Здесь ради торта

Милликин Дженнифер

Паника подкатывает к горлу.

— Но там обычно остается мама.

Бабушка морщит нос.

— Только не с этим ее парнем. Я сказала ей снять собственное жилье, — она вскидывает руки. — Почему она думает, что мне нужны все эти подробности, ума не приложу.

— Я не виню тебя за это, — гримасничаю я. — В последний раз, когда мы разговаривали, я повесила трубку, желая, чтобы этот разговор оказался сном.

— Кошмаром, — поправляет бабушка. — В любом случае, вы с Клейном будете жить в одной комнате. И можешь не делать шокированный

вид. Уверена, вы уже исполнили горизонтальное мамбо. Я стара, но не настолько.

Она скрещивает руки и поднимает брови, давая мне возможность возразить ей.

Я хватаю Клейна за руку и легонько пихаю его в сторону выхода слева.

— Нам пора убираться отсюда, пока этот разговор не зашел еще дальше.

Бабушка жестикулирует нам пальцами, пока я выталкиваю Клейна из комнаты с багажом на буксире.

— Фух, — говорю я, направляясь вместе с ним в гостиную. — Две темы, которые я не хочу обсуждать: сексуальная жизнь моей матери и моя собственная.

Клейн оглядывает гостиную, изучая окружающую обстановку.

— Думаю, твоя бабушка и моя мама стали бы лучшими подругами, если бы когда-нибудь встретились.

— Возможно, они превратились бы в грозную команду вздорных супергероинь, борющихся с преступностью.

Клейн подходит к полке над медиацентром и смотрит на банки с мелкими ракушками и морским стеклом, которые мы с братом и сестрой собирали годами. На той же полке стоят книга об истории острова и вторая книга о животных и местных растениях.

Он поднимает руку, словно собираясь взять книги, но затем отводит ее назад.

— Ты можешь их прочитать. Это не одна из тех книг для кофейных столиков, которые никто никогда не читает. Они предназначены для того, чтобы ими наслаждались.

Клейн берет обе книги и кладет их под мышку.

— Книги для кофейных столиков — моя больная тема.

— Согласна.

Через гостиную мы проходим по коридору, мимо спальни с двумя двухъярусными кроватями. Дальше — спальня, которую мы с Сиенной занимаем каждое лето. Беглый взгляд, когда мы проходим мимо, говорит о том, что в ней мало что изменилось. То же цветочное покрывало, те же римские шторы на окнах.

В конце коридора находится наша цель — вторая главная спальня с собственной великолепной ванной комнатой. Стеклянный душ, выходящий на окно, а за ним — пляж.

В другое время, когда это была комната моих мамы и папы, я пробиралась туда, чтобы воспользоваться душем. Делить ванную с братом и сестрой было не так уж идеально: Сиенна воровала мои средства, а Спенсер игнорировал все предупреждения о том, что если он не начнет спускать воду в унитазе, то будет вынужден спать на улице.

Кажется, что это было целую жизнь назад. А разве десятилетие считается целой жизнью? Именно столько времени прошло с того последнего лета, когда Ройсы отдыхали всей семьей из пяти человек. Один взгляд в окно спальни в тот самый момент, когда мой отец и соседка слились в поцелуе, достойном фильма, и все.

Но

сейчас я не буду об этом думать. Надеюсь, я буду думать об этом как можно реже.

— Вот мы и на месте, — объявляю я, входя в комнату.

— Вау, — восклицает Клейн, входя следом за мной.

Нас встречает большое окно, занимающее три четверти стены, а за ним — океан, сверкающий в темноте позднего вечера. Занавески обрамляют окно нежным белым кружевом. У него же стоит кресло, обитое тканью в сине-белую полоску в морском стиле. Я уже вижу, как Клейн сидит в нем и читает свои книги. Набрасывает контуры своего следующего романа.

У одной стены находится комод и вход в ванную. Напротив — моя вторая любимая часть этой комнаты, стена из деревянных панелей, у которой расположены кровать и два ночных столика. Кровать королевских размеров, с соответствующими изголовьем и изножьем, похожими на плетеные канаты темно-серого цвета. Постельное белье фактурное, белое, с подушками в тон синим полоскам на кресле. И…

О нет.

Я резко смотрю на Клейна.

Его руки в карманах, губы сжаты.

Клейн уже знает, но я все равно говорю это вслух:

— Здесь только одна кровать.

Как я могла не заметить этого за милю? Конечно, здесь только одна кровать. В этой комнате всегда была только одна кровать.

Мой разум мчится с бешенной скоростью. У меня что, голова взрывается? Похоже на то.

— Пейсли, — Клейн берет меня за плечи. — Успокойся. Может, мы найдем где-нибудь надувной матрас, и я буду спать на нем.

Я киваю, хотя уверенности у меня мало. Меня терзает чувство вины. Я тащила Клейна через все Соединенные Штаты не для того, чтобы он спал на надувном матрасе.

И да, он обещал мне эпически хороший поцелуй, но это не значит, что мы должны спать в одной постели. Ведь так?

Клейн открывает свой небольшой чемодан и начинает распаковывать вещи. Я делаю то же самое, начиная с того, что вешаю платье в шкаф. Легким прикосновением я любуюсь тканью. Я единственная на свадьбе, кто носит платье с узором. Каролинские синие розы на белом фоне, длина в пол, корсетный верх и три ряда оборок по низу. Оно раскачивается, со скрытым разрезом, доходящим до середины бедра. Надо отдать должное Сиенне, у нее исключительный вкус. Три оставшиеся подружки невесты наденут платья разных фасонов, все в оттенке синего, который совпадает с моим.

Бросив последний взгляд на потрясающее платье, я закрываю шкаф и направляюсь в ванную с туалетными принадлежностями.

— Ты не возражаешь, если я включу музыку? — спрашивает Клейн.

— Давай, — кричу я в ответ из душа, где выстраиваю в ряд свои бутылочки.

Начинают играть «Бич Бойз», и это заставляет меня улыбнуться. Мой дедушка любил «Бич Бойз».

— Хороший выбор, — говорю я Клейну, возвращаясь в спальню, чтобы начать распаковывать свою одежду. Клейн стоит у окна и смотрит на улицу.