Женское нестроение
Шрифт:
Въ майской книжк «Русской Мысли» въ воспоминаніяхъ г. Пана «Изъ недавняго революціоннаго прошлаго» я встртилъ такой эпизодъ. Мсто дйствія — жандармская комната на станціи Окницы, гд арестовали г. Пана.
Я улегся на скамейк и сталъ дремать. Спать я не могъ, мшалъ свтъ; а, главное, разговоры приходившихъ и уходившихъ жандармовъ; не стсняться же имъ было меня, комната эта была мстомъ отдохновенія для отдежурившихъ свои часы жандармовъ. Здсь они выпивали, обмнивались новостями. И мн пришлосъ весь остатокъ ночи прослугаать сквозь дремоту такую пакость и мерзость, что и сейчасъ, какъ вспомню объ ихъ разговорахъ, душа содрогается,
— Былъ я вчера y жидка Мойши. «Ты чтожъ, — говорю ему, — такой-сякой, сукинъ сынъ, жидъ паршивый, подводить вздумалъ? Гд же твоя Хайка, что ты мн общалъ? Что-жъ ты, — говорю, жидюга, думаешь, что я теб спущу твою кражу?» Да далъ ему подзатылъника. Жидъ и затрясся. «Что-жъ вы, господинъ жандармъ, деретесь? Хайка сама не хотла идти, я ее къ вамъ посылалъ». A тутъ и Хайка пришла. А я тогда былъ здорово выпимши, и здорово же она мн тогда, чертовка, приглянулась. Я къ ней, облапилъ ее… пищитъ, жидовская морда, кусается. Разобрало меня:
— Да что съ нею церемоннться, посторожилъ бы ее гд-нибудь ночъю и сдлалъ, что нужно, — пусть жидовка жалуется и доказываетъ.
— A я вотъ Фроську-то уломалъ, тоже артачилась, и отецъ грозилъ. A что взяли? — кукишъ съ масломъ! Онъ же воровать, да покрывай ему, да онъ же и артачится, сволочь этакая!
Такіе милые разговоры пришлось мн прослушать всю ночь. Какими беззащитными и униженными представились мн вс мстные обыватели, особенно бднота; если простые жандармы могли позволять себ такъ гнусно и безнаказанно насильничать надъ ними.
Когда Аппій Клавдій изнасиловалъ Виргинію, отецъ зарзалъ ее на улиц, и поднялся въ Рим великій бунтъ, который низвергъ децемвировъ. Позоръ Лукреціи стоилъ царства роду Тарквиніевъ и былъ начальнымъ моментомъ римской республиканской революціи. Поруганная честь сестры неаполитанскаго рыбака Мазаньелло потрясла величественную власть короля обихъ Сицилій. Лопе де-Вега, Лессингъ и Шиллеръ оставили намъ революціонныя трагедіи объ отцахъ, разрушаюшихъ тираннію абсолютизма, въ отмщеніе за своихъ поруганныхъ дочерей… Все это очень ярко, силъно, ослпительно-могуче, но было очень давно и очевидно, не въ нашихъ нравахъ. Россійскіе Виргиніи, Коллатины, Maзаньелло, Саломейскіе алькады, Одоардо Галотти и Веррины обладаютъ большимъ хладнокровіемъ и большею приспособленностью къ подлостямъ своей эпохи. Я много жилъ въ Италіи и на Балканскомъ полуостров. Тамъ дико было бы сказать, что честь изнасилованной двушки осталась неотомщенною. И это не по мужскимъ предразсудкамъ о мистической святости двства, не по пережиткамъ средневкового тюремнаго и замковаго рабства женщины, не потому, что невинность двушки разсматривается, какъ собственность ея будущаго супруга. Нтъ, мстительвые взрывы общественнаго мннія противъ посягателей на женскую честь очень часты даже въ такихъ мстностяхъ (напр., въ нкоторыхъ уголкахъ Сербіи или въ Прованс), гд мужчины къ цломудрію прекраснаго пола относятся съ самымъ философическимъ равнодушіемъ, двушки-невсты полъзуются полною свободою, и рдкая изъ нихъ, какъ y насъ поморки, идетъ замужъ, не будучи уже въ интересномъ положеніи. Мстители встаютъ не за условную физическую честь, нарушенную насильникомъ, a