Завещание инора Бринкерхофа
Шрифт:
– Иви, - прошептал он, обнимая меня, - неужели это правда? То, что сказал инор Герхардт?
– Ну, я же не влюбилась в Клауса, - довольно ответила я.
Да, теперь я была в этом абсолютно уверена. Я не влюбилась и не влюблюсь. Потому что у меня есть Рихард. Облегчение, испытанное мной, было столь сильным, что заснула я почти мгновенно, и сон мой был совершенно спокоен.
Глава 24
Поспать долго не удалось - проснулись мы от настойчивого стука в дверь. Я спросонья долго не могла сообразить, что случилось. Как оказалось, нас почтил своим визитом инор Брайнер. Похоже,
– Хорошие у тебя охранники, - язвительно сказал Рихард.
– Таким даже курятник доверить нельзя - если к утру ни одной курицы не останется, они и не заметят. Да что курицы - я бы им и хомячка не доверил.
– Моя вина, - покаянно сказал его отец.
– Я указание дал близко к вам не подходить, следить на расстоянии. Кто же знал, что этот Хайнрих средь белого дня на преступление пойдет? Мой парень и так два квартала за его каретой бежал, пока не удалось пролетку остановить.
– Но опоздал, - подвел итог Рихард. Сухо так, совершенно не собираясь прощать эту оплошность, которая нам чуть не стоила друг друга.
И я сейчас была с ним совершенно согласна. Мы же считали, что находимся под охраной, а значит никакой опасности и нет, а на деле получилось совсем не так.
– Я могу для вас хоть что-то сделать?
– потеряно спросил инор Брайнер.
– Можете, - ответила я.
– Пусть этот Хайнрих получит самый большой срок из возможных, чтобы мы его не видели как можно дольше.
– Но как же?
– удивленно сказал отец Рихарда.
– Ведь у нас провели исследование остатков зелья на бутыльке, это настоящий орочий приворот, Ивонна. Вы просто не сможете теперь без этого Хайнриха!
Ну, знаете ли! Я возмущенно на него посмотрела. У меня есть намного более желанные мужчины, чем этот рыжий любимец мух. Правильно мы тогда на него обитателей помойки натравили.
– Я прекрасно без него обходилась и надеюсь обходиться и дальше, - ответила я.
– Приворот не сработал.
– Не может быть!
– свекор потрясенно смотрел на меня.
– Я не знаю ни одного случая, когда бы он на сработал.
– Теперь знаешь, - небрежно бросил Рихард.
– Нам инор Герхардт сказал, что если уж не подействовало сразу, так можно и не опасаться больше.
– И что, совсем ничего к нему не чувствуете?
– все же уточнил инор Брайнер.
– Почему же? Чувствую, - при таком моем ответе мужчины вздрогнули оба и с ужасом на меня посмотрели, так что я поторопилась уточнить.
– Глубокое отвращение чувствую. И желание никогда больше его не видеть.
– Ну, это мы обеспечим, - облегченно выдохнул отец Рихарда.
– Получит, голубчик по полной, не волнуйтесь. В кои-то веки инор, использовавший орочье зелье, окажется под судом. Если вы, конечно, не передумаете.
Чтобы я, да передумала? Ну уж нет! Пусть отвечает по всей строгости. Так я и ответила свекру, хотя где-то в глубине души и шевельнулась жалость к неудачливому поклоннику, ведь сложно ненавидеть того, кто тебя любит, даже с такими странными вывертами. Не стоило конечно ему так поступать, но страх уже прошел, а с ним и жажда мести этому мерзкому типу, что чуть было не испортил жизнь нам с Риком, зато испортил себе. Мне было бы вполне достаточно больше его никогда не видеть.
Отец Рихарда еще поговорил немного на тему нашей безопасности и предложил переехать к нему домой, но мы с мужем переглянулись и дружно отказались - слишком
– Постарайтесь выходить пореже, - недовольный нашим отказам, свекор вводил все больше ограничений.
– Ближайшие два дня вы вполне можете и здесь просидеть. Еду я вам буду присылать из своего дома. И чтобы артефакты распознающие снимать не вздумали!
– грозно посмотрел он на нас.
Рихард весьма кисло на него посмотрел, но согласился и заметил, что мы до прихода нежданного гостя мирно спали. И хоть он понимает беспокойство родного отца, но ему лично кажется не очень уместным столь позднее время визита. Мне показалось поведение мужа не очень красивым, все же для близких родственников можно найти слова и помягче, да и инор Брайнер, по всей видимости, обиделся, сухо попрощался и ушел.
– Рихард, зря ты так, - попеняла я ему.
– Твой отец ведь о нас заботится.
– Да уж, заботливости ему не занимать, - зло ответил муж, а я поняла, что он опять вспомнил про смерть матери.
– Рик, а как получилось, что твою маму отравили?
– спросила я.
– Или инор Брайнер раньше не был столь предусмотрительным?
– Она дома не носила кольцо-артефакт, - неохотно ответил Рихард, - Когда отец напоминал, смеялась и говорила, что ей там грозить ничего может. А оказалось, что может.
– Ее отравили у вас дома?
– удивлению моему не было предела.
– Но ведь у такого человека, как твой отец не может быть в близком окружении непроверенных людей.
– А их и не было. Подлил человек, работавший в доме больше десяти лет. Отец предполагает, что он находился под ментальным воздействием, но точно определить было невозможно, так как найденный труп был в таком состоянии, что..., - муж посмотрел на мое испуганное лицо и не стал продолжать, а попытался перевести разговор на что-то более мирное.
– Может, мы чай попьем, раз уж нас разбудили, а то ведь все равно теперь не уснем?
Он не стал дожидаться моего ответа, набрал в чайник воды и поставил на плиту. Я потрясенно молчала. Не думала я, что его маму могли отравить в собственном доме, к тому же, усиленно охраняемом. Как-то в моей жизни не было раньше места всем этим преступным использованиям магии, ведь первое, чему нас учили в академии, - никогда не использовать свой дар во вред людям. Преступления, совершаемые с помощью магии, были очень редки и всегда показательно наказывались, причем, в случае использования зелий наказывался и изготовитель, и тот, кто пускал их в дело. Жаль только, что до орков добраться и наказать нельзя - почти все их зелья были у нас запрещены и шли контрабандой, отследить которую не всегда было возможно. Радовало только то, что орочья продукция была чрезвычайно редка и, по слухам, стоила очень дорого. Даже интересно, во сколько обошлась Клаусу эта неудачная попытка заручиться моей взаимностью? Хотя, даже если я его увижу, вряд ли у меня появится желание с ним говорить, да и сомневаюсь я, что он захочет ответить на этот вопрос.