Железный крест
Шрифт:
— А не могли бы вы мне помочь? — нетерпеливо перебил его Челль. — Вам, наверное, проще найти какие-то сведения о Хансе Улавсене, а если он еще жив, разузнать, где он находится сейчас.
— Должен вас поблагодарить. — Чего-чего, а уж благодарности Челль никак не ожидал. — Вы сказали, что Улавсен прибыл в Швецию, в Фьельбаку, в тысяча девятьсот сорок четвертом году. Это может нам помочь…
Поблагодарив в свою очередь Эскиля, Челль с довольной миной положил трубку. Конечно, он рассчитывал получить немедленный ответ, но если кто-то и может помочь, то именно человек, с которым он
Что он может в ожидании ответа сделать сам? Поразмыслив, Челль подумал, что стоит попробовать порыться в местной библиотеке в Фьельбаке. Чем черт не шутит. Он посмотрел на часы: если выехать прямо сейчас, успеет до закрытия.
Челль выключил компьютер и надел куртку. В нескольких сотнях километров отсюда Эскиль Хальворсен приступил к поиску данных о борце Сопротивления Хансе Улавсене.
Майя не выпускала куклу из рук. Эрика все еще была растрогана щедрым жестом старушки. К тому же ее почему-то очень радовала откровенная и молниеносная влюбленность Майи в старую потрепанную куклу.
— Какая милая старушка…
Патрик молча кивнул. Он сосредоточенно пытался сообразить, как проехать в запутанном Гётеборге, где любая указанная на карте улица внезапно может оказаться с односторонним движением, а из-за каждого угла угрожающе выкатывается трезвонящий трамвай.
— А где мы поставим машину? — Он вздохнул с облегчением, увидев нужное название.
— Вон там есть небольшой «карман», смотри.
Патрик последовал указаниям жены. Слегка толкнул заднюю машину, потом переднюю, и наконец ему удалось втиснуться в небольшой, по меткому определению Эрики, «карман». Он бы даже назвал его маленьким.
— Вам с Майей, наверное, лучше не ходить в магазин, — сказала Эрика, — к тому же антикварный. Представляешь, сколько там для нее соблазнов?
— Ты права, — согласился Патрик. — Мы со старушкой пока погуляем. Но ты потом расскажешь все в подробностях.
— Обещаю. — Эрика помахала Майе и пошла по Гульдхеден.
До антикварного магазина было совсем близко. Она открыла дверь. Мелодично звякнул колокольчик. Из-за занавески тут же появился небольшого роста худощавый человек с седой бородой веником.
— Чем могу служить? — вежливо спросил он.
— Я Эрика Фальк. Мы говорили с вами по телефону. — Она протянула руку.
— Enchanteur. [16] — Хозяин неожиданно нагнулся и, к несказанному удивлению Эрики, поцеловал ей руку.
Она не могла вспомнить, когда в последний раз ей целовали руку. И целовали ли вообще.
— Да-да, вы хотели показать мне какую-то медаль. Проходите, посмотрим. — Он откинул занавеску и провел ее в магазин.
Ничего подобного Эрика никогда в жизни не видела. Стены в небольшой комнатке были увешаны русскими иконами так тесно, что между ними не осталось ни сантиметра свободного пространства. Кроме икон здесь умещался только маленький стол и два стула.
16
Очарован (фр.).
— Моя страсть, — с гордостью сказал хозяин. Накануне он представился как Оке Грунден. — Думаю, у меня лучшая в Швеции коллекция русских икон.
— Очень красивые. — Эрика с любопытством рассматривала иконы.
— Красивые? Не то слово, моя дорогая, совсем не то… — Грунден просто лучился гордостью. — Носители великой истории и великой традиции… Но знаете, давайте перейдем к вашему делу, а то мне трудно остановиться, когда разговор заходит об иконах… Ваша история наверняка не менее интересна.
— Если я правильно вас поняла, вы специализируетесь также на медалях Второй мировой? — осторожно спросила Эрика.
Он надел очки и посмотрел на нее поверх стекол.
— Знаете, если человек предпочитает общение со старыми вещами общению с людьми, он становится немного… отрезанным от окружающего мира. Как в деревне во время большого снегопада. Я не уверен, что мой выбор верен… но, как говорится, человек задним умом крепок…
Он улыбнулся, и Эрика ответила ему улыбкой — ей нравился этот пожилой донжуан с его спокойным ироничным юмором.
Пока она разворачивала медаль, Оке зажег яркую настольную лампу.
Эрика положила медаль ему на ладонь.
— О… — Он внимательно изучил лицевую сторону медали, потом обратную, потом опять лицевую. Потом опять глянул поверх очков. — Где вы это нашли?
Эрика поведала ему всю историю с материнским сундучком.
— И, насколько вам известно, в то время у вашей матери не было никаких связей с Германией?
— Нет. — Эрика покачала головой. — Во всяком случае, никогда ничего не слышала. Правда, в последнее время я прочитала довольно много о Фьельбаке, где выросла моя мать. Это же рядом с норвежской границей, и во время войны многие помогали норвежскому Сопротивлению. Мой дед, например, перевозил в Норвегию какие-то запрещенные грузы. А под конец он переправил в Фьельбаку бойца Сопротивления, за которым охотились немцы. Тот даже жил у нас некоторое время.
— Да-да… Несомненно, контакты были… Были контакты с оккупированной Норвегией… и не только на побережье, не только… — Похоже было, что Оке размышляет вслух. — Знаете, объяснить, как попала эта вещь к вашей матери, мне вряд ли удастся. Могу только сказать, что это не простая медаль. Это так называемый Железный крест — очень высокая награда в нацистской Германии. Ее вручали только за особые заслуги.
— Тогда, может быть, существуют какие-то списки награжденных? — с надеждой спросила Эрика. — Знаменитый «немецкий порядок», ведь он и во время войны никуда не делся, правда?
Оке покачал головой.
— К сожалению, таких списков нет. К тому же это награда высокая, но не редкая. Железный крест первой степени… Во время войны этим орденом были награждены, если не ошибаюсь, четыреста пятьдесят тысяч человек, так что узнать, кому принадлежал именно ваш, боюсь, невозможно…
Эрика огорчилась. Она-то надеялась… но нет. Еще один тупик.
— Что ж, ничего не поделаешь… — В голосе ее прозвучало разочарование.
— Мне очень жаль, — сказал Оке Грунден. Он опять поцеловал ей руку и проводил к выходу. — Хотелось бы вам помочь…