за абсолютный, нравственный принципъ ея, — за свободу женщины въ распоряженіи своею половою волею, за низведеніе женщины на степень безсловеснаго и безотвтнаго животнаго. Къ величайшему русскому горю, безправіе крпостного права стоитъ еще слишкомъ близко позади, за нашими плечами. А ужасное право это, по которому до сихъ поръ вздыхаютъ высоконравственные хранители семейныхъ очаговъ, выносило въ трехсотлтнемъ чрев своемъ и родило такія, напримръ, милыя сентенціи, — именно о женской чести, — что «тмъ море не испоганилось, что собака. лакала»… И, въ конц концовъ, Оболенскій поретъ хохловъ нагайками и угоняетъ ихъ въ степь слушать издали, какъ на сел вопятъ насилуемыя хохлушки, a въ какой-нибудъ Окниц простой жандармъ едва не негодуетъ, что Хайка или Фроська сметъ барахтаться и кусаться, когда онъ лзетъ къ ней со своими звриными ласками.
Тамъ, гд поруганная честь женщины можетъ оставаться не отомщенною, нтъ общества, потому что общество начинается съ уваженія къ чести женщины и признанія за женщиною права на половую волю.
Въ стран, гд имются человческія группы, которымъ, на извстныхъ политическихъ условіяхъ, «всепозволено», нравственное разложеніе распространяется, быстрою заразою, отъ привилегированныхъ группъ этихъ, во вс слои общества. Воинъ, неистовствовавшій надъ злополучными подолянками или грузинками, уходя въ запасъ, не сниметъ съ себя, вмст съ аммуниціей, той презрителъной грубости, того безстыжаго одичанія, которыя!!!!!висаитала въ немъ временно потакаемая распущенность. И многія, многія грубыя и темныя силы, присущія неразвитому, полуинтеллигентному слою, представляющему собою, такъ сказать, подпочву русскаго общества, проникнутыя отъ воина завистью къ его порочной удали и увренностью, что порокъ, самъ по себ, не есть порокъ, и преступленіе есть не столько преступленіе, сколько веселое препровожденіе времени, и вся штука — лишь въ томъ, чтобы поставить свой грхъ въ условія безнаказанности. Солдатъ пронесъ въ народъ грамоту, которой обучила его служба. Но, если служба развращаетъ солдата, то солдатъ же, неминуемо, пронесетъ въ народъ и свой развратъ. И не даромъ преступленія противъ женской чести, чуть не эпидемическія въ послднее время, развиваются, преимущественно, въ служебной сред, тсно родственной съ отставною и запасною военщиною, дружественной съ полиціей и жандармеріей, каковы, напримръ, стали теперь кадры желзнодорожныхъ служащихъ. Въ особенности, на дорогахъ, значенія, такъ сказать, внутренне-стратегическаго, каковы вс, примыкающія къ Петербургу.
Изнасилованіе женгцины въ позд или на станціи желзнодорожными служащими, за послдніе годы, сдлалось настолько частымъ преступленіемъ, что — еще немного, и газеты начнутъ печатать подобныя сообщенія мелкимъ шрифтомъ, какъ пожарный случай безъ сбора всхъ частей или кражу на сумму не свыше 300 руб. Даже вдь и пресловутая золотовская исторія, которою, лтъ пять тому назадъ, открылся рядъ разоблаченій о «служебныхъ» покушеніяхъ на женскую честь, началась въ вагон, продолжилась на станціи и лишь кончилась въ полицейскомъ участк, при казацкой казарм. Развратъ въ русскомъ позд — дло настолько обычное, что, напримръ, я самъ, собственными своими ушаміи, слышалъ трижды на разныхъ линіяхъ, какъ путешествующіе бонъвиваны заказывали, безъ всякихъ церемоній, проводникамъ спальныхъ вагоновъ:
— Пошарьте-ка, любезный, въ позд, не найдется ли какой хорошенькой.
