Зеркало времени
Шрифт:
Чтобы увидеть лицо Акико, мне надо было к ней повернуться, поскольку слух мой был занят. Но я безотрывно следил, как в глубине глаз Софии-Шарлотты, сидевшей за столом напротив меня, то вспыхивали, то погасали таинственные огоньки, когда она переводила взгляд с Андрея на Акико. Любовался ею, её красотой, голубовато-зеленоватым свечением, неярко сияющим вокруг её головы, и, признаюсь, душой отдыхал. На меня она почти не смотрела, поскольку я подолгу молчал. Я внимательно вслушивался и старательно учился общению.
В разговор вступила София-Шарлотта:
— Я согласна с Андре. Применительно к христианству, следовало бы иметь в виду не отсутствующую философию, им не рождённую. Можно говорить не более, следовательно, чем о мировосприятии через тринитарную призму христианства — Отец, Сын, Дух Святый. Эта особенность христианского мировосприятия — призма одна, а граней у неё три — логически непреодолима для мусульман, глядящих в небесную высь и в мир, согласно своей традиции,
Вообще, для нас, предполагающих фактическую недостижимость провозглашённого Пророком Мухаммедом идеала, более логично, наверное, было бы признать, что Единый, Аллах, обладает бесчисленными ипостасями, и совершенный инструмент для нашего изучения окружающего мира должен иметь, соответственно, бесконечное число граней, приближаясь к хрустальной сфере. Отметив такую особенность формы идеального мировосприятия в качестве цели на неопределённое будущее, осознавая, что инструмента такого ни у нас и ни у кого другого нет, и что не скоро он может быть создан и практически освоен, бросим взгляд на то, что имеем сегодня, и на то, из чего оно таким странным для всех нас выросло.
Получается, вы согласитесь со мной, что христианская культура развилась на христианском мировосприятии, а не на христианской философии, которой, в общем и целом, как ни странно, мы видим, нет. Мировосприятие и философия, замечу, не идентичны. Более того, согласитесь, что западническая Техноцивилизация выросла не на христианстве в целом, а лишь на его отвержении, оставшемся, однако, в русле христианства — на протестантизме. Ведь лютеране, а затем и пуритане особо поощряли труд и требовали постоянной работы от каждого. Независимо от его общественного статуса, наличия титула, финансового состояния. Но это на нашем Западе.
В отличие от западных христиан, восточное, православное христианство какой-то своей особенной, оригинальной цивилизации, говорят западные историки, не построило, возникла только своеобразная культура. Нельзя же считать памятником цивилизации функциональным назначением чисто оборонительную, сравнительно редкую цепочку монастырей-крепостей близ Москвы по Золотому кольцу России, если, как они уверяют, внутри и вне кольца русской цивилизации создано не было. Эти сохранившиеся от Средневековья артефакты они и относят к памятникам культуры. Как они говорят, относят естественным образом. Стало быть, наличие сколько-то развитой культуры западные историки снисходительно всё же допускают при отвержении ими на Руси, в средневековой России, цивилизации.
На христианском востоке от родителя, отца Петра Великого, Алексея Михайловича Тишайшего, почитай, от воцарения Романовых и до конца коммунистического периода, считают, могли лишь воспроизводить достижения техники, созданной на просвещённом Западе, и не очень-то в этом преуспели. Кроме, пожалуй, некоторых военных машин, созданных опять-таки на базе западных технологий. Советский Союз заимствовал технологии от Запада широко: от выпуска танков, самолётов и крупнопанельных домов до сосисок, мороженого и пива. Но вот уже и в нынешней России, к примеру, остался так и не завершённым за столетие этап собственной индустриализации. Она пропустила и ряд других промышленных технологических революций уже двадцатого века, в своей повседневной занятости примитивным физическим трудом не успевая их даже отслеживать, замечать, размышлять над ними, поскольку они не были упомянуты в спускаемых правительством планах, обязательных к исполнению. Однако, не все и в правительстве оказывались способны к инновационно ориентированному мышлению, большая часть привычно глядела в сторону Запада, откуда можно что-то взять. За выполнение планов спрашивали. За новации — нет. Не лучше складывается дело с фундаментальными новациями и у её ближайших соседей, исторически оказавшихся под её влиянием. И, хотя сейчас в той же России наблюдаются прорывы по ряду научных направлений, далеко опережающие западную мысль, новый, оригинальный научный поиск этой страны не основывается ни на христианстве, ни на греческом либо уже русском православии, ни в целом на христианской философии, которой нет. Поиск, помимо слухов и мифов о происходящем на Западе, скорее, базируется
Я обратил внимание на более заметный лаконизм Софии-Шарлотты, соблюдаемый и в более жёсткой форме изложения, а также её существенно большую приверженность следованию логике, в сравнении с темпераментным и увлекающимся мужем. И всё-таки кое-что в её сообщении насчет отсутствия средневековой русской цивилизации меня почему-то крепенько зацепило, хотя аргументированно возразить ей мне оказалось нечего. Подходящих сведений для контраргументации «классическим образованием» в моих «амбарах» и «сусеках» оказалось заблаговременно не запасено. Ни снаружи, ни с изнанки. «Надо подумать. С этой, вряд ли случайной, несуразицей стоит поразбираться», — пометил я себе в памяти.
