Женщина приручает лаской, мужчина - терпением
Шрифт:
Помедлила немного и выскользнула из моей кровати, тихонько вышла из комнаты.
Я откинулся на подушку. Сон мне перебили, несмотря на усталость. Морфей не пытался распахнуть передо мной свои объятия, возбуждение зашкаливало… Пойти что ли, вернуть чертовку?
Нет, я все для себя решил.
Завтра у Гермионы начнется другая жизнь. А я постараюсь, чтобы свое темное прошлое девушка смогла забыть.
========== Глава 8.
– Еще одна тайна Грейнджер. ==========
— Куда мы идем? —
— Тебе понравится, — спокойно ответил, не поворачивая головы. Для себя решил, что отныне буду стараться обращаться к девушке по имени. — Гермиона, я хочу, чтобы ты не сидела постоянно в комнате: весь дом в твоем распоряжении. Можешь ходить, куда хочешь. Считай, что ты тут хозяйка.
Я старался быть дружелюбным. Но девушка промолчала, никак не отреагировав на мой порыв. Не выдержав, все же взглянул на нее, обернувшись через плечо. Она была бледной, как будто вся кровь отлила от лица, и какой-то уставшей, словно не спала всю ночь. Гермиона смотрела себе под ноги, боясь или стесняясь встретиться со мной взглядом.
Я надеялся, что книги смогут поднять девушке настроение. Я ввел ее во второе, после лаборатории, любимейшее место в доме. Выпустив ее руку из силков своих пальцев, прошел вглубь помещения, невольно любуясь высокими стеллажами, вмещающими мою богатую коллекцию всевозможных книг.
— Думаю, тут можно неплохо расслабиться, — негромко выдохнул, прикидывая, какую книгу возьму с полки и устроюсь для чтения в любимом кресле: редко выдавались дни, когда не было дел и можно было вот так побездельничать…
Интересно, а что выберет Грейнджер? Наверное, истосковалась по такому количеству доступной литературы.
Я обернулся, предвкушая неподдельный восторг на лице девушки: был уверен, что кто-кто, а всезнайка Грейнджер оценит…
И чуть не задохнулся… от удивления и подкатившего раздражения.
Гермиона сидела на письменном столе: короткая юбка задралась, открывая моему взору округлое бедро. Я даже сглотнул: в конце концов, я мужчина, хоть и пытающийся поступать правильно. С недавних пор. Но против инстинктов не попрешь.
— Гермиона, что ты… — фраза оборвалась на полуслове, потому что Грейнджер явно поняла, какую имеет надо мной власть: ее легкие пальчики заскользили от груди к животу, ловко справляясь с пуговками на платье-халатике. Тут же замелькало соблазнительное тело…
В штанах вдруг стало невыносимо тесно: вчерашнее неудовлетворенное желание быстро дало о себе знать. Твою мать! Если ты такая ненасытная, Грейнджер, то к черту все мои принципы! А гори все синим пламенем!
Наверное, все бы закончилось бурным сексом в этой неоскверненной обители, если бы ее тихий голосок, в котором явно слышались нотки затаенной горечи и обиды, не пробил пелену возбуждения, уже затуманившую мой мозг:
— Что же вы медлите, хозяин? Я всегда к вашим услугам, чтобы помочь
И смотрела, смотрела своими огромными глазищами прямо в мою прогнившую душонку. И я уверен, мне не показался в них огонек презрения, смешанного с разочарованием. Как будто говорила: «Вот что значат все ваши слова, профессор!»
Это осознание отрезвило, а ноющая боль внизу живота от очередного обманутого желания подняла во мне волну нешуточной ярости.
Я быстро направился к девчонке, замечая, что она вся сжалась и уже не выглядела такой расслабленной и непринужденной. Боялась.
Стянул ее со стола и, сжав локти, заставил не опускать глаза.
— И в какой из моих фраз вы услышали предложение залезть на стол и раздвинуть ноги? — яростно прошипел ей в лицо.
Видел, как румянец коснулся бледных, немного впалых щек. Наверное, Тинки права. Девушка совсем мало ест. С этим тоже нужно разобраться.
— Вы же сами сказали…
— Что вы несете, мисс Грейнджер?! — рявкнул я, вновь переходя на официальное обращение.
А потом не выдержал: губы сами собой сложились в привычную ехидную усмешку:
— Интересно, а самая правильная староста Гриффиндора всегда таким образом расслаблялась в библиотеке? — девушка вздрогнула, но я продолжил: — То-то я много раз ловил вас после отбоя на выходе с вашим рыжим дружком! Странно, если вашей успеваемости такие посиделки с расслаблением и принесли пользу, то вот что-то на Уизли они никак не сказались. Каким был всегда тупоголовым, таким и…
— Замолчите! — отчаянный крик из самых недр ее души.
Я от неожиданности даже заткнулся, так и не закончив обличительную, уничтожающую речь.
— Не смейте так о нем говорить! Рон замечательный! — кажется, девчонка начала задыхаться от подступивших слез.
— Ах, замечательный! — но и моя ярость не знала тормозов. Я сильнее сжал Гермиону, до хруста в хрупком тельце. — Что же тогда этот герой позволил тебе оказаться в борделе?
Вот тот вопрос, который грыз меня с самой первой встречи. Уизли — чистокровные маги. Насколько я помнил из списков, погибшим числился только один из близнецов, даже не помню, который именно. Их семья приняла, пусть и без охоты, но приняла Лорда. Пришлось принять, чтобы сохранить жизнь всем многочисленным родственникам. Так почему не забрал ее к себе? Не женился? Это не запрещено, хоть и не желательно, но все же…
— Вы ничего не знаете, — надломленным шепотом проговорила девушка, вырывая меня из пучины мысленных вопросов.
— Так расскажите мне! Расскажите, как так получилось!
Но Гермиона вся сжалась в моих руках, зажмурилась, будто закрываясь от моего жадного, требующего объяснений взгляда… Я видел, как она упрямо поджала губы.
Не расскажет…
По щекам девушки заструились слезы. Я утер слезинки пальцами. Наверное, следовало утешить. Но я не знал как… Не умел… Не научился за все свои немалые годы…