Завещание инора Бринкерхофа
Шрифт:
"Правильно," - опять послышалось мне. И я не была уверена, слышу ли я голос, или все это - плоды моего воображения. Развернутая страница из бабушкиной книжки так и стояла у меня перед глазами, только понять, что в ней написано, боюсь, удастся мне не скоро. Ведь орочий язык не входит у нас в курс обязательных дисциплин.
Глава 28
Меня очень удивило то, что записки бабушки были на орочьем. Этот язык у нас мало кто знал, так как особой необходимости в этом не было - орки неохотно поддерживали любые отношения с нашей страной, пропускали к себе для торговли только немногих, а постоянные приграничные
У нас в академии был факультативный курс орочьего языка, но особой популярностью он не пользовался - к чему учить то, что тебе никогда не понадобится? Да, знала бы я, какой неожиданный подарок получу от бабушки, учила бы с первого курса. Но вот незадача - никто мне об этом не рассказал. Я посмотрела на Рихарда. Возможно ли, чтобы он этим увлекался? Разговор ранее у нас на такую тему не заходил, а спрашивать сейчас в присутствии инора Тидемана и моего отца было неразумно, так что я решила отложить разговоры до того времени, когда окажемся вдвоем.
Меня беспокоила еще пропажа всех книг, а их было немало, из запертой бабушкиной лаборатории. Возможно, они все же у дедушки в кабинете? Но долго размышлять на эту тему мне помешала неожиданная встреча с Гюнтером. А этот что здесь делает? Он же помогает своему тестю, как утверждала Эвамария. Во взгляде, который он на меня бросил, явно читалась укоризна от моего несознательного поведения при нашей последней встрече. Но я ему только вежливо улыбнулась, постаравшись сделать улыбку как можно более прохладной. Не хочешь пить любовные зелья - не подливай их другим. Ну, или чашки не путай.
– Гюнтер, я же просил не беспокоить меня на работе, - недовольно сказал инор Тидеман.
– Прошу меня извинить, но дело очень срочное, - покаянно сказал его сын.
– Ничего, ничего, - замахал руками папа.
– Мы уже все, что хотели, посмотрели и теперь уезжаем, правда, Ивонна? Всего хорошего, инор Тидеман.
Он ухватил меня за руку и потащил по коридору, не дав даже пару слов сказать на прощание нашему управляющему, а ведь я еще и Юргена повидать хотела.
– Папа, прекрати, - возмутилась я таким произволом.
– Нечего пялиться на Гюнтера, - прошипел он мне.
– Еще драки здесь из-за тебя не хватало.
– Нечего выдумывать!
– разозлилась я.
– Никто на него не пялился.
– В любом случае вам пора возвращаться, - непреклонно сказал отец.
– А то будет нехорошо, если вы с Хайнрихами столкнетесь.
– Я хочу еще книги в дедовом кабинете посмотреть, - заявила я и огляделась в поисках Рихарда.
Он продолжал расспрашивать о чем-то инора Тидемана и хмурился. Гюнтер топтался рядом. Было видно, что он еле сдерживается, чтобы не сказать какую-то гадость, но присутствие отца его останавливало. Я впервые смогла сравнить их вот так, стоящими рядом. И, пожалуй, порадовалась, что Эвамария тогда увела у меня жениха. Да, он был
– Говорила, что не пялишься, а сама?
– обвиняюще сказал отец.
– Да еще и улыбается.
– Так я на мужа смотрю, - спокойно ответила я.
– Надеюсь, против него ты ничего не имеешь?
– А вы точно теперь не собираетесь разводиться?
– жалобно спросил папа.
– Иви, Клаус Хайнрих - такой прекрасный молодой человек.
– И я желаю ему огромного личного счастья, но не со мной, - отрезала я.
Рихард наконец закончил разговор с инором Тидеманом и подошел к нам.
– Я провожу вас до дилижанса, - ласково сказал папа.
– Я только в дедушкин кабинет загляну, и мы сразу уедем, - пообещала я.
– Иви, дочка, ничего там интересного нет, - заегозил папа, а у меня сразу возникло подозрение, что что-то интересное мы там непременно найдем.
Но я ошиблась. В кабинете не осталось вообще никаких книг. Видимо, именно это и пытался скрыть папа. Да, в дедовой библиотеке были старинные фолианты, представлявшие значительную ценность, но большую часть составляли всевозможные справочники, за которые выручить много и не удалось бы. Когда я открыла дверку шкафа, меня ожидало очередное потрясение - внутри было совершенно пусто. Пусто было и в дедовом письменном столе, на котором одиноко стоял письменный прибор. И это было все, кроме мебели, что осталось в любимой дедовой комнате.
– И что это все значит?
– холодно спросила я.
– Так жить же нам на что-то надо, - заюлил отец.
– Пока еще мы вступим в наследство...
– Я была на оглашении завещания, - заметила я.
– Тех денег, что были назначены дедом к выплате вам, вполне достаточно для поддержания дома и жалованья прислуги. Да и большая часть книг не так уж и дорого стоит. Куда ты все дел, папа?
– Не твое дело, - довольно грубо ответил он.
– Я вообще перед тобой отчитываться не должен, как никак я твой отец. Ты вон делаешь, что хочешь, а я должен у тебя разрешения спрашивать?
– В данном вопросе - должен, - прервал его Рихард.
– Поскольку завещано было не вам одному, да и в наследство вы еще не вступили. Вот и получается, что вы продали не принадлежащие вам вещи. Или, другими словами, украли.
– Я не продал, у меня просто выхода не было, - нервно ответил папа и с жалобной ноткой в голосе продолжил.
– Иви, не лезли бы вы, куда не просят, а?
– Инор Бринкерхоф, а чего вы так боитесь?
– спросил внезапно Рихард.
– Я? Боюсь?
– папа презрительно фыркнул.
– Я ничего и никого не боюсь, запомните это!
Но глазки у него при этом бегали, пытаясь найти путь для отступления и не находя - ведь Рихард стоял прямо напротив выхода из кабинета и намеревался получить ответ на свой вопрос.
– Что такого знают Хайнрихи, что позволяет им так вами манипулировать? Я правильно понимаю, что все книги отсюда перекочевали в их особняк?
– Не выдумывайте, инор Брайнер, - нервно сказал папа.
– Ивонна, твой муж ведет себя непозволительно грубо.
Но я так не думала. Мне казалось, что все это касается непосредственно нас с Риком, а, значит, мы имеем право знать, что же происходит. Почему и куда пропали все книги из лаборатории и кабинета? Почему я вообще ничего не помню про бабушку? Почему папа считает, что я должна выйти замуж за Клауса, и утверждает, что для меня это было бы намного лучше, чем брак с Рихардом?