Зелёный рассвет

Токацин .

На шелест одежд выглянули жители из окрестных пещер. Всё семейство Скенесов шло навстречу Фриссу, и возглавлял его сам Сьютар в венце из совиных перьев и плаще из шкуры священного водяного волка - агюмы, накинутом поверх обычного одеяния. Другие Скенесы прикрепили к волосам засушенные цветки Золотой Чаши. Сьютар нёс на руках большую белую кошку, самую смирную из всей стаи.

– Колосок к колоску над обрывом!– жрец протянул кошку Речнику.
– Я рад видеть тебя, Речник Фрисс. Приветствую тебя от имени всех жителей Фейра.

– Спасибо, Сьютар.

Фрисс принял кошку и быстро отпустил её к сородичам. Они толпились у пещеры в надежде на кормёжку. Новые переселенцы снова прервали работу и во все глаза смотрели на Сьютара - им такая пышная встреча была в новинку. Даже речной демон Агва высунулся из воды и забрался на полузатопленный плот, чтобы посмотреть на сборище. Сьютар и глазом не моргнул.

– Ты давно в пути, устал и проголодался. Заходи, - он указал на вход в пещеру.
– Амора приготовила рыбу.

– Спасибо и ей, - кивнул Речник.

Пол в "общей зале" пещеры Скенесов был выстлан циновками в три слоя, холод камня не обжигал ноги. Так же занавешены были и холодные стены. Под потолком ровным магическим огнём горели жёлтые кристаллы-цериты, и к тому же Сьютар откинул дверную завесу - в пещере стало светло, как на улице. Фрисс быстро огляделся и одобрительно кивнул - тут мало что изменилось за десять лет. Тот же каменный очаг, ниши с горшками и плошками, временные постели из травы и прутьев вдоль стен, - летом в общей зале устраивали спальню... Вот только занавески над нишами теперь были сплетены не из обычных листьев, а из подкрашенных, и лежанок в летней спальне стало больше.

Фрисса усадили на почётное место за низеньким каменным столом, укрытым настоящей тканой скатертью, постелили ему поверх циновок самую пушистую шкуру. Амора поставила тарелки, горшочки с приправами, два кувшина, от одного из которых исходил знакомый запах кислухи.

– Атун Фирлис болтал, будто тебя убили, - смущённо сказал Гевелс Скенес. Сьютар посмотрел на него с укоризной, Фрисс пожал плечами.

– Как обычно. Хоть бы раз придумал что-нибудь весёлое!

Амора положила каждому огромный кусок икеу - рыбы, вымоченной в пряной жиже. Фрисс успел отвыкнуть от речных приправ и чуть не обжёг рот. Во втором кувшине оказалась хумика - некрепкое, но приятное вино из ягод Хумы.

Они ели и пили, пока Фрисс не насытился, неспешно говорили меж собой о видах на урожай, сборе цветов и волокнистых растений, ценах на стекло и металл, хиндиксах, Инальтеках и о многом другом.

– Сколько же тебе лет, Фриссгейн?
– неожиданно спросил Сьютар, и все насторожили уши.
– Эрнис Мейн говорит, что тебя знал ещё его прадед...

Фрисс ответил уклончиво - среди Речников не принято было считать года, а тем более - называть их число жителям. Скенесы переглянулись со значением и подлили в чашу Речника ещё кислухи.

– Мы вспоминали уже об этом перед тем, как ты исчез, - медленно проговорил Сьютар.
– О том, что тебе пора жениться, Фриссгейн. У всех Речников нашего участка есть семьи, и тебе тоже надо завести её.

Речник неопределённо пожал плечами. Да, разговор был - в основном о том, что пещера Фрисса пустует без присмотра с весны до осени, а зимой он сам себе печёт лепёшки, и недурно бы, чтобы кто-нибудь помогал ему - а жалования Речника хватит и на двоих, и на четверых... Такие мысли Фрисса иногда посещали, но надолго в голове не задерживались - что-нибудь да отвлекало.

Амора и Сьютар переглянулись.

– Кессе этой весной исполнилось пятнадцать, - задумчиво сказал жрец, и взгляд его неожиданно сверкнул - он словно тянул на берег огромную рыбу, попавшую на крючок, и боялся, что она сорвётся.
– Почему бы тебе, Фрисс, не взять её в жёны?

– Кессу?
– Фрисс порылся в памяти и нашёл на самом дне смущённое лицо и горящие от любопытства глаза - ей лет пять тогда было, старшей дочери Гевелса и Ауны Скенесовых, и она смотрела на него из-за дверной завесы, как на пришельца из легенды, и так и не решилась подойти.

– Да, годы летят...
– покачал он головой.
– Верно, я её теперь и не узнаю...

– Кесса проворна, умна и хороша собой, и Конен Мейн на неё уже поглядывает. Обещаний я ему пока не давал - младшая, Кирин, сама согласна за него выйти, он не против, и двух жён ему будет много...
– Сьютар уже подсчитывал что-то, то вслух, то в уме, и Фрисс настороженно на него покосился.

– Кесса умеет читать и писать, - скромно, но с большой гордостью в глазах сказала Арома, и Фрисс изумлённо мигнул. Нет, умения эти не были огромной редкостью, но даже среди Речников попадались иногда те, кто ни того, ни другого не умел. И учиться им приходилось в перерывах между битвами и походами.

– Кесса вернётся дня через три, и ты сам на неё взглянешь, - Сьютар неохотно прервал свои вычисления.
– Не начать ли нам обмен дарами? Если что, всё вернётся к тебе в целости...

Фрисс ненадолго задумался перед ответом.

– У меня есть скатка мелнока. Сгодится?

Гевелс Скенес пошёл к кораблю вместе с ним и Сьютаром, помог Речнику снять с корабля тяжёлую скатку и придирчиво ощупал краешек. Лист цветочного войлока развернули вдоль борта, Сьютар одобрительно поцокал языком, повернулся к Фриссу и закивал.

– Отличный мелнок! Таким листом все мы распла...
– он прикусил язык на полуслове, Речник сделал вид, что ничего не слышал. Судя по искрам в глазах, Сьютар уже считал про себя деньги. Три дара, и каждый по двадцать кун, а то и больше - это уже шестьдесят, и ещё сотня, а то и две, - как последний подарок... лишь бы Речник не передумал!

– Ты не пожалеешь, Фриссгейн, - пообещал он.

Речник читал его мысли так же отчётливо, как если бы они были написаны на его лбу.

– Как я, не знаю, а ты не пожалеешь точно!
– вздохнул он.