Завещание инора Бринкерхофа
Шрифт:
– Он в меня силком влил. Нос зажал и все, - пожаловалась я.
– Я отбивалась, но Клаус-то сильнее. И охранник появился уже после этого.
На меня опять нахлынули эти ужасные воспоминания. Но как они были ни омерзительны, самым страшным для меня было постоянное ожидание того, что приворот начнет действовать. Вот-вот, с минуты на минуту. И я потеряю Рихарда, а этот рыжий гад будет мне необходим.
– Рик, мне страшно, - призналась я.
– Поцелуй меня. Может быть, это будет последний поцелуй перед тем, как...
Но он даже не дал мне договорить. Мы исступленно целовались, забыв обо всем. Клаус с его мухами уже
– Смотрю, лечение уже полным ходом идет? Решили даже не дожидаться результата исследований? Похвальное рвение. Профилактика - дело нужное.
Я резко повернулась к вернувшемуся алхимику и с надеждой и страхом стала ждать, что он скажет. Но инор совсем не торопился этого делать, глядя на нас с едва уловимой усмешкой.
– Инор Герхардт, - не выдержал мой муж, - так что вы выяснили?
– Ну как, инора Брайнер, - обратился он ко мне, - не чувствуете нестерпимого желания бежать к приворожившему вас?
Я испуганно попыталась найти внутри себя нечто подобное, но не преуспела и честно ответила:
– Нет, не чувствую.
– И не почувствуете, - обнадежил он нас.
Мы с Рихардом обрадованно переглянулись. Не влюблюсь! Как же это здорово! Но ведь влил же в меня Клаус что-то. Видимо, об этом же подумал и мой муж.
– Зелье не любовное?
– нахмурился Рихард.
– Но какое?
– Любовное, - опроверг его предположение алхимик.
– Оно было неправильно сделано?
– уточнила я.
– Правильно, - усмехнулся он.
– Но тогда получается, что я в любой момент могу влюбиться в этого Клауса?
– в панике простонала я.
– Какой ужас! А противоядия точно нет?
– Орочье зелье или действует сразу или не действует никогда, - ответил мне алхимик.
– У вас на пятом курсе будут лекции по этому типу зелий. Эти лекции, конечно, не являются обязательными, но я вам советую походить. Хотя дело с орочьими зельями иметь приходится крайне редко, случаи эти всегда неприятны. И противоядий к ним нет, во всяком случае в нашей человеческой магии. Да и у самих орков зачастую тоже.
– Получается, у Ивонны невосприимчивость к орочьим зельям?
– спросил Рихард.
– У людей не бывает невосприимчивости к орочьим зельям, - отрезал инор Герхардт.
– У нее невосприимчивость к этому конкретному. И то, только потому, что она вас любит.
– Она меня любит?
– А что это вас так удивляет?
– недоуменно спросил алхимик.
– Не любила бы, так и замуж бы не вышла, не так ли? Женились-то вы совсем недавно, чувства пройти еще не успели. Да и не пройдут, коли орочий приворот не подействовал. Если бы у вас что-то несерьезное было, то она бы и до дознавателя не дошла. Уже сидела бы рядом с этим, как его там, и держала бы его за руку и глядела бы влюбленными глазами.
Меня аж передернуло от такой перспективы и я крепче ухватилась за руку Рихарда. Но тут до меня дошло самое главное из того, что сказал этот замечательный инор.
– Значит, я в Клауса не влюблюсь?
– радостно уточнила я.
– Ни сегодня, ни завтра, ни через год? Богиня, какое счастье!
– Не влюбитесь, - подтвердил инор Герхардт.
– Других вопросов у вас нет?
– Есть, - я оживилась.
– А как вы пятно в пробирку переместили?
– А вот будете у нас практику проходить, расскажу, - обнадежил меня алхимик.
–
– Я убью этого гада!
– с чувством сказал Рихард. И лицо у него было таким злым, каким я его еще ни разу не видела.
– Чтобы неповадно было чужим женам приворотные зелья лить.
– Долго ждать придется, - заметил инор Герхардт.
– Ему теперь присудят не только приличный штраф, но и длительное тюремное заключение. Если только инора Брайнер не заберет свое заявление.
– Не заберу, - мстительно сказала я.
– Ему полезно посидеть, подумать.
Глядишь, и к взаимности с мухами придет, если других вариантов все равно не будет. Прощать я его не собиралась. Скандалы с семейством Хайнрихов никоим образом меня не касались. Они, конечно, могли попробовать надавить на меня через папу, но если к родителю я могла относиться с некоторой снисходительностью, то такое обращение никоим образом не распространялось на тех, кто его шантажировал. Впрочем, папе я тоже прощать больше ничего не собиралась - ведь именно его неосторожное обещание и привело к тому, что Клаус решил, что ему все дозволено. И все же интересно, чем Хайнрихи шантажируют папу.
– Ну что ж, инора Брайнер, было приятно с вами познакомиться, хоть это и произошло при таких ужасных обстоятельствах. А знаете что... Мы же можем на вашей практике заняться как раз изучением орочьих зелий. К тому же, ваш муж интересуется данной темой. Вот вам и задание на время до лета - поискать информацию по этому вопросу. Правда, ее достаточно мало, но тем интереснее будет для вас проводить исследования.
Я с радостью согласилась, тем более, что, как я вспомнила, у иноры Блау меня уже ждала одна замечательная книжка. Кто знает, может, мне и удастся пойти дальше, чем ее автор, и найти средство, нейтрализующее орочий приворот. Всякое чувство должно быть добровольным, иначе ценности оно никакой не представляет. Возможно, кто-то думает и не так, но таким самое место рядом с Хайнрихом-младшим. Все-таки правильно Рихард определил его сущность, направив к нему толпу влюбленных мух.
Деньги у мужа с собой были, так что в лавку к иноре Блау мы зашли по дороге домой. Она весьма одобрительно посмотрела на моего супруга и сказала, что я сделала правильный выбор. Я могла с ней только согласиться. Я так до конца и не могла поверить, что происшествие с орочьим зельем не привело ни к каким необратимым последствиям, хотя инор Герхардт и был очень убедителен. Я все время с ужасом пыталась найти признаки зарождающейся симпатии к Клаусу и с огромным облегчением не находила. Но все равно время от времени меня охватывала нервная дрожь от пережитого, и я судорожно хваталась за Рихарда.
– Иви, все уже закончилось, - успокаивал он меня.
Но мне в это так и не верилось, пока наконец мы не оказались дома, за закрытыми дверями. Я и Рихард. И никого кроме нас. И первое, что мы сделали - воспользовались советом Главного алхимика лечебницы по профилактике ненужной зависимости от посторонних мужчин. И делали мы это с такой тщательностью, что у Клауса просто не осталось никаких шансов - в моем сердце место было только для мужа. Я прижалась к нему и почувствовала себя совершенно счастливой.