Жена-невольница. Непокорное пламя

Соловьева Елена

Коум учтиво поклонился графине, а после подмигнул - озорно, совсем как в полузабытом детстве.

– У вас пять минут на разговор, - буркнул Астор и вернулся в начало колонны, чтобы возглавить отряд.

Розалинда бросилась на шею брату и, не сдержав порыва, шмыгнула носом.

– Что такое, сестренка?..
– спросил Коум, утешая сестру.
– Ты не рада меня видеть?

– Рада...
– сквозь слезы улыбнулась Розалинда, обнимая ладонями лицо брата и всматриваясь в его глаза.
– Но не хочу, чтобы ты отправлялся на войну. Не с моим мужем...

Она отвернулась,

но Коум успел заметить ее замешательство. Словно бы она сказала лишнее и теперь сожалела об этом.

– Астор Кюрель - один из самых сильных магов, ему доверяют король и парламент, - непонимающе проговорил Коум.
– Или ты придерживаешься иного мнения? Скажи, ты несчастлива в браке?.. Он обижает тебя?..

Брат Розаллинды повзрослел, но она все еще хотела защитить его. Вот только сказать всю правду - значит, навлечь на него множество бед.

– Прошу тебя, Коум, - поглядывая в сторону мужа, прошептала Розалинда, - откажись от этого похода. Пока у тебя еще есть возможность. Возвращайся в академию и найди своим силам лучшее применение. Отправляясь в Глансель, мой муж преследует собственные интересы. Вполне возможно, отличные от интересов короля Хартии и короля Шилдании.

Несколько томительных секунд Коум размышлял над словами сестры, а после многозначительно изрек:

– Все мы преследуем собственные цели. Пойми, второй такой возможности у меня может не быть: граф Кюрель дал мне шанс, и я просто обязан его использовать. И потом, если Эйден победит, мы сорвем знатный куш и вернемся домой богачами. А то и вовсе останемся в Шилдании как герои, достойные покровительства самого короля.

Розалинда прикусила губу в попытке сдержать слезы. С годами авантюризм ее брата не только не прошел, но и усилился. Коум все так же рвался в бой, все так же хотел стать героем. Как может она лишить его такой возможности? Да и прислушается ли Коум к ее доводам, ведь кроме догадок и подозрений у нее ничего нет, чтобы открыто обвинить мужа.

– Пусть Светлая Богиня хранит тебя!
– дрожащей рукой Розалинда осенила брата магическим знаком и поцеловала в подставленную щеку.

Астор подал сигнал к отправке, и Коум занял свое место в колонне. Отряд двинулся в путь. Полные боевого задора маги затянули бравую песню, копыта их лошадей метр за метром принялись отмерять дорогу, ведущую к славе. Или к гибели от руки врага.

Розалинда плотнее укуталась в накидку и откинулась на сиденье. Путешествие предстояло долгое и изнурительное, и только одно грело ее сердце - во время пути Астор вряд ли решится пить ее дар. Да и супружеский долг исполнять пока не сможет.

Перед убытием Астор уверял супругу, что она окажется не единственной дамой, решившейся сопровождать мужа в поездке. Он обещал, что и другие жены магов присоединятся к отряду. Однако другие воины берегли своих женщин и не собирались рисковать их жизнями ради прихоти графа и удобства графини. И лишь за день до отправки Розалинда узнала, что компаньонок у нее не будет.

Впрочем, это обстоятельство нисколько не расстроило Розалинду. Делить тесную карету с незнакомыми дамами - не лучшее из удовольствий. К тому же, путешествие в одиночестве позволит ей поразмышлять и

настроиться на предстоящую встречу с Эйденом.

Астор вел свой отряд, стремясь пройти за день максимально возможное расстояние. Те редкие остановки, что он предоставлял людям для того, чтобы сменить лошадей и размять ноги, стали для Розалинды настоящим праздником.

На одном из таких привалов, собравшись в тесный круг, маги обсуждали преимущество и недостатки летательных аппаратов эйшелльцев. А также то, как легко когти и клыки тигров Спруса справляются с металлическим противником.

– Порой мне кажется, что действия магов животных мало чем отличаются от некромагии, - поделился своими наблюдениями Астор.
– Ведь по сути шилданцы так же подавляют чужую волю и пользуются телами.

– Живыми телами, - вставил Коум.
– Маги Шилдании предоставляют животным право выбора, которого нет у жертв некромагов. К тому же, они не полностью подчиняют себе разум тигров, и их союз можно назвать скорее взаимным сотрудничеством, чем полным подчинением чужой воли.

Подобные речи не понравились Астору, и он не преминул вставить еще одно замечание:

– Наивно полагать, будто дикие твари Спруса сотрудничают добровольно. Тигры - лишь безвольные игрушки в руках магов, не способные дать отпор своим укротителям.

Розалинда, помогавшая раздавать людям припасы, услышала речь мужа и не смогла не возмутиться. Она помнила, как трепетно относились друг к другу Ардо и Эйден, и не могла не встать на их защиту.

– Милорд, - обратилась она к мужу, - Вы никогда не были магом животных, а потому можете заблуждаться. Тигры Спруса соглашаются помогать по доброй воле и в любой момент могут остановить воздействие магов. Они скорее друзья шилданцев, чем их жертвы. Иначе их союз не был бы столь крепок и плодотворен.

Астор побагровел от ярости, но на глазах подчиненных не решился замахнуться на супругу. Вместо этого он попытался ударить ее словесно:

– Вас ввели в заблуждение, моя дорогая. И я догадываюсь, кто именно и для чего. В любой паре один играет главную роль, а второй подчиняется его воле. И не важно, достигается ли подчинение обманом или магическим воздействием - результат один и тот же.

Коум перевел взгляд с Астора на сестру и заметил, как поникли ее плечи. У него не осталось сомнений в том, что Розалинда абсолютно несчастна. Пусть граф считался сильным магом огня и отличным стратегом, но испытывать искреннюю привязанность и тем более любовь он не умел. И в супружеской паре неизменно исполнял роль ведущего, не оборачиваясь на желания и потребности своей второй половины.

Насмешливо поклонившись супруге, Астор забрал подчиненных и направился вновь седлать коней. Рядом с оскорбленной Розалиндой остался лишь ее брат. Он искренне жалел сестру, но меж тем понимал, что помочь ей не в силах.

– Прости, что из-за меня тебе пришлось выйти за него, - выдохнул Коум.
– Я предполагал, что ты его не любишь, но и не думал, что все настолько печально.

Розалинда взяла ладонь брата в свою и прижалась к ней щекой. От брата пахло дорожной пылью и конской упряжью, но родное тепло искупало эти недостатки.