Жажда острых ощущений
Шрифт:
— А по-моему, главный вопрос в том, где деньги моего мужа!
— И это тоже! — с горячностью поддержал ее Лохман. — Но я в этом направлении уже принимаю меры.
Удальцова удивленно подняла брови и села в кресло. Она закурила, положила ногу на ногу, картинно выпустила дым и спросила:
— Ну, и какие же меры ты предпринимаешь?
— Всему свое время, Катя, — загадочно произнес Лохман.
— И когда же это время наступит? — Удальцова угрожающе повысила голос.
— Совсем
— Меня этот ответ не устраивает. Я постоянно вспоминаю, что делал Борис в тот самый день, когда, по словам москвичей, он обналичил деньги.
— И что же?
Удальцова процедила:
— Амнезия проклятая замучила… Это было как раз накануне того, как он напился и въехал в столб.
Она затушила сигарету в пепельнице, закрыла глаза и задумалась. Где-то с минуту Катя терла виски и напрягала память.
— Ну, поехал он в банк, потом заехал на работу. Покрутился часа три, места все себе не находил… Дальше не помню, хоть убей!
Она замолкла, полулежа в кресле с закрытыми глазами.
— Стоп, Лохман! — неожиданно встрепенулась она. — Ты сам-то можешь восстановить этот день в памяти? Эта шлюха, не будем больше упоминать ее имя всуе, ночевала тогда у тебя?
Лохман наморщил лоб. Он вспомнил день, который предшествовал тому, когда Борис появился у него на квартире и там встретил Арину. Это был четверг, и, следовательно, Арина не могла быть с Виктором. Она приходила к нему обычно в пятницу, субботу и первые дни недели. В среду и четверг она, как правило, проводила вечера со своей дочерью.
— Нет, мы с ней только перезванивались, — твердо сказал Виктор.
— Значит, он был у нее. И, следовательно… Деньги тоже у нее! — Удальцова, казалось, была просто поражена своим неожиданным открытием.
Лохман же, потрясенный, молчал, не в силах ничего ответить.
— Итак, — сжав губы и кулаки, произнесла Катя. — Сейчас мы едем к ней и берем ее тепленькую!
В это самое время Лариса посмотрела на часы. Они показывали половину десятого. Судя по всему, Арина вместе со своей дочерью должна была находиться дома.
— Сейчас не надо, — попытался остановить ее Лохман. — Слишком много шума будет, если ты имеешь в виду крайние варианты.
Где-то с полминуты Лохман и Удальцова пристально смотрели друг на друга. Они прикидывали в уме, можно ли доверять друг другу и насколько уместным будет тот шаг, который Лохман дипломатично охарактеризовал как «крайний вариант».
— Когда же ты считаешь это лучше всего сделать? — холодно спросила Удальцова, наливая себе водки со спрайтом.
— Чуть позже, лучше даже завтра.
— Никаких завтра, едем прямо сейчас! — упрямо заявила Удальцова.
— Сейчас не надо, необходимо все обдумать.
— Что
Лохман, совершенно ошарашенный словами своей любовницы, налил себе водки и выпил. Где-то минуту они молчали, напряженно обдумывая ситуацию.
— Не может быть, — произнес Лохман наконец, нервно закуривая сигарету.
— Что не может быть? — тут же отреагировала Катя.
— Это я так, — рассеянно ответил Виктор. — Мне, наверное, надо принять ванну. Ты разрешишь это сделать?
— Да, пожалуйста, — пожала плечами Катя.
И в наушниках надолго воцарилось молчание. Лариса с Абрамцевым долго не решались заговорить друг с другом. Молчание первым нарушил он.
— Мне кажется, что в деле появляется новый подозреваемый, который долгое время рассматривался нами как жертва.
— Ты об Арине? — задумчиво спросила Лариса.
— Да, о ней, сердечной, — последнее слово Павел произнес с сарказмом. — Вся эта история с похищением и изнасилованием, по правде сказать, очень мутная. Похоже на то, что она сама себе готовила алиби. Да и Лохман как-то странно ведет себя в разговоре с Катей.
Лариса ничего не ответила, она сняла наушники и положила их на переднюю панель автомобиля.
— Уши устали, — призналась она.
— А я устал от другого, — вздохнул Абрамцев. — От лицемерия и продажности. Ведь Витек, елки-палки, а! Дружбан, блин… А Арина!
Абрамцев гневно сжал кулаки и был готов стукнуть ими изо всех сил по «бардачку». На его лице отразились смешанные чувства сожаления, презрения и ненависти.
— Борис, конечно, был далеко не ангелом, — продолжил свой монолог он. — Но эти двое… Что одна, что другой. Неужели все правда и виновата Арина? — он посмотрел на Ларису, но та лишь пожала плечами. — И неужели они сейчас поедут ее убивать?
Лариса снова никак не отреагировала на тирады Абрамцева. Он же не понимал, как это люди, которых связывал не один год дружеских и любовных отношений, могут вот так запросто из-за каких-то дензнаков отправить друг друга на тот свет.
— Мне кажется, что нам не стоит ждать, а надо отправляться к Борисовой, — выдал наконец Абрамцев.
— Да, пожалуй, — задумчиво ответила Лариса и включила мотор «Вольво». — Только пусть пока прогреется двигатель…
— У меня к тебе есть вопрос, который я давно хотел задать, — вкрадчиво сказал Лохман, когда они вместе с Катей почти одетые стояли у двери, собираясь выйти на улицу.
— Ну?
— Насчет плохой энергетики кухни ты тогда просто придумала, да?