
– Что?
– Что это отражение звезд в глубоком колодце. И это все, что у меня есть. Вся жизнь. Черная пустота. А над нею звезды, далеко-далеко.
– Все и ничего?
– Йес, – кивнул Вася, уронив голову на грудь.
– А зачем на Свидетелей страху нагнал?
– Каких свидетелей?… А-а, этих… – Вася подумал. – Закон земной жизни – он для всех один. Страх и ужас. Я понял.
– А я еще нет.
– Поймешь, когда к стенке припрут.
– А тебя, Вась, приперли? Приперли, да? – допытывался Роман.
– Я из него душу вытрясал, а у самого от жути зубы клацали и пятки чесались, – непонятно ответил Вася.
– Из кого вытрясал?
– Из того самого, которого они ждали… А когда открываю глаза – опять пятно, что ты будешь делать! И все в нем, в пятне этом, растворяется. Тоже нет ничего вокруг.
– А я есть?
– И тебя нет. Только я и мое сокрушенное сознание. А в нем тоже – это черное пятно. Оно везде.