Женщина приручает лаской, мужчина - терпением
Шрифт:
Сивый вытащил из толпы ее. Эти каштановые локоны, эту стройную, изящную фигурку в легком, обтягивающем платье я не спутал бы ни с кем другим…
Но как она здесь оказалась? Как мадам Харрис могла отдать одну из своих лучших девочек на растерзание? Как я мог не заметить ее в толпе? Вот когда я готов был придушить себя за невнимательность: ну почему я их всех не осмотрел?!
Внезапно, ублажающая меня проститутка стала мне невероятно противна.
Твою мать, я просто слепой идиот.
А
Больше всего хотелось сейчас же сорваться с места и вырвать Гермиону из его цепких лап, но нельзя… Волан-де—Морт не простит мне такой слабости… Какой же я трус…
Пришлось быть зрителем. Озлобленным, отчаявшимся, съедаемым изнутри тревогой зрителем.
Моя «ночная бабочка» безуспешно пыталась оседлать мой обмякший член, но я не обращал на это внимание: мне бы вообще избавиться от нее, но вот присутствующие не поймут.
Сивый дотянул Грейнджер до ближайшей стены и всем телом прижал к холодному камню. Я видел, как его руки срывают с нее одежду, лапая, царапая восхитительное тело.
Мразь… Сивый, как жаль, что я тебя не убил в то время, когда междоусобная война не каралась мучительной смертью завязавшего ее… Теперь я был лишен такой возможности…
Сопротивляйся, Грейнджер, пожалуйста! Ну, посмотри на меня! Один твой умоляющий взгляд — и я плюну на все! Спасу тебя и погублю себя! Я не хочу, чтобы ты сегодня подохла!
Я смотрел, не мог оторваться…
Что же она делала? Что творила эта девчонка?
Я с удивлением и отвращением наблюдал, как та вдруг обвила этого человека-волка руками и… впилась поцелуем в его губы…
Кажется, Сивый охренел еще больше меня… Не думаю, что хоть одна женщина делала так после его обращения. Я видел, как Гермиона гладит его своими пальчиками, избавляет от одежды.
Сама.
Сама, твою мать!
Не сопротивляется, не вырывается, не кричит, не плачет, а ласкает, гладит, целует, будто он тот самый, тот единственный.
Мне было плевать на то, что происходит со мной, что происходит вокруг. Все мое внимание было притянуто к этой пошлой сцене. Остальные ничего не замечали, но я не мог…
Я видел, как Сивый припечатывает Грейнджер к стене, сжимает бедра, приподнимая над собой, и врывается в ее тело, как он ритмично двигается, вколачивается, а она… она обвивает его ногами и руками. И утыкается носом в шею. Я видел, как ее язычок игриво скользнул по его уху…
Отвращение переплелось с удивлением, непониманием и горькой обидой.
Она с ним такая же, как и со мной, как с Люциусом, как со всеми клиентами. Я видел, как девушка прогибается, а Фенрир почти расплющивает
Я дернулся, отпихивая так ничего и не добившуюся от меня проститутку, готовый сорваться с места… Неужели прикончит?!
Но каково было мое удивление, когда после взмаха руки, я не увидел изуродованного, мертвого тела: он просто восстановил ее платье… И вдруг притянул к себе Гермиону, впиваясь в рот поцелуем… Понравилось, гаду. А она прильнула, отдаваясь его жестким, неумелым попыткам быть нежным.
Я смотрел, как один из телохранителей — кажется, Чарльз? — забирает Грейнджер, подхватив под локоть, уводит из этого ада. Но еще я не мог оторвать глаз от Сивого: никогда не видел такого растерянного и даже потерянного выражения на его лице. Ни разу.
Что с ним сотворила Грейнджер?
Что умеет делать эта ведьма, из-за чего сводит всех с ума?
Как эта девчонка своими ласками приручает всех? Меня… и даже этого дикого зверя.
Почему-то я не сомневался, что теперь Фенрир станет часто к ней наведываться. Но… я не позволю.
Вначале я все же хотел убить оборотня, благо сил и умений хватит. К тому же эффект неожиданности на моей стороне… Да, в конце концов все откроется, и я отправлюсь вслед за ним — теперь Волан-де-Морт не прощает убийств своих слуг. Но потом… потом в голове все же вспыхнуло самое очевидное решение… И почему я раньше до этого не додумался?
***
Утром я прибыл в заведение мадам Харрис. Женщина удивленно смотрела на меня:
— Мистер Снейп, извините, сейчас очень рано, девочки еще спят… Вчера ведь был праздник…
— Я хочу с вами поговорить, — спокойно ответил я.
— Да, конечно, сэр.
Она пригласила меня сесть в удобное кресло, тут же появились и выпивка, и угощение. Меня это не интересовало. Не то время суток, дорогая.
— Я хочу купить у вас Грейнджер, — спокойно, холодно, будто новую мебель покупал, а не женщину своей мечты.
— Сэр, это невозможно, — Харрис даже побелела. Вся напряглась.
— Сколько вы за нее хотите?
— Сэр, я не могу отдать вам девушку, — женщина выглядела жалко.
Сдаваться я не собирался, хотя отчаяние и что-то похожее на ярость начали душить изнутри.
— Я не предлагаю ее мне отдать. Я предлагаю ее мне продать.
Увесистый мешок упал на стол.
Она облизнула губы и скосила глаза на деньги.
— Сэр, я могу присылать к вам девушку каждый день, — вдруг выпалила Харрис.
Не отвечая, положил на стол еще один мешок.
— Нет.
Я видел, как на лице сутенерши мелькают сотни эмоций: непонимание, страх, удивление, алчность… Вот именно алчность все и решила.