Застенок
Шрифт:
Вася с интересом посмотрел на Романа.
– Ну да. Маленький, толстый колобок с вихрами и пошлыми манерами римского патриция. Ты, что ли, знаешь его?
Роман сник.
– Да нет, это я так. Просто.
Минуту оба молчали.
– Уеду я, – сказал вдруг Вася. Фраза прозвучала чересчур меланхолично.
– Куда?
– Домой. К своим, в деревню. Чего я тут торчу – сам не знаю. Как дерьмо в проруби.
– А как же твоя психология?
– К едреням. Пахать буду. Фермером стану. Воцерковлюсь. Жена давно говорит. Буду ходить к попу на исповедь и читать «Отче наш».
– Ну, тебе видней.
– Да не мне, – сморщился Вася. – Пятну этому. Оно на воронку похоже. Затягивает как в водоворот.
– Утонешь?
– Не, тут самая суть знаешь в чем? Думается мне все время, что будто обещано мне там чего-то, на той стороне воронки, где звезды, будто найду там что-то такое… важное. А если не пойду – останусь на бобах, пропаду ни за что. Так и буду – дураком никчемушным. Коровьей лепешкой с дипломом психа.
– Вась, а знаешь, кто это был? – Роман сделал значительное и загадочное лицо.
– Где?
– Ну тут, у тебя.
– Кто?
– Твой собственный труп, – торжественно объявил Роман.
Вася внимательно и недоверчиво посмотрел на него, склонив голову набок и прищурив один глаз.
– Повтори, – попросил он затем.
– Это был твой труп, – радостно повторил Роман. – С чем тебя и поздравляю.
– А откуда он взялся?
– А из твоей лаборатории. Ты же сам сказал – они решили сперва на тебе проверить. Ты у них тоже был подопытной крыской. Они из тебя тоже тайком вытаскивали страх. И он материализовался. Только не пойму, почему он под Вечного жида замаскировался? Это что – фобия у тебя такая, про Вечного жида?
– Не лезь в мои фобии, – коротко посоветовал Вася. И уже другим тоном добавил: – Жаль.
– Что жаль?
– Что он сбег.
– А что бы ты с ним сделал?
– Что с трупами делают? В гроб и в землю. А теперь когда он еще мне попадется.
– Не грусти, – ободрил его Роман. – Скажи спасибо, что живой остался. Теперь тебе одна дорога – во Внутреннюю Монголию. Тайная доктрина, блин!
– Тогда на посошок, – Вася потянулся к бутылке, где оставалось еще немного ерша.
– А давай! – согласился Роман.
Вася отлил половину остатка в стакан и протянул Роману. Они чокнулись – стаканом и бутылкой, допили жуткое зелье.
Второй раз оно прошло более гладко. «Повторенье – мать ученья», – философски подумал Роман.
– А чего я там забыл, в этой Монголии? – недоумевал Вася, рассматривая зеленое донышко бутылки. – Не, я лучше к попу. Надежнее.
– Между прочим, который час? – спросил Роман, разглядывая часы на руке. Они стояли.
Вася поднялся и расшторил окно. На улице было темно.
– Примерно центр ночи, – на глазок определил он.
– А-а. Ну я пошел, – сказал Роман, осторожно вытаскивая себя из-за стола, и старательным твердым шагом двинулся к выходу. Вася заботливо проводил его до двери.
– Спокойной ночи, малыши. Думаю, вечер прожит не зря.
– Аналогично, – согласился Роман и плавно удалился в ночь.
34. «А четвертому не бывать!»
Нервное подрагивание трамвая подействовало очень быстро – пьяный Роман сладко задремал, приткнув голову к стеклянной подушке окна. Пустой вагон гремучим и скрипучим призраком двигался по ночному городу, баюкая в своем железном чреве единственного пассажира.
Пассажиру снились Русские идеи – в голубых сарафанах, с обрезанными волосами, они водили хоровод вокруг дерева. На самой верхней ветке сидел Вечный жид в одежде Свидетеля Креста, бросал в Идеи червивыми яблоками и убеждал их записываться в Союз русских патриотов. Но тут дерево обернулось Атлантом, и Вечный жид повалился на землю со страшным криком, что Россию продали иностранному капиталу за тридцать сребреников. Тогда Атлант пнул ботинком Вечного жида, отшвырнув подальше, и пьяным голосом заговорил:
– Нет, демократия нам на фиг не нужна. Думаешь, она лучше тоталитаризма? Ну да, лучше – как г… лучше дерьма. Ты посмотри, чего в телевизоре и в газетах творится. Крутят общественными мозгами, как хотят. Вставляют тебе в голову «Орбит» без сахара…
Вечный жид отвечал ему из кустов, что Россию надо непременно спасать, вытаскивая ее за уши из третьего мира, куда ее опустили бывшие коммунисты, переквалифицировавшиеся в демократов.
А пока Атлант собирался с мыслями, Роман успел во сне подумать, что третий – это как раз то, что нужно, и слава богу, что не первый и не второй. Один легчайший поворот художественной мысли – и третий мир становится Третьим Римом, а четвертому не бывать. Вот что делает с людьми сила искусства.
Но пьяный Атлант прервал полет его мысли, запустив в нее гвоздем из рогатки. Мысль лопнула как воздушный шарик, испустив громкий трамтарарам. Из нее вывалилось яйцо и шмякнулось на парик Атланта, похожий на гнездо. Там и затаилось. А Атлант продолжал читать свою нетрезвую лекцию хороводу Русских идей:
Вдруг откуда ни возьмись не сцену вылетел мент Иннокентий на швабре, пропавшей из Васиной квартиры. И на лету начал говорить по-монгольски:
– Это я в одном журнале прочитал. У либерастов и у тоталитаристов один и тот же механизм управления ботвой – идеология. Тоталитарная идеология – это вроде морковки на палке перед мордой осла. А либерастическая – та же морковка, вставленная ослу во все его отверстия по законам цивилизованного базара. Понятно я говорю?
Вечный жид из кустов отвечал ему, что да, вроде понятно, но как-то слишком заумно. Ему бы попроще чего-нибудь, потому что Россия, держава – гибнет на корню и ее все равно спасать надо, не то будет нам всем вечный Гвоздец, который, говорят, уже в городе и скоро объявят о создании партии в поддержку его на выборах в президенты.
Но Атлант, поймав мента Кешу и отобрав у него швабру, сказал, что все это ерунда – вечный Гвоздец сегодня сбежал от ментов и объявлен в розыск за мошенничество в состоянии алкогольного опьянения, а это равносильно обвинению в шовинизме и разжигании межнациональных конфликтов.