Жертвы Северной войны
Шрифт:
— Да не было ему семнадцати! — вспылил Эдвард. — Он был моим ровесником! Двенадцать, не больше! И не носил никаких доспехов! Обычный пацан, только с длинными волосами. Ала напоминал гораздо больше, чем сейчас, вообще как две капли воды, только глаза другого цвета, и волосы немного темнее… Или такие же?.. Нет, не помню.
— Может быть, вы говорите о разных людях? — отчаявшись разобраться, предположила Мари.
— Ну, если только это были два разных человека со старшими братьями Эдвардами Элриками… — раздумчиво произнес Эдвард.
— Да, вот брат его вредный был мальчишка! — Уэнди дернула плечом. — Вроде тебя, Эд.
— Благодарю за комплимент, сестренка, — Эдвард даже поклонился ей, сделав вид, что снимает невидимую шляпу.
— Всегда пожалуйста.
— Может быть, хотя бы ради такого случая поговорите серьезно? — мягко предложила Мари.
Эдвард и Уэнди нахмурились, но возражать не стали. Уэнди сразу опустила глаза и помрачнела. Мари тут же мысленно выругала себя. Нет, ну зачем было их дергать?! Уэнди хоть немного отвлеклась… Легко ей, Мари, выступать: это ведь не у нее непонятно куда пропал муж, а вместо него появился некий подозрительный незнакомец! Ее Эдвард вот, слава богу, сидит напротив, цел и невредим…
— Объясняю, Мари, — вздохнул Эдвард. — Насколько я помню и понимаю — а мы с Алом несколько раз заводили разговор на эту тему — прибывшего к нам человека зовут Альфонс Элрик. У него есть старший брат Эдвард Элрик. Причем так же, как этот парень — двойник Ала, его брат — мой двойник. Пока понятно?
Мари хотела было тряхнуть головой, потому что она совсем запуталась в этих одинаковых именах и двойниках, но потом поморщилась и принялась загибать пальцы.
— Так, значит этот парень — двойник Ала. У него есть старший брат, которого зовут так же, как тебя. Он твой двойник. И с ним были знакомы Ал и Уэнди. Ну и ты немного. Так?
— Умница, любовь моя, — хмыкнул Эдвард, — пните нашу Мари, и ее хватит на логику для второго класса церковно-приходской.
Мари пропустила шпильку мимо ушей — когда Эдвард нервничал или злился, он постоянно отпускал подобные штучки. Мари на них с самого начала не обижалось: это был своеобразный показатель, что Эдвард считает ее «своей» больше чем кого бы то ни было. Больше даже, чем Уэнди или Ала: с ними он таких резкостей себе, как правило, не позволял.
— Они оба из параллельного мира, — продолжил молодой человек. — Когда-то давно они натворили там дел — каких, я так и не понял, потому что Альфонс не то специально туманно изъяснялся на этот счет, не то сам толком не знал… В общем, старшему брату пришлось уйти в наш мир.
— Его выгнали? — Мари саркастически подняла брови. — Выселили за буйство?
— Что-то вроде того, — серьезно кивнул Эдвард. — То есть, я так понял, что он такой ценой спас жизнь брату… не знаю уж точно. В общем, он попал к нам. Однако, поскольку я являюсь его двойником, а два человека, по всей видимости, не могут находиться одновременно в одном и том же мире, меня выбросило в одно странное место… погоди, я, кажется, не так излагаю… туда я попал раньше, еще когда…
— Это не важно, Эд, — Уинри положила ему руку на плечо. — Рассказывай, как понял.
— Погоди, может быть, это важно… в общем, там была какая-то ерунда, вроде бы этот Элрик два раза к нам перемещался… короче говоря, после первого раза он попал в мое тело, а мою душу выгнал к Вратам. Потом он умудрился попасть под рухнувший дирижабль…
— Вот уж действительно невезуха! — против воли хмыкнула Мари.
