Здесь, на краю земли
Шрифт:
— Малыш, ты что? — спросил я, стараясь, чтобы голос звучал мягче. — Мысль одна пришла, — ответил он. — Простая-простая. Странно, что я раньше об этом не задумывался. Просто строил. Замок ради замка. И только теперь, когда все закончено, только теперь я понял, во что все это может превратиться…
— Закончено? — я не поверил своим ушам. — Ты сказал — закончено? Он скорбно кивнул, будто речь шла о конце света.
— И ты нашел то… недостающее?
— Да, — ответил он печально. — Нашел. Это вы.
Я не понял.
— Вы, — повторил он. — Ваши мысли. Ваши желания. Даже ваше настроение. Я снова не понял. Тогда Перегрин усталым голосом предложил мне спуститься одному в подземелье главной башни и, остановившись в самом центре его, подождать некоторое время.
— Вы все почувствуете сами и все поймете.
— Постой, — медленно сказал я. — Желания… Значит ли это, что замок будет выполнять мои приказы?
Перегрин вздохнул.
— Сказать «будет выполнять ваши приказы» — значит ничего не сказать. Он без вас просто мертв. Вы — его душа. Вы…
Очень выразительно он произнес это последнее «вы». Было ясно — ничего хорошего в том, что я — душа замка, он, Перегрин, не видит.
— Раз уж так получилось, мне нужно предупредить вас кое о чем. Это очень важно. Вы слушаете?
— Да-да, — отозвался я, думая о том, что южную границу лучше сразу проложить по долине Гары. Болота на севере, разумеется, мои. Где-то за ними — побережье. Море. Это потом пригодится. Хорошо, если с запада меня поддержит лорд Гарг. Немедленно послать к нему надежного человека…
И начал выстраиваться довольно остроумный план. Перегрин мешал мне — заглядывал в глаза и что-то втолковывал.
— … использовать замок как оружие, — услышал я. — Это все равно, что использовать топор вместо вилки…
Я послушно кивнул, улыбнулся. Конечно, с лордом Гаргом придется делиться. Но для него не жалко, отдам Западную окраину с этим… городом, как его… Изсоур. И равнины будут наши. Это для начала.
— Вы слушали? Вы выполните мою просьбу? — спросил Перегрин. — Нет, кажется, впустую я все это говорил…
— Малыш, — ответил я проникновенно. — Любая твоя просьба будет мною выполнена. Если ты действительно закончил замок, и если он и вправду таков, как ты говоришь, моей благодарности не будет конца. И щедрости, разумеется, тоже.
Перегрина прямо-таки подбросило.
— Я не о щедрости вашей! Я о вашей привычке убивать людей, которые ничего вам не сделали!
— Например? — удивился я.
— Верзила, — с горечью сказал Перегрин. — И эти люди, сейчас, только что. Они всего лишь передали письмо!
Нашел почтовых голубков. Усмехнувшись, я вкратце рассказал ему, кто такие королевские посланники, и в чем заключается их служба. Перегрин замолчал. Задумался.
— Кстати, — прибавил я. — Не хотел тебя огорчать, но, видимо, придется. Король Йорум знает о тебе и желает тебя заполучить. В столице давно не видели живых колдунов.
Он переменился в лице.
— И что мне теперь делать? — произнес он тихо.
Я ответил, что в обиду его не дам, что бояться ему нечего, пока я жив, и так далее. Похоже, это ему тоже не понравилось: он покачал головой и окончательно сник.
Тогда я вспомнил про трофейный меч, и вынув его из ножен, принялся рассматривать. Это был изящный флангерский клинок, легкий, узкий, отполированный до зеркального блеска. На рукояти была надпись, сделанная по-антарски тонкими острыми буквами: «Отвага и гордость,» — прочитал я, приглядевшись. Меч сиял в сумрачной комнате спокойно и холодно, точно полоска лунного света. Перегрин замер, подавшись вперед.
— Нравится? — Я положил меч на стол.
— Очень, — прошептал он, притрагиваясь к витой рукояти. — Никогда не думал, что оружие может быть таким красивым.
Слово «красиво» было у него высшей похвалой. Блестя глазами, он склонился над клинком так низко, что зеркальная поверхность замутилась от дыхания. «Мальчишка,» — подумал я и сказал небрежно:
— Можешь взять его себе. Дарю.
— Правда? — он просиял, но тут же спохватился. — А… а вы как же? Подавив запоздало шевельнувшееся сожаление, я сказал, что для меня этот меч слишком легкий, а вот Перегрину он подойдет как нельзя лучше. — Я, честно говоря, не знаю, как с ним обращаться, — смущенно сказал он. — Но все равно спасибо. Роскошный подарок.
Он осторожно взял меч и повернул его, рассматривая. По клинку скользнула холодная вспышка.
— В семнадцать лет не владеть оружием — позор для потомка знатного рода, — сказал я сурово. — Я сам займусь твоим обучением.
Перегрин, пробовавший лезвие пальцем, удивленно воззрился на меня и тут же порезался.
— А с чего вы взяли, что я знатного рода? — невнятно промолвил он, слизывая кровь.
Я растерялся. Никогда не возникало у меня по этому поводу вопросов и сомнений. Не успел я ответить, как в дверях появился Фиделин.
— Там это… загвоздка, — молвил он виновато. — Анча у Хача отнять не могут. Не дает хоронить, и все. Дерется. Ты бы, сынок, сходил, уговорил его. Тебя-то уж он послушает.
Улыбка Перегрина померкла, и он медленно поднялся, кусая губы, точно от боли, и молча вышел.
— Бумагу, чернила, — приказал я Фиделину. — И Флума ко мне, живо! Я давно не писал писем, и короткое послание отняло у меня уйму времени. Флум, шустрый веснушчатый парнишка, почтительно ждал.