Зеркальные миры. Хранители Эрохо
Шрифт:
– Я не суеверен. – Королевским родичам положено колоть друг друга меткими фразами и ходить по начищенным до блеска паркетам дворца, словно по тонкому льду, но бывают оскорбления, которые иначе, чем кровью, не смоешь.
Теренс ухмылялся и ждал. Исход поединка казался ему предельно ясным. Амари вдохнул свежий утренний воздух и постарался забыть о сплетнях, намеках и оскорблениях. Сейчас они только помешали бы. Легкий ветерок растрепал его волосы, осторожно коснулся лица. Море лежало далеко на юге, но Амари ощутил на губах вкус морской соли.
– Не заставляйте
Удары сыпались не переставая. Намитец сменил позицию, вынуждая Амари встать против солнца. К счастью, оно отыскало на небе одинокую тучку и не преминуло спрятаться за ней. Некоторое время они фехтовали почти на равных. Потом Теренс неожиданно изменил угол атаки, пригнулся, пропуская шпагу противника над левым плечом, и, изловчившись, пнул Амари под колено. Тот не упал лишь чудом, отпрыгнул назад, затем – вбок и лишь потом ощутил резкую боль.
– Подлец! – он стиснул зубы, но остался стоять, отразил одну атаку, вторую, третью и пошел на Теренса сам. Не осталось мыслей и чувств; лишь злая уверенность, собранность и… интерес стыли в груди – как на уроке фехтования с более сильным партнером. В свое время родичу кесаря достался очень хороший учитель, наверняка лучший в Намите, но с Алонцо Рейесом он бы не сравнился никогда. Его величество лично тренировал сыновей и любил повторять, что хорошая школа и реакция неважны, если дуэлянт не заворожен боем.
Теренс торопился, старался окончить схватку как можно скорее. Амари же начал получать от дуэли истинное удовольствие. Он не отрывал взгляда от грязно-желтых глаз намитца: по ним легко читались намерения. Теренс моргнул, посмотрел на белоснежные камни – Амари решил, что удар придется по ногам, и не ошибся. Сощурился – приготовился к обманному движению.
Поединок был танцем со смертью. Он завораживал, опьянял, для мыслей о мести и воспоминаний не осталось времени. Шпаги пели, звенело отраженное клинками солнце, и голова слегка кружилась. Дуэль на вкус казалась лучшим вином. Очнулся Амари, когда плечо обожгло, – неопасная царапина, и боли он почти не ощутил, а вот от вида собственной крови на камне под ногами содрогнулся. Алое на белом показалось слишком ярким, диким и помпезным. В следующее мгновение кровь впиталась в мостовую.
– Прощайте, – произнес Теренс, но Амари его почти не услышал. Он закусил губу и пошел вперед, практически забыв о защите, надеясь дотянуться до мерзавца, даже если рухнет бездыханным.
Боль. Звон. Ветер. Захватывающий дух танец. Не стало Часовой, столицы, ничего вокруг; рука сама выкинула вперед шпагу. Амари отстраненно наблюдал, как клинок коснулся груди врага, – легонько, но белый лен незамедлительно расцвел красным. Чужая шпага вслепую описала полукружье и безвольно упала на камни…
Глава 2
Амари стоял, стараясь унять бешено колотившееся сердце. В том, что Теренс мертв, он не сомневался. В том, что этой дуэлью погубил и себя, – тоже. Сожалений не было, как и ярости, ненависти, желания отомстить: эмоции исчезли вместе с душой убитого. Время застыло, хотя часы на дальней башне показывали его исправно. Оставаться на площади не хотелось, уйти не выходило – ноги словно приросли к мостовой. Если бы не выехавший на Часовую отряд из десятка стражников, Амари, пожалуй, рухнул бы рядом с убитым.
– Вот ведь… кровь творцова, – усатый плотный стражник склонился над поверженным.
– Гистон, ну как? – второй спешился возле Амари.
– Отмахался, вот так.
– Создатель и все его порождения, что, совсем?
– Совсемее не бывает, кровь творцо… господин капитан, намитец убит насмерть!
– По-вашему, можно быть убитым как-то иначе? – тот, к кому обратился стражник, выехал из задних рядов, без всякого удовольствия обозрел тело и вздохнул. Спуститься с коня он не удосужился и посмотрел на своего принца как на простолюдина – сверху вниз. Амари же слишком устал, чтобы обращать на это внимание, к тому же капитан чем-то располагал к себе.
Амари позволил увести себя с площади, наскоро перевязать рану. Голова раскалывалась, а плечи сдавила усталость, хотелось упасть, закрыть глаза и не вставать больше никогда. Вместо этого он вскочил в седло, упрямо вскинул подбородок, подставляя солнцу побледневшее лицо. Стражники привели Злата, что указывало на цель их приезда лучше всего. Конь чувствовал боль хозяина, поэтому не задирал чужих скакунов, не выгибал шею и вел себя смирно. Он единственный не требовал объяснений.
– У вас кровь, – капитан протянул платок, украшенный монограммой из переплетающихся литер «Д» и «В».
Амари кивнул, принимая. Капитан не выражал подобострастия или плохо скрываемой неприязни, и взгляд его – честный, прямой и уверенный – не мог не подкупать. Несмотря на безупречный, застегнутый на все пуговицы мундир, до блеска надраенные сапоги, белые перчатки, изящную с витым эфесом шпагу, кинжал все с той же монограммой и пару пистолетов за поясом, щеголем он не выглядел. Скорее уж воякой, идеально приспособившимся к мирной столичной жизни.
– Мой принц, виконт Дарзи Валэ к услугам вашим, – чуть заметный акцент и привычка отрывисто произносить шипящие звуки выдавали в нем жителя северных земель. Возможно, он был родом из Нидоса, однако уточнять Амари не собирался. Он не желал заводить беседу, а хотел как можно скорее добраться до дворца и чтобы его наконец оставили в покое. Все!
– Благодарю, – бесцветно бросил он.
Валэ склонил голову – и не поймешь, в поклоне или простом кивке.
Утро окончательно вступило в свои права, и улицы неизбежно заполнились. Торопились на рынок неугомонные торговцы, на углу аккуратного домика со стрельчатыми оконцами симпатичная цветочница продавала фиалки. Со смехом и посвистом высыпала из подворотни и унеслась в переулок ватага мальчишек. На перекрестке дорогу отряду перешел пушистый черно-белый кот.
– Вот, значит, недолго торчать здесь придется, – услышал Амари приглушенный голос одного из стражников.