Одинъ разъ это было на участк Одесса — Кіевъ, другой разъ — на Варшавской желзной дорог, третій разъ — на Николаевской. Случалось и получать не мене откровенныя предложенія отъ поздной прислуги: не угодно ли, молъ? — въ сосднемъ вагон имется подходящій товарецъ, a мы рады стараться!.. Особенно, когда дешь на дальнее разстояніе. Сибирскіе курьерскіе позда проституированы до такого дловитаго постоянства, что промышляющія собою пассажирки являются, мало сказатъ, обычнымъ, — почти обязательнымъ придаткомъ къ прочимъ удобствамъ передвиженія. Гд мняется бригада, тамъ мняются и кочующія проститутки. Сибирь — районъ частыхъ фамильныхъ передвиженій; чиновники, промышленники, достаточные люди изъ политическихъ ссыльныхъ, то и дло направляются къ пунктамъ своихъ назначеній или перемщеній цлымъ домомъ, съ дтьми, съ прислугою. Я. самъ испыталъ восторгъ такого странствія, и одною изъ непріятнйшихъ подробностей его вспоминаю — постоянную необходимость ограждать няньку и горничную, — хотя об блистали гораздо боле честностью и добрыми нравами, чмъ красотою, — отъ охоты на нихъ чуть не всхъ мужчинъ въ позд. И посредниками все время являлись кондуктора, истопники и пр.
— Помилуйте! — сказалъ мн проводникъ позда, когда я выразилъ ему нкоторое недоумніе по поводу подобнаго бснованія. — Он у васъ — дуры какія-то. Недотроги, точно принцессы. Впервые такихъ вижу. Вдь это для ихней сестры — золотое дно. Иная, за девять дней пути, такъ оперяется, что въ Иркутскъ прізжаетъ богаче своихъ господъ.
Приблизительно то же самое разсказывали мн многіе одесситы о юго-западныхъ желзныхъ дорогахъ. При кондукторскомъ посредств, къ услугамъ пассажировъ, не робющихъ предъ опасностями амурной случайности, всегда находится или въ позд, или на станыіи отправленія «дама, потерявшая билетъ», «дама, y которой не достало денегъ на доплату», и тому подобныя, благовидно вуалированныя спеціалистки желзнодорожной проституціи. Ихъ берутъ, точно билеты въ касс: одна работаетъ до Жмеринки, другая до Раздльной и т. д. Еще боле удивителъна Царскосельская желзная дорога. Несмотря на то, что все ея протяженіе — не боле, какъ на часъ времени, ея вокзалы въ Петербург, Царскомъ Сел и Павловск — настоящіе рынки шикарной проституціи, спеціально обслуживающіе офицерство конвоя и гвардейскихъ стоянокъ этого района. И мн показывали модную знаменитость этихъ рынковъ, которая, — промышляя спеціально взвращеннымъ развратомъ, — что называется, не сходитъ съ позда, неутомимо движется по рельсамъ между Питеромъ и Павловскомъ и обратно съ ранняго утра до поздней ночи. Замтьте при этомъ, что на Царскосельской желзной дорог принлты только общіе вагоны, безъ какого бы то ни было подобія отдльныхъ купе! Такимъ ваработкомъ, говорятъ, положила начало своему благосостоянію особа, имя которой недавно усердно трепалось и молвою, и печатью по поводу нкотораго министерскаго процесса.
