Жизнь длиною в лето. Книга первая
Шрифт:
– Я же объяснила, родители решили продать дом, а покупатели, увидев в каком всё запустении, испугались. Вот я и навожу порядок.
– Она встала из-за стола и поставила чайник на плиту.
– Кофе или чай?
– Чай. И что, кроме тебя больше некому?
– Сашка опустошил тарелку и покосился на кастрюльку с макаронами.
– Все заняты. А у меня полно времени.
– Кармель положила гостю добавки.
Крыжовник не возражал. Не успел чайник закипеть, как он справился со второй порцией макарон. Она налила чай в кружки, переложила конфеты из пакета в вазочку.
– Что ты делаешь?
– Сашка, сузив глаза, глядел на неё с ехидцей.
Кармель озадачилась резкой переменой его настроения:
– В смысле? Ты не любишь конфеты?
– Да при чём тут сладости! Думаешь, я дурак и не вижу твоего странного поведения. Зачем тебе это? Поиграть от скуки? То одну соблазнительную позу примешь, то другую, то взгляд, то вздох. Нафига ты это делаешь?
– Он отхлебнул кипяток и зашипел от боли.
Кармель почувствовала: лицо горит огнём. После его слов она сообразила, что по глубоко въевшейся привычке вела себя с ним, как обычно с мужчинами, кокетничая на грани приличия. От неожиданности, что ей высказали в лицо, то, что обычно скрывают, возмутилась:
– Да ничего мне от тебя не надо!
Кузнецов встал из-за стола, вмиг оказался рядом с ней, больно сдавил плечи руками и прошипел прямо в лицо:
– С огнