Завещание инора Бринкерхофа
Шрифт:
– Сама уже снялась, - пояснил инор Брайнер. Мы не удержали расстроенного вздохов, а он продолжил.
– Как вам в голову пришла такая идея?
– Какая идея?
– удивленно сказал Рихард.
– Мы просто выбросили конфеты, присланные Ивонне, так как нам показалось, что они испорченные.
– И зачем это вам потребовалось вести их так далеко?
– язвительно спросил его отец.
– Так мы подумали, что прогулка на свежем воздухе заставит нас пересмотреть свое отношение к ним, - вставила я.
– Я просто очень не люблю продукты выбрасывать.
– Продукты она не любит выбрасывать, -
– Поверьте, дети мои, Хайнрихи совсем неподходящая мишень для подобных шуточек. К сожалению, нам еще ни разу не удалось их прижать по-настоящему, но я знаю немало случаев, когда люди, переходившие им дорогу, просто исчезали. Доказать их причастность не удалось ни разу. А Хайнрихам будет достаточно уверенности в том, что это ваших рук дело, чтобы начать мстить.
– Я об этом не знала, - посмотрела я встревоженно на Рихарда, - а то бы никогда не согласилась. А нельзя это представить, как несчастный случай?
– Ага, коробочка порвалась, мушки наелись, - ехидно сказал мне Рихард и уже более серьезно обратился к отцу.
– И что, по-твоему, они могут нам сделать?
– Ничего хорошего, - отрезал инор Брайнер.
– Вы Хайнрихам слишком явно показали таким количеством мух, чем их считаете. Шуточки про кучки дерьма, побольше и поменьше, уже вовсю ходят по Корнину. Не думаю, что они захотят простить. К сожалению, дознаватель проговорился, что это результат действия любовного зелья. Вариантов, откуда оно могло взяться, не так уж и много. Так что приставлю я к вам охрану, а вы уж, пожалуйста, не усложняйте им жизнь. Академия, дом, продуктовая лавка. И все. Никаких гостей, никаких прогулок по городу.
Мы вынуждены были признать его правоту. Рихард выглядел очень недовольным и, думаю, не принял бы помощь родителя, если бы дело касалось только его. Не привык он к подобным одолжениям. Я уже ругала себя, что втянула мужа в эту историю, не надо было ничего рассказывать, глядишь, и не грозило бы ему теперь ничего. А вот инор Брайнер, заручившись нашим согласием, повеселел и вручил еще по защитному артефакту против магических влияний.
Дорога до академии оказалась на удивление занимательной. Мы пытались вычислить тех, кто нас сопровождал, но так и не преуспели. Значит, настоящие профессионалы, абы кого нас охранять папа Рихарда не направил. На нас никто так и не покусился, и мы спокойно дошли и разошлись по занятиям. Там тоже ничего страшного не случилось, и я даже начала думать, а не преувеличил ли мой свекор силу этих самых Хайнрихов. А вдруг их так испугал набег помоечных мух, что они сидят в собственном доме и нос боятся высунуть? Это, конечно, достаточно маловероятно, но помечтать-то можно?
А вот вечером нас ожидала неожиданность в лице папы, теперь уже моего. Он нервно расхаживал около нашей двери и очень обрадовался нашему приходу.
– Ну, наконец-то, - шустроо двинулся он мне навстречу, улыбнулся и попытался вручить коробку с пирожными.
– Инор Бринкерхоф, мы вашими подарками сыты по горло, - раздраженно сказал Рихард.
– Не волнуйтесь, они совершенно без всяких лишних добавок, только то, что заложили непосредственно в кондитерской, - заявил папа.
Я с огорчением посмотрела на принесенную им коробку. Рисунок на ней указывал на мое любимое
– А что, любовное зелье уже прямо в кондитерских добавляют?
– не унимался муж.
– Вот о чем вы думаете, когда делаете такие вещи?
– А о чем вы думали, когда мух напустили на Клауса?
– возмутился папа.
– Он и так в последнее время очень агрессивный. Я надеялся потянуть время до получения наследства. А теперь что?
– И что теперь?
– Хайнриху я сказал, что на свалку зелье от меня попало, по ошибке, - ворчливо сказал папа.
– Он разорался, конечно, сказал, что толку от меня нет, и они сами займутся. А это намного хуже. Что они будут делать, я понятия не имею. Я их такими злыми никогда не видел. А это страшные люди, Иви, поверь мне.
– А ты еще говорил, что лучше бы я за Клауса вышла, - заметила я.
– Так я и сейчас так считаю, - вздохнул отец.
– Лучше бы ты сама за него вышла, по-хорошему. В дом-то вы меня запустите, или так и будем под дверью разговаривать?
– Не запустим, - твердо сказал Рихард.
– У вас есть привычка подливать любовные зелья дочери. И она мне очень не нравится.
– Можете меня обыскать, - гордо вскинул голову папа.
– Да и пирожные я могу сам съесть, если уж вы мне настолько не доверяете.
– Несколько штук вы точно съедите, причем, те, что дадим мы. На этих условиях впустим. Согласны?
– муж был уверен, что мой отец сделает вид, что оскорблен, и гордо покинет нас.
– Согласен, - в голосе папы прозвучала насмешка.
Я удивленно на него посмотрела. Неужели в этот раз принесенные им сладости без всякого подвоха? Только вот как-то совсем в это не верится.
– А на что кольцо-артефакт не реагирует?
– тихо спросила я Рихарда, когда мы вошли, и мой отец со счастливой улыбкой устраивался за столом, посреди которого уже стояла открытая коробка с набором пирожных.
– Вот я тоже про это думаю, - ответил он мне.
– Вроде на все вредные добавки должно, да еще и артефакт, который мой отец утром дал, действует. Так что...
– Я все равно есть это не буду, - твердо решила я и направилась готовить чай. У нас еще оставалось ореховое печенье, а это намного лучше папиных пирожных с непонятными добавками. Сам принес - вот пусть и съедает сам. Хотя он и так проникся к этим Хайнрихам самыми нежными чувствами, без всяких приворотов.
– Вот скажи мне, папа, - возмущенно говорила я, разливая чай, - за что ты меня так не любишь, что готов этому Клаусу отдать любыми способами?
– Иви, да что ты такое говоришь?
– всплеснул он руками, показывая полное недоумение.
– Я тебя не люблю? Да как тебе в голову такое пришло? Просто, если уж Хайнрихи на что глаз положили, так получат это любыми путями, и для тебя было бы лучше, если бы ты сразу за него и вышла, а не устраивала этот фарс с никому не нужным браком.
– Это не фарс, - возразила я.
– Да я уже понял, - вздохнул папа.
– Только лучше для вас обоих было бы обратная ситуация. Ты уступить Клаусу не хочешь?
– просительно сказал он.
– Хоть пару раз, а? Он бы и успокоился.