Жажда. Трилогия
Шрифт:
— Постой, милая, — говорит он. Остальные подходят ближе.
Я улыбаюсь.
— Да? — Разумеется, я нахожусь под защитой казино. Стоит мне повысить голос, и их вышвырнут отсюда. Но я не люблю обращаться за помощью, когда вполне способна сама за себя постоять. Ужин сегодня будет из четырех блюд, думаю я. — Я могу вам чем–то помочь?
Мужчина продолжает держать меня за руку, но не отвечает. Он смотрит на техасца, который среди них явно главный. Техасец снова улыбается.
— Мы просто хотели бы сыграть еще раз, милая, — говорит он. — Это было бы честно. Нам нужен шанс вернуть наши деньги.
Я широко улыбаюсь:
— Почему бы мне просто не вернуть вам ваши деньги?
Мое предложение обескураживает его:
— Если ты так хочешь. Я с радостью их возьму.
— Хорошо, — говорю я. — Через десять минут встречаемся в западном конце парковки отеля. Мы немного прокатимся. Вы получите назад все свои деньги. — Я смотрю на остальных: — Единственное условие: ехать должны все.
— Почему нам надо куда–то ехать? — спрашивает техасец. — Отдай деньги прямо сейчас.
Я стряхиваю руку, которая меня держит.
— Но ты ведь не боишься меня, такой детки, сахарный папочка? — сладко говорю я.
Все мужчины смеются, но немного натянуто. Техасец тычет в меня пальцем.
— Через десять минут, — говорит он. — Не опаздывай.
— Я никогда не опаздываю, — отвечаю я.
Мы встречаемся, как запланировано, и выезжаем недалеко за город, каждый в своей машине. Потом я съезжаю с дороги, углубляюсь на несколько километров в пустыню и останавливаюсь у низкого холма. Все следуют за мной. Сейчас одиннадцать часов вечера, вечер прохладный и ясный, почти полная луна сияет на ночном небе. Мужчины останавливают свои машины рядом с моей и выходят. Они боятся меня. Я чую их страх. Кроме большого босса, все они вооружены. Под пиджаками выпирают кобуры. Я чувствую запах пороха в патронах. Возможно, они подумали, что я решила устроить им ограбление. Направляясь ко мне, они изучают местность и удивляются, что я одна. Они не очень ловкие. Двое из них держат руки в карманах, сжимая свои пистолеты. Техасец выступает вперед и протягивает руку.
— Отдай свою сумку, — приказывает он.
— Хорошо. — Я отдаю ему сумку. В ней лежат деньги, к его большому удовольствию. Он широко открывает глаза, пересчитывая их. Я знаю, что он думал найти в сумке пистолет.
— Ты удовлетворен? — спрашиваю я.
Техасец кивает партнеру. Меня обыскивают. Не тщательно.
— Чисто, — бурчит партнер секунду спустя и отступает.
Техасец рассовывает деньги по карманам.
— Да, я удовлетворен. Но я не понимаю. Зачем ты нас сюда затащила?
— Я голодна, — говорю я.
Он ухмыляется как бесчестный нефтяной барон, каковым он и является на самом деле.
— Мы были бы рады пригласить тебя на ужин, милашка. И сейчас приглашаем. Чего бы ты хотела?
— Ребрышки, — говорю я.
Он снова хлопает себя по ноге. Должно быть, это у него признак нервозности.
— Черт возьми! Это ведь моя любимая еда. Ребра, и с них еще капает красный соус. Поедем прямо сейчас, и ты их получишь. — С жуликоватой ухмылкой он добавляет: — А потом, может быть, немного развлечемся.
Я качаю головой, делая шаг к нему:
— Мы можем поесть здесь. Можем устроить пикник. Впятером.
Он бросает взгляд на мою машину:
— Ты привезла чего–то вкусненького?
— Нет. Это вы привезли.
Он всегда легко раздражается:
— О чем это ты?
Я откидываю голову и смеюсь:
— Ну и плут! Ты вежлив, только когда тебе выгодно. Теперь, когда ты украл деньги, которые я честно выиграла, ты собираешься угостить меня ужином.
Техасец негодует:
— Мы не крали эти деньги. Ты сама предложила их вернуть.
— Под давлением. Назовем вещи своими именами. Ты — мошенник.
— Никто не может меня так обозвать и остаться безнаказанным!
— Вот как? И что ты сделаешь? Убьешь меня?
Он делает шаг вперед и дает мне пощечину:
— Сука! Радуйся, что я не такой.
Я прикладываю ладонь ко рту.
— Ты не такой? — спрашиваю я мягко. — Я вижу твое сердце, мистер Денежный Мешок. Ты уже убивал. Хорошо, что мы встретились здесь, в пустыне, и сейчас. Если бы ты остался жив, то, наверное, опять кого–нибудь убил бы.
Он поворачивается, чтобы уходить:
— Пошли отсюда, ребята.
— Подожди, — говорю я. — У меня есть еще кое–что для тебя.
Он оглядывается через плечо:
— Что?
Я делаю еще один шаг к нему:
— Я должна тебе сказать, кто я на самом деле. Помнишь, ты спрашивал?
Техасец спешит:
— Ну, и кто ты? Голливудская звезда?
— Почти угадал. Я очень известна, в определенных кругах. Вот почему несколько дней назад вся лос–анджелесская полиция гонялась за мной по городу. Ты читал об этом в газетах?
В его голосе появляется тревожная нотка. Его люди опять оглядываются кругом, теперь уже высматривая арабских боевиков.
— Ты ведь не связана с этой террористической группой?
— Никаких террористов не было. Их придумали копы, чтобы прикрыть свои задницы. Весь переполох мы устроили вдвоем с моим напарником.
Он фыркает:
— Ну да. Ты с напарником угробила двадцать полицейских. Ты, видать, терминатор, а?
— Почти угадал. Я — вампир. И мне пять тысяч лет.
Он хихикает.
— Ты — психопатка, и я теряю с тобой время. — Он снова поворачивается: — Спокойной ночи.
Я хватаю его сзади за воротник и дергаю к себе, прижимая его щеку к своей. Он так поражен, что едва реагирует. Но его люди натренированы лучше. На меня сразу наставлены три револьвера. Я быстро ставлю перед собой техасца на манер щита. Я усиливаю захват, перекрывая ему дыхание. У него вырывается громкий судорожный хрип.
— Я сейчас в хорошем настроении, — обращаюсь я спокойно к остальным. — Я дам вам шанс спастись. В обычной ситуации такое мне бы даже в голову не пришло. Но, поскольку меня уже разоблачили, я не так щепетильна, чтобы уничтожить любой намек на свидетельства. — Я замолкаю и ловлю взгляд каждого из них, от чего у них, несомненно, идет дрожь по позвоночнику. — Я предлагаю вам сесть в машины и убраться отсюда — вообще из Лас–Вегаса. Если вы этого не сделаете, то умрете. Вот так. Все просто. — Я придушиваю техасца, и он стонет от боли. Я издевательски говорю: — Вы видите, что для милой детки я очень сильна.