Жена-невольница. Непокорное пламя
Шрифт:
– Вижу, мое отсутствие не пошло вам на пользу, графиня, - осмотрел супругу с головы до ног и недовольно покачал головой.
– Вы выглядите, как дикарка.
– Простите, - пробормотала Розалинда, пытаясь привести в порядок волосы, - я весь день занималась уборкой и не успела переодеться. Если бы Вы сообщили о своем прибытии...
– Для уборки есть слуги, а Ваша обязанность - ждать меня. Всегда и везде, - Астор не дал ей договорить.
– Мне бы не хотелось, чтобы конюхи приняли Вас за одну из горничных.
Подавив вспышку обиды, вызванную безудержной ревностью мужа, Розалинда мягко
– Никто из слуг никогда не позволит себе вольности в отношении хозяйки. В пансионе будущих хозяек учили всегда на своем примере показывать, как нужно работать. Я не сделала ничего предосудительного. Ваши домыслы только оскорбляют меня. Вы же знаете, что я верна Вам и не нарушала брачных обетов.
– Надеюсь, так будет и впредь, - мрачно отозвался граф.
– Приведите себя в порядок и приходите в мою спальню. И не задерживайтесь.
Астор не стал дожидаться ответа жены и направился в подвал замка. По рукописям он скучал, пожалуй, сильнее, чем по строптивой супруге. Пять лет прошло, но Розалинда так и не покорилась ему полностью. А главное - не принесла долгожданных наследников. Он мог бы расторгнуть брак, но вопреки рассудку, его неудержимо влекла эта женщина. Ее свет поддерживал его, как истинный эликсир жизни, и распрощаться с ним было не так-то легко.
Полная сомнений и дурных предчувствий, Розалинда забежала в свою спальню. Поплескала в лицо водой, натянула на голову чепец и сменила платье. Ступала она бесшумно, боясь растревожить задремавшую Джоси. Горничная тоже оправилась после покушения ночных призраков, но хозяйка слишком дорожила ею, чтобы тревожить понапрасну.
Отправив Джоси воздушный поцелуй, Розалинда направилась в спальню мужа. Шла она с явной неохотой, постепенно замедляя шаги. И только любопытство, помноженное на тревогу, заставило ее побороть желание притвориться больной и отказаться от вечерней встречи.
При ее появлении Астор взглянул на настенные часы, намекая, что ждал слишком долго.
– Ваша горничная слишком стара и не справляется со своими обязанностями, - многозначительно изрек граф.
– Подумать только, сколько времени она Вас одевала. Завтра же замените ее на молодую.
Розалинда вскрикнула и покраснела. Но не от стыда, а от гнева.
– Джоси сильна и здорова, - не скрывая злости, заметила Розалинда.
– Скажите, чем я заслужила Ваше обращение, почему Вы всеми силами стремитесь лишить меня всего, что мне так дорого?
О, если бы она принялась умолять и проявила покорность, Астор, возможно, и проявил бы снисхождение. Но воинственный тон супруги только раззадорил тьму в его душе.
– Она слаба и может не выдержать путешествия!
– Глаза Астора сверкнули, как молнии.
– Если она не дотянет до Гланселя, Вы останетесь без горничной.
Позабыв спросить разрешения, Розалинда опустилась в кресло. Не веря своим ушам, она прошептала:
– Мы едем в Глансель? Но зачем?..
– Вы супруга не только графа, но и боевого мага, - не без самодовольства изрек Астор.
– Изидор назначил меня командующим отрядом добровольцев, пожелавших отправиться в распоряжение короля Шилдании.
Розалинде показалось, будто небеса над ней разверзлись, и воздух вокруг вскипел, ослепленный светом богини.
–
– от волнения Розалинда начала заикаться.
– Как такое возможно?.. Почему?
Граф закинул ногу на ногу и жестом приказал Блезу наполнить вином его опустевший бокал.
– Слишком много вопросов, моя дорогая, - упрекнул Астор супругу.
– Но так и быть, я удовлетворю Ваше любопытство. Чума, довлеющая над Хартией и Шилданией, не унесла жизнь ни одного эйшелльца. Из чего я сделал вывод, что именно Адалард и его маги потрудились над тем, чтобы ослабить противников. Не иначе, как северный король решил стать единовластным правителем трех земель. И нашел прекрасный способ избавиться от соперников.
Астор улыбнулся и пригубил вино. Розалинда посмотрела на него с сомнением - его речи казались ей лишь насмешкой, неудавшейся злобной шуткой.
– Я не верю, что Адалард на такое способен, - наконец, произнесла она и отвернулась.
Меньше всего ей хотелось, чтобы муж заметил, какая гамма чувств отразилась на ее лице. Давно ушедшая весна напомнила о себе в самый неподходящий момент, заставив истосковавшееся по любви сердце Розалинды болезненно сжаться.
– А вот Изидор и Адриан мне поверили.
– Астор сделал паузу, внимательно наблюдая за реакцией супруги.
– Полагаю, во мне все же проснулся доселе дремавший оратор. Слышали бы Вы мою пламенную речь о том, как сильно я люблю Отчизну! Как предан я королю и парламенту и как жажду спасти Хартию от вымирания.
Астор не выдержал и громко рассмеялся. Он, и правда, сумел убедить Астора и Изидора в своей искренности и теперь наслаждался триумфом. Никто, включая жену, не должен знать об его истинных намерениях. Но только так, присоединившись к одной из воюющих сторон, он сможет приблизиться к заветному мориону и оказаться в нужном месте в нужный момент.
Розалинда казалась настолько шокированной, что не могла говорить. Ей хотелось одновременно плакать и смеяться, закружиться в танце и провалиться сквозь землю. Столько лет она втайне мечтала хоть краем глаза увидеть Эйдена, узнать, что он жив. И вот такая возможность появилась. Но как она может предстать перед возлюбленным женой другого мужчины, к тому же некромага, наверняка затеявшего подлость. В искреннее желание Астора помочь другим она давно не верила.
– Могу ли я отказаться от поездки?
– Розалинда все же отважилась на вопрос, не желая быть причастной к интригам мужа.
– Война опаснее чумы. Там, где сражаются мужчины, нет места для женщин.
Астор несколько секунд задумчиво рассматривал ее профиль, силясь прочесть сокровенные мысли. Но Розалинда во многом оставалась для него загадкой. За пять лет брака она научилась так искусно притворяться, что ей нельзя было не поверить.
– Вот тут Вы ошибаетесь, - хладнокровно произнес Астор.
– Эйден перевез двор в Бэтлтон, и многие жены полководцев и боевых магов последовали за мужьями. Распутники шилданцы даже перед лицом смертельной опасности не пожелали отказаться от роскоши и увеселений. Подумать только, в перерывах между сражениями они устраивают балы и ведут себя так, будто они бессмертны.