— А то! Очевидно, мой двойник на мелочи не разменивался… В общем, он ушел к себе, а я не смог вернуться: тела-то не стало! Так и остался сидеть у Врат, что ведут из мира в мир. И сидел так очень-очень долго… там время течет иначе, его не сосчитаешь… ни есть, ни пить не хочешь… но потом выяснилось — пять лет… А потом — опа, опять появился этот Элрик! Вывалился из врат, в совершенно жутком виде — без ноги и без руки — и пропал! Исчез снова в нашем мире. На сей раз в своем теле — мое-то не то погибло, не то во врата перенеслось из-под дирижабля, мы так и не поняли. А потом через долгое время из Врат, с той стороны, выпал еще один мальчишка. Его брат. Вот этот самый Альфонс-двойник. Короче, что выяснилось?.. Оказывается, прошло два года. Этот Эдвард в нашем мире каким-то образом совершенно случайно познакомился с нашим Алом. Эдвард Элрик, насколько я понял, своего брата крепко любил, поэтому подружился и с его вариантом в нашем мире. А Альфонс потом мне рассказывал, что, когда они встретились, он прямо обалдел — он его за меня принял. Вы вспомните, что я тогда числился погибшим… В общем, они сдружились, все такое… а через два года вляпались в одну историю… тут уже Уэнди знает.
— Знаю, — Уэнди не поднимала глаз. — Только не люблю вспоминать. Это связано с моим отцом… не самое приятное.
— В общем, рассказывать это долго, — махнул Эдвард рукой. — Но, короче говоря, там все так совпало, что тот мальчик… ну, Ал-двойник… тоже в наш мир попал, и им в этой заварушке не то помог, не то помешал… и так вышло, что в итоге и Элрики в свой мир вернулись, и дядю Роя моего они из тюрьмы освободили, а потом дядя Рой, Ал и Гогенхайм меня вытащили…
— Гогенхайм? — перебила Мари. — Это тот старик, который тебя учил когда-то?.. У которого жена недавно умерла?
— Да, именно он, — кивнул Эдвард. — Он тоже из другого мира оказался, представляешь?
— Ну ничего себе! — ахнула Мари. — Они что, сюда все бегут? У нас для них курорт?!
— Может быть, — Эдвард пожал плечами. — Я как-то Гогенхайма не расспрашивал. Неудобно было. Он и так не слишком разговорчивый…
— Жуткий же у них тогда мир!
— Может быть, здесь сафари, — покачала головой Уэнди. — Я сейчас тебе еще больше удивлю. Этот Гогенхайм — отец Эдварда Элрика. А стало быть, и нашего незваного гостя.
— Напоминает плохой сентиментальный роман. Слушайте, а вышитых пеленок ни у кого не находили?
— Нет, нам было как-то не до того. Но попробуй, может быть, тебе больше повезет: кажется, сейчас закручивается история как раз такого рода.
— Ладно…. Погодите… — Мари вцепилась в край стола и подалась вперед. — Так выходит, раз этот двойник попал сюда, Ал, оказался сейчас где-то в том мире?! Или вообще погиб?! Или сидит без тела, и не может вернуться?
Уэнди вздрогнула.
— Ну, что без тела, это вряд ли, — поспешил успокоить ее Эдвард. — Сами видите: тело-то явно не Алово. Меня другое волнует… прошлый раз они попали в наш мир из того, потому что и там, и у нас шли всякие запрещенные эксперименты, ну и вот… тут эти искатели Шамбалы такое замутили, что чуть было войну не развязали, да и у них, в том мире, как я со слов Ала понял, тоже дай боже творилось… а что сейчас?
— Сейчас тоже война на горизонте… — выговорила Уэнди, ни жива ни мертва. — В Испании…
— Да брось ты… — неуверенно произнес Эдвард. — В Испании уже три года воюют. А Гитлер вроде после Мюнхена угомонился… а если Европа сговорится с Советами, может и вовсе дальше не двинуться. Рейх он собрал, что же дальше?
— И ты в это веришь? — горько воскликнула Уэнди. — Ты на карту посмотри, гений! Данцигский коридор!
— Нет, если наша родина и Франция…
— Господи, можно подумать, ты кроме воскресной школы нигде не учился! Да они ни за что в жизни не договорятся с Советами, кому грамоты первым вручать! Черчилль ни за что не выбьет из парламента согласие на переговоры! А если они и договорятся… Знаешь, я как-то не хочу отправляться в лагерь, все равно, свастика или красная звезда у него над воротами! И мне безразлично, отправят ли меня туда, как представительницу низшей расы или классово чуждый элемент!