Завещание инора Бринкерхофа
Шрифт:
– Хоть чаем меня напоите, что ли. Рассказ будет долгим.
– Видите ли, инор Бринкерхоф, с некоторых пор мне кажется весьма неразумным принимать пищу в вашем присутствии, - церемонно сказал Рихард.
– Так и ждешь от вас какой-нибудь неприятности.
– Я вам никогда ничего не подливал, - возмутился папа.
– Я заботился только о счастье своей дочери!
– Странные у тебя представления о моем счастье, - заметила я.
Но папу смутить было не так уж легко:
– Иви, Хайнрихи всегда, запомни, всегда добиваются своего. Если уж Клаусу пришло в голову, что ты станешь его
И в голосе его было столько убежденности, что мне невольно стало страшно, я оглянулась на Рихарда и крепко ухватилась за его рукав.
– Будем надеяться, что ему дадут такой срок, что когда он наконец выйдет из тюрьмы, главной проблемой для него будет не на ком жениться, а на каком кладбище заказывать место, - язвительно сказал муж.
– Но вы, инор Бринкерхоф, собирались рассказывать совсем не о Хайнрихах.
– Да нельзя сказать, что совсем и не о них, - опять заюлил было папа, но посмотрел на наши непреклонные лица и начал рассказ.
– Дело было, как вы уже поняли семь лет тому назад. Я довольно успешно вел свои торговые дела...
– Ой ли, - не удержалась я.
– Да я вообще не помню, чтобы они у тебя шли успешно.
– Будешь перебивать, вообще к сути никогда не перейдем, - разозлился отец.
– И я говорю правду. После неудач на нашем производстве, все, за что я ни брался, приносило очень хороший доход.
– Неужели?
– скептически сказала я.
– И где же все эти деньги?
– Инор Брайнер, уймите свою жену, - обратился папа к Рихарду.
– Она мне слова не дает сказать.
– Иви, - усмехнулся муж, - действительно будет лучше, если ты все вопросы задашь после рассказа инора Бринкерхофа. А то он нам ничего не расскажет и будет уверять, что по твоей вине.
Я насупилась и замолчала, но про себя подумала, что верить папиным словам - верх легкомыслия. Он - успешный делец? И кто, собственно этому поверит?
– Так вот, - демонстрируя обиду, продолжил папа, - дела мои шли весьма успешно, и единственное, что меня огорчало - это недоверие со стороны твоего деда, Иви. К этому времени я уже осознал, в чем были мои ошибки, и хотел заниматься именно тем, что делали мои предки, но отец был ко мне так жесток.
И у него были на это веские причины, так и хотелось мне сказать, но я промолчала. Пусть себе играет очередную роль великомученика за семейные интересы.
– Так вот, - продолжил папа после паузы, когда убедился, что я ничего возражать ему не собираюсь, - это меня ужасно расстраивало. И я имел глупость высказать это в присутствии инора Хайнриха. Старшего. Мы как раз сидели у него в кабинете, обговаривали условия следующей сделки. Он мне посочувствовал и сказал, что есть разные методы убеждения, пусть и не всегда законные. Достал из стола маленькую скляночку и сказал, что ее содержимого достаточно для того, чтобы убедить кого угодно в чем угодно. Я пришел в ужас. Подливать что-то родному человеку для меня было немыслимым.
– Но ведь подлил же, - не сдержалась я.
– Было немыслимым, - отец поморщился, но сделал вид, что не обратил внимания на мои слова.
– Я это и сказал Хайнриху. Тот деланно удивился и сказал, что ничего
– Хочешь сказать, что они воздействовали на тебя ментально?
– скептически спросила я.
– Полноте, папа, они же не маги. У них в семье никогда никого с даром не было.
– Можешь не верить!
– оскорбился отец.
– Но я никогда ничего подобного не хотел.
– Иви, орочьи техники позволяют работать с менталом и немагам, - задумчиво сказал Рихард.
– Причем, через несколько часов вмешательства не заметит и самый опытный маг. Я бы не стал сразу отбрасывать такую версию. Давай послушаем, что расскажет дальше твой отец.
Папа посмотрел с благодарностью на неожиданного союзника и продолжил:
– Если бы вы только знали, как мне тяжело было носить в себе это все эти годы, - вздохнул он.
– А поутру, когда отца скрутил первый приступ, я сразу понял в чем причина и побежал к Хайнриху. А он напустился на меня с угрозами - мол, я пытаюсь повесить на него собственное преступление, а сам украл дорогущее зелье, которое они с таким трудом добыли и собирались изучать, и он немедленно пишет на меня заявление дознавателям. Я растерялся и начал говорить, что ничего такого не собирался делать, и мне теперь срочно нужно противоядие, чтобы спасти отца. Он сделал вид, что смягчился, и сказал, что даст мне противоядие, но при условии, что я напишу признание в убийстве, чтобы никто потом не обвинил семейство Хайнрихов в причастности к этому преступлению. Наверно, мне нужно было самому идти тогда к дознавателям, которым удалось бы найти признаки воздействия на ментал, но я очень боялся за отца, поэтому согласился.
– Вы сделали глупость, - заметил Рихард.
– Я это понял, когда оказалось, что противоядия нет, а то зелье, что мне продавал Хайнрих, только отсрочивает ненадолго смерть, но излечить не может. Суммы, которые он запрашивал, были столь велики, что на них уходили все мои доходы. Вот поэтому и возникло мнение о моей неудачливости, - грустно завершил отец.
– Я пытался самостоятельно выйти на тех, кто это производит. Но у орков такая торговля тоже является запрещенной, поэтому найти так никого и не смог. А у Хайнрихов есть там связи.
– И зачем Хайнрихам понадобилось убивать вашего отца?
– недоуменно спросил Рихард.
– Так они потом с меня столько денег вытянули на лечение, - вздохнул папа.
– Они на вас потратили по крайней мере два дорогих зелья - одно, убившего вашего отца, второе - заставившее вас это зелье применить. А ведь вы могли поутру не к Хайнриху побежать, а в стражу. Пусть доказать его участие было практически невозможно, но вы-то этого не знали. Да и лечить его вы вполне могли отказаться. Нет, инор Бринкерхоф, было задумано именно убийство вашими руками.