Она чуть шевельнула бровями, устало посмотрела на Андрея, словно передавая эстафету ему, и снова нетерпеливо заговорил передохнувший Кокорин:
— Если христианской философии нет, то какая, скажите, иная европейская или вообще западная философия реалистически описывает трисоставное устройство человека и соответствующее строение мира, в котором человек живёт, и так или иначе с миром всеми своими составами взаимодействует? Или философия, которая эту объективность, эти реалии хотя бы учитывает?.. Философия материализма не в счёт, ибо она зауженна по определению. Вы можете и возразить, что не её, не философии эти вопросы. Разве? Разве философию не должно интересовать абсолютно всё? А если такого не наблюдаем, если она содержит только очаговые мифы и берётся лишь за то дозволенное, где может публично блеснуть, не рискует увязнуть в ещё непознанном, тогда зачем она? Сама по себе и сама для себя? Чтобы называться философией, на деле ею не являясь? А если философия есть, и она действительно христианская, полностью соответствует заповедям Христовым, то почему же она не помешала, вопреки Божественному кредо «Не убий», возникновению Первой и Второй Мировых войн по передележу мира? Не проморгает ли она, по своему обыкновению, и новую, следующую Мировую? Какой тогда в ней прок? Если она есть, но из века в век никак себя не проявляет, в мире не присутствует, значит, её нет.
Вы не замечали, что, к примеру, так называемый патриотизм категорически противоречит заповедям Христа? Что люди, целиком, искренне полагающие себя христианами, включая священнослужителей, легче лёгкого находят уйму оправданий своему выбору, кивая на врагов, и не испытывают ни малейших угрызений за реально осуществляемое предпочтение локального патриотизма столь любимому на словах всемирному и вселенскому Христу? С нахождением врагов внизу их поиск завершается. Стало быть, для понимания причины противоречивого выбора явного зла вместо желаемого нормальным членом общества добра мы необходимо должны привлечь нечто находящееся за пределами понятий «патриотизм» и «христианство». Что находится вне этих понятий, что высится над этими понятиями. Мы исключим детское своеволие любых власть имущих. Тогда вы согласитесь, что необходимо привлечь это пока неведомое нам новое средство для анализа и других серьёзных понятий тоже. Оно должно быть совершенным и, как минимум, универсальным. Так почему на прямые вопросы Войны и Мира, сегодня ставшие жизненно важными для всех нас, только восточные философии дают подробные, развёрнутые ответы? Выходит, такой универсальный научный инструментарий, такая могущественная философия давно есть, хотя и не в кичливой Европе, которая высокомерно от неё отворачивается. Себе же во вред, традиционно, преступно уничтожив сотни миллионов людей в войнах, ведущихся испокон веков, на своей же территории. Вне разума и логики.
Не все европейцы, однако, закрыли и глаза, и уши. Многие из эмигрантов в Европе, таких, как моя семья, десятилетия духовно ощущают себя русскими. Исключения, конечно, бывают, но думаю, довольно редки, — отпив глоток чаю, продолжал Андрей. — Вспомним, что Россия никогда не имела колоний и не вывозила из Африки сотни тысяч рабов на хлопковые и сахарные плантации. Мы ревностно следим за происходящим в нынешней России. Согласно пророчествам уже многих духовидцев, именно из России в мир предстоит изойти идеологии духовного возрождения. Какой светлый ум окажется провозвестником новой Благой Вести! Но ожидание затягивается, да и мать-Россия, не следуя разуму и логике, по-прежнему ориентируется на западное воспитание, западную модель образования, на Западе себя явственно изжившие. Поэтому некоторые поступки незаурядных, но сформированных в либерально-западническом духе её людей порой шокируют.