Жена или смерть (сборник)
Шрифт:
– Все это ужасно, Беннет, но я восхищен вашей смелостью.
– Смелость здесь ни при чем, - сказал я угрюмо.
– Просто не было другого выхода. Меня загнали в угол как крысу.
Он усмехнулся.
– Я бы не сказал… - Он потрогал себя за нос.
– Вы уверены, что ничего не пропустили?
– Уверен.
Он нахмурился.
– Но в вашем отчете нигде нет прямых улик против лица, убившего Элвина. Здесь одни предположения.
– Я это знаю.
– Но я думал, что получение таких улик было главной целью вашей э-э… экспедиции.
– Это не было главной целью, - сказал я.
– Ничего подобного. Главной целью было раздобыть доказательства неверности миссис Бэйн. Согласен, было бы замечательно, если бы я еще и разоблачил убийцу Бэйна.
– Это наверняка сделала жена Элвина, - сказал он.
– Она больше всех выигрывала.
– Или Дэймон.
– Но миссис Бэйн намеренно заманила вас в ловушку.
– Она поступила так из любви к Дэймону, - ответил я.
– Но не призналась в убийстве.
– Следовательно, вы убеждены, что ни Дэймон, ни его люди, ни миссис Бэйн не делали этого?
– Не знаю. Пока я не могу обвинять кого-то из них.
Он сжал губы.
– Мне кажется, вы попали в скверное положение.
– Мне уже случалось попадать в такое положение.
– Давайте рассмотрим дело с юридической точки зрения, - предложил он.
– Вы ничем не можете подтвердить, что убили двух человек и ранили третьего при самозащите. Потом вы нарушили неприкосновенность жилища Дэймона. А этот шериф Риджуэй сам может поплатиться за то, что закрыл глаза на ваши действия. Убийство остается убийством, какова бы ни была репутация Дэймона.
– У меня не было выхода.
– Но вы не можете этого доказать, - сказал он резко.
– Неужели вы этого не понимаете?
– Подручный Дэймона, Джеральд Лонгер, говорил при свидетелях. Он знает, что я защищался, и…
Хьюинг отвел этого свидетеля нетерпеливым движением руки.
– Известный головорез. Какой толк от его показаний? Все целиком опирается на ваши слова и только на ваши слова. Я надеялся, что вы вернетесь с неопровержимыми доказательствами или подписанным признанием.
– Не все сразу.
– Я глотнул еще виски, но приятное ощущение тепла прошло, и мне казалось, что внутри меня что-то медленно сворачивается узлом.
– Извините, мистер Хьюинг, - сказала мисс Фордайс, - это тоже записывать?
– Нет, только показания Беннета.
– Можно получить копию?
– спросил я у нее. Она взглянула на Хьюинга, который кивнул в ответ.
– Конечно. Сделайте, пожалуйста, две копии, мисс Фордайс.
Она села за пишущую машинку, вставила бумагу, положила перед собой блокнот и начала быстро печатать. Хьюинг с серьезным выражением лица повернулся ко мне и заговорил:
– Беннет, дело нешуточное. Самое серьезное заключается в том, что никто, кроме вас, не может доказать, что Элвин Бейн был мертв, когда вы нашли его.
– Выходит, его убил я. Зовите полицию.
– Это не предмет для шуток, - сказал он резко.
– Я по-прежнему выступаю в качестве душеприказчика Элвина и намерен проследить, чтобы правосудие свершилось.
– Вот и хорошо, - сказал я.
Не сводя с меня пристального взгляда, он произнес ровным голосом:
– Вы говорили, что были другом Бэйна, но я никогда о вас не слышал до вчерашнего вечера. Опять приходится верить вам на слово.
– Я сказал правду.
Стук пишущей машинки прекратился, и в наступившей тишине мисс Фордайс с ничего не выражающим лицом делала исправления, потом снова принялась печатать. Хьюинг барабанил пальцами по столу, сжав губы и сузив глаза. Он смотрел в стену поверх моей головы и казался погруженным в глубокую задумчивость. Раздавался только стук пишущей машинки. Я думал о своей постели, о Сэнди, о яичнице с ветчиной, о горячем черном кофе и чувствовал себя дураком. Здесь что-то творилось, а мне не хотелось думать об этом после ночи, которую я пережил.
Я отомстил за себя и за Сэнди, но не отомстил за Элвина. В эту шальную ночь я пренебрег всеми запретами и вполне мог ожидать неприятностей, которые предрекал Хьюинг. Какая-то мысль исподтишка пыталась пробиться из дальнего уголка моего сознания, а я отгонял ее, потому что слишком устал и отупел. Я знал, что впереди неизбежная встреча с Рокингемом, не сулящая мне ничего хорошего. Я чувствовал также, что мне предстоит встретить лицом к лицу что-то еще пока неизвестное. Это угнетало мое сознание в течение нескольких часов, с момента разговора с Джеральдом Лонгером, который думал, что умирает. Я вспомнил Флоренс, жену Стенли Маркхэма, которая ради старой дружбы поддерживала обман. Она могла убить Элвина Бэйна. Другие тоже внесли свою долю, начиная с самого Бэйна. Если бы он не разгласил, что меняет завещание…
Я старался избавиться от этих сумбурных мыслей. Мисс Фордайс перестала печатать, вынула листки, вставила новые и опять затарахтела. Я вдруг обратил внимание, что Хьюинг перевел взгляд и угрюмо и пристально смотрит на меня, будто придя к какому-то решению. Он заговорил:
– Беннет, вы пришли ко мне с пустыми руками. Сожалею, но я не могу действовать, основываясь на ваших показаниях. Вы всего лишь свели ваши личные счеты. Вы не проявили подлинного интереса к главному - уликам против миссис Бэйн и изобличению убийцы Элвина. Мне это не нравится. Я-то полностью полагался на вас и доверял вам.
– Вам никто не запрещает иметь собственное мнение… - Я с горечью сознавал, что в его словах была, по крайней мере, доля истины.
– Вы не хотели бы изменить свои показания?
Я был ошарашен.
– С какой стати?
– Возможно, вы теперь вспомнили упущенные ранее детали, какие-нибудь обстоятельства, которые, по вашему мнению, веско свидетельствуют о причастности Дэймона или миссис Бэйн к смерти Элвина… - Он подался вперед в настойчивой, почти умоляющей позе.
Я кивнул на пишущую машинку.