Живая вода. Часть 5
Шрифт:
– Красивый мальчик. Интересно, кому его планировали продать? И для чего?
– Теперь это уже неважно.
– Не скажи, среди врагов любая информация имеет значение.
Арак вдруг остановился посреди гостиничного двора и расстроенно надул губы.
– Текора нет. Джарет, тебе сильно мешает ошейник?
– Мешает, - Джарет душераздирающе вздохнул.
– Дома ошейник снимут?
– Да, - Арак огорченно поморщился.
– Я хотел в гостинице, но лан не хочет.
– Почему?
– мягко спросил
Арак ответил непонятной скороговоркой. Джарет требовательно посмотрел на Ганконера. Тот озадаченно почесал за ухом.
– Кажется, он имеет в виду, что здесь снять ошейник опасно для здоровья.
– А что такое текор?
– Не знаю, первый раз слышу это слово. Хотя корень, вроде бы, означает стол.
Джарет задумался. Тем временем Арак свернул к магазину, открытому, несмотря на позднее время. Первым делом он устремился к кондитерскому отделу. Джарет одобрительно хмыкнул, наблюдая, как продавец насыпает в большой пакет конфеты. Сладкого ему катастрофически не хватало. Арак щедро протянул Джарету пакет и направился к открытой витрине с книгами. Начал перебирать детские - с картинками. Ганконер подтолкнул Джарета.
– Карта.
Большая, сложенная пополам карта мира лежала на верхней полке. Джарет аккуратно развернул ее. Большую часть пространства занимал синий цвет океана, по которому пестрой гирляндой рассыпались острова. Огромный материк — его подробное изображение Ганконер уже видел у Ираса — занимал правую часть карты.
– А где остальное?
– Джарет перевернул лист, но с другой стороны были напечатаны только схемы дорог.
– Это лишь кусок мира.
Внезапно карту выдернули у него из рук.
– Тебе это не надо, - Арак сложил карту и положил на место. - Пойдем, пора спать.
– Неужели?
– едва слышно прошипел Джарет на языке сидов.
– Слушайся старших, - Ганконер поднял пакет с конфетами.
– А то без сладкого оставят.
– Не смешно, - огрызнулся Джарет.
– В Верхнем мире были страны, где к рабам относились, как к детям.
– А здесь к ним относятся, как к домашним любимцам, вроде собак.
– Думаю, не ко всем. А ты предпочел бы на плантации работать?
Джарет ничего не ответил, но когда они остались одни, дал волю своим чувствам, выразив их так цветисто и на стольких языках одновременно, что у Ганконера даже рот открылся.
– Надеюсь, теперь ты понимаешь, почему я был не в восторге от перспективы надолго задержаться в Лабиринте? По твоему желанию, - Ганконер развернул конфету.
Джарет вырвал у него кулек и с ногами забрался на кровать. Последнее замечание Ганконера он то ли не услышал, то ли проигнорировал.
– Я ведь могу и подыграть, - он хищно улыбнулся.
– Не надо, Джар, - Ганконер посерьезнел.
– Ты выдержал у демонов, неужели здесь хуже?
– Не задавай глупых вопросов, на которые сам знаешь ответ. Как ты вообще можешь оставаться таким спокойным?!
Ганконер сел рядом с Джаретом.
– По крайней мере, конфеты здесь вкусные. Ладно, если тебе будет легче, скажу, что с каждым днем во мне всё сильнее желание сыграть Тот Самый мотив.
Джарет вздрогнул.
– Думаешь, здесь это сработает?
– Это сработает где угодно. Но я еще не потерял надежды вернуться.
Конфеты они доели молча.
С утра машину повел лан. Обычно молчаливый Кратос неожиданно сел рядом с Араком - напротив Джарета с Ганконером - и устроил им нечто вроде экзамена по языку. Одобрительно кивал, выслушивая ответы, но взгляд его при этом становился всё более острым.
– Я впечатлен вашей памятью. Жаль...
– он поколебался, посмотрел на лана и закончил явно не так, как собирался, - что вам приходится терпеть ошейники на такой жаре. Но осталось недолго.
– И что будет вместо ошейника?
– спросил Джарет.
– Стреллиан, - немедленно ответил Арак.
– Что это?
Кратос остановил затараторившего Арака, достал блокнот и карандаш. Быстрыми, точными движениями набросал очертания человеческой руки. Перехватил карандаш и колющими движениями набил на предплечье узор из переплетающихся букв.
«Как просто - татуировка, - подумал Ганконер.
– Ну конечно, в домашних условиях ее делать безопаснее, чем в гостиницах».
– Нет, - Джарет скрестил руки на груди.
– Почему?
– одновременно спросили Арак и Кратос. И даже лан отвлекся от дороги и быстро глянул назад.
– Наш бог не позволяет нам менять свои тела, - высокопарно ответил Джарет.
Ганконер энергично закивал. Они уже знали, что религия в этом мире есть, одна из книжек как раз рассказывала историю о благочестивом до тошноты мальчике.
Арак расстроенно надул губы.
– Что же делать?
– Придется оставить ошейники, - резко ответил Кратос.
«Не поверил?» - Ганконер в который раз задумался, кем этот человек приходится лану. Они выглядели как братья, даже имена звучали похоже, но Кратос неизменно держался немного в стороне и вел себя сдержанно и независимо.
– Стреллиан означает...
– Джарет запнулся, подбирая слова, - что рабство — это на всю жизнь?
– Да, - Кратос не сводил с него холодного взгляда серых глаз.
– А как же он?
– Джарет кивнул на капризно хмурящегося Арака.
– Он был рабом?
– Нет, - Кратос перевел взгляд на Ганконера, снова посмотрел на Джарета.
– Его не купили. И у него есть род. У вас — нет.
– Ясно, - Джарет сжал губы.
Кратос снова посмотрел на Ганконера. Что-то его беспокоило.