Тамъ, гд существуетъ проституція, неразлучно выростаетъ и фабрикація проституціи: сводничество, соблазнъ, подкупъ, обольщеяіе, грубое насиліе. Все это нашло довольно подробное взображеніе въ моей «Маріи Лусьевой» и въ статьяхъ о проституціи, вошедшихъ въ настоящую книгу. Помимо книжнаго и газетнаго матеріала, въ основу названныхъ работъ легли, какъ «человческіе документы», личные опросы 98 проститутокъ явныхъ и тайныхъ, собранные мною въ 1896–1901 гг. У одиннадцати изъ этихъ женщинъ, то есть боле 11 %, въ паденіи, выбившемъ ихъ изъ условій трудового или буржуазнаго быта на рынокъ разврата, сыграло ршающую роль желзнодорожное или пароходное путешествіе. Къ сожалнію, при мн нтъ сейчасъ моего архива — для боле точныхъ данныхъ. Но помню, что изъ 11 три настаивали, что были жертвами насилія со стороны желзнодорожныхъ служащихъ или пассажировъ, при помощи желзнодорожныхъ служащихъ, a три погибли, опоенныя того же рода безобразниками на волжскихъ пароходахъ. Что нкоторые изъ послднихъ въ іюн и іюл превращаются въ плавучіе публичные дома, — кому же сей секретъ полишинеля неизвстенъ? Не лучше того и служебныя отдленія поздовъ, подъ командою иныхъ дошлыхъ оберовъ и согласной съ нимъ, дружной бригады. Во Владимирской губерніи фабричная двка жалуется на плохіе заработки, хочетъ ухать въ Москву. Ее отговариваютъ:
— На что подешь? У тебя, поди, и на билетъ-то не хватитъ?
— A на кой лядъ мн билетъ? — остритъ двка, — меня, за красоту мою, любой оберъ даромъ доставитъ въ служебномъ, — еще и пару золотыхъ въ Москву привезу… Теперь время ярмарочное!
Но все это — опять-таки, етиньи, «не наша сестра», — «безпастушное стадо» толстовскаго Митрича, двуногія овцы, которыхъ судьба падать по первому властному натиску человка съ начальственнымъ горломъ и въ свтлыхъ пуговицахъ. И, пожалуй, найдутся Стаховичи, которые борьбу и съ этимъ зломъ найдутъ «не спшною»: вдь, въ самомъ дл, не отмнить же движеніе по желзнымъ дорогамъ и рейсы пароходные изъ-за того, что время отъ времени тамъ погибаетъ глупенькая доврчивая двочка-пассажирка, здсь вовлекается въ развратъ опоенная баба… Въ признаніяхъ торговца живымъ товаромъ, изложенныхъ Жаномъ Лорренъ въ его «Florine», изъясняется очень подробно, какую огромную роль играетъ въ этомъ промысл вокзальная ловля прізжающихъ въ Парижъ провинціалокъ и какъ участвуютъ въ этой облав кондукторы поздовъ, еще въ пути намчающіе двушекъ, пригодныхъ почтеннымъ коммерсантамъ, и направляющіе ихъ по предательскимъ адресамъ «рынковъ блыхъ невольницъ». Можемъ ли мы съ увренностью утверждать, что подобнаго сообщничества не знаютъ наши желзныя дороги? Что касается вокзальной вербовки въ проституцію, то противъ нея, въ Петербург, напримръ, неоднократно принимались полицейскія мры, потому что она доходитъ до наглой откровенности и работаетъ en masse — въ т весеннія полосы, когда подходящіе къ столиц позда выбрасываютъ на дебаркадеръ тысячи новгородскихъ, псковскихъ, вологодскихъ, олонецкихъ, архангельскихъ чернорабочихъ «аравушекъ», съ холщевою котомкою за плечами, съ двугривеннымъ капитала, завязаннымъ въ угловой узелокъ платка, съ деревенскою свжестью лица и тла и съ весьма малымъ количествомъ мозга подъ черепною покрышкою.