Жена чудовища
Шрифт:
Еще три недели, наверное. Или все четыре. Это вовсе немало.
После ужина Овертина сама проводила проводила Тьяну в отведенные ей комнаты. Спальня была огромной и отделанной великолепно, в светло-золотистых тонах.
— Обычно здесь жила я, — пояснила нерцогиня, — здесь лучшая защита, по крайней мере. Никаких злобных поползновений в мою сторону я не жду, кому это интересно? Но мне рекомендовали хорошего колдуна-зищитника, он вот-вот приедет. После Хойра и не знаю даже, кому довериться.
— А что будет с Хойром? — забеспокоилась Тьяна.
— Когда его отпустят, увеличим ему жалованье, — улыбнулась Овертина, — ложитесь спать. Тин. Завтра вам доставят ваше арлинское кольцо. Наверное, сам лорд-сенешаль. Мне не терпится на это посмотреть.
Когда мы состаримся, будет что рассказать внукам! Да, леди Тьяна?
Потом она вернулась в столовую. Стол уже прибрали, лорд Торин сидел у окна со стаканом в руке. Она присела на стул рядом.
— Узнал что-нибудь, лорд хитрый-брат?
— Конечно. Но любая сплетня грешит неточностью, леди сестра. Мне ведь не доклад предоставляли, мне рассказали по секрету. Но это лучше, чем ничего.
— Без вступлений, прошу. У них на самом деле столько доказательств?
— Именно. Их столько, будто лорд Айд полгода только и занимался, что стряпал улики против себя. И этим уликам трудно не верить. Там письма, которые почти все колдуны отказываются признавать ложными. То, что вызывает сомнения, не столь существенно. Я бы тоже поверил. И король поверил, куда ему деваться.
Король разочарован. Оскорблен в лучших чувствах. Оправдания лорда Айда местами интересны, но не столь убедительны.
— Валантен не дурак, Торин. То, что ты говоришь — чересчур…
— Именно поэтому кто-то еще слегка сомневается. Тот, кто допускает, что он не дурак. Но из заговора против короля, убийства герцога Нивера и покушения на леди Айд, а также из сговора в лузанцами слепилось вполне внятное обвинение, где все неплохо связано между собой. Часть вины он, как я понял, и не отрицает, лишь пытается объяснить, я имею в виду лузанцев. Ты бы лучше не обманывала эту малышку. Не пела бы ей про благополучное решение дела через год.
— Я еще и не то спою. Лишь бы сохранить ее ребенка. Пусть я потом буду виновата. Я едва привела ее в чувство, пока мы ехали из Синего замка.
— Не больше двух недель, Овертина. Это как-то связано с предстоящими переговорами с лузанским королем.
Овертина вздохнула, прикрыла на секунду глаза.
— Торин, она влюблена в него, понимаешь? Влюблена по-настоящему. Звучит невероятно, но это так.
Никогда я не отрицала, что с Валантеном Айдом можно дружить, ссориться с ним и мириться, но не думала, что можно так его полюбить. Тин должна эти недели донашивать и рожать наследника, а не переживать за Валантена. Если мы потеряем этого ребенка…
— А как ты собираешься дурачить здесь… леди Тьяну? — последние слова он слегка выделил, — запереть, никого к ней не пускать, скрывать до последнего? Зачаровать всех слуг в доме, что ли? И все равно она догадается. А как теперь уговорить ее уехать в Нивер?
— Я попрошу короля. Клайдергар тоже считает, что наследовать Нивер должен сын Валантена, все успокоятся, и пресекутся дальнейшие распри между наследниками. И он весьма хорошо относится к Тин, поверь мне.
— Охотно верю. Это неожиданное пожалование арлинства очень похоже на извинения от короля…
Арлинское кольцо Тьяне привезли на следующий день сразу после полудня. Она уже ждала, приодетая и причесанная. Увидела, как от ворот до крыльца проследовала целая процессия: сначала всадники, двое передних с флагами, потом карета с гербами Грета, и опять всадники.
Из кареты выбрался лорд-сенешаль в расшитом золотом придворном костюме и в плаще с золотой каймой, наброшенном на плечи, в руке он держал маленькую шкатулку. Не торопясь, торжественно он взошел по ступеням крыльца, за ним следовало его сопровождение.
Тьяна и Овертина ждали в переднем зале. Они обе поклонились — сенешаль сейчас олицетворял короля.
Он достал из шкатулки еще одну шкатулку, потом из нее — еще одну, и, наконец — кольцо. Теперь пришел черед Тьяне преклонить колено, лорд Торин стоял рядом — поддержать в случае чего. Но она и сама справилась бы, не чувствовала себя немощной, а живот не так уж и мешал.
Ровным голосом она произнесла ритуальные слова, как накануне учила ее леди Овертина:
— За себя и моих потомков клянусь в верности Грету и его королю. Буду клинком в руке короля. Целиком вверяю себя королевской милости, — и протянула левую руку, сенешаль надел ей кольцо на средний палец.
— Примите моя поздравления, леди Тьяна.
Она встала, слегка опираясь на руку лорда Торина.
— Благодарю вас, милорд.
На ее руке сияло теперь кольцо арлина, до сих пор она видела такие лишь издали, у графа Скарата, например. Оно было двойным: на широком кольце свободно вращалось еще одно, тоненькое.
— Леди Тьяна, я должен передать вам приказ короля, милости которого вы себя только что вверили, — сенешаль взял у кого-то из свиты пакет и передал его Тьяне, — его величество желает, чтобы вы отправились в Нивер, и ваш сын появился на свет там, как и все Айды. Через месяц после рождения наследника Нивера вы, если пожелаете, можете вернуться в Гарратен. Приказ короля не подлежит обсуждению, леди Тьяна, — заметил он, потому что Тьяна уже вдохнула, чтобы заговорить, — его величество сам желает обеспечить вам карету и сопровождение до Нивера, все будет подано завтра утром.
Снова обмен поклонами, и сенешаль удалился столь же торжественно.
— Всего лишь два месяца, Тин, — сказала Овертина расстроенной Тьяне, — Ваш муж сам бы хотел этого.
Только два месяца, которые ничего не решают для Валантена, зато на свет появится новый герцог! Тин, вы просто обязаны побеспокоиться о нем в первую очередь.
Тьяна кусала губы, и не знала, что можно на это возразить. Главное все равно сказал сенешаль: приказ короля не подлежит обсуждению. Разве что сбежать подальше и от Гарратена, и от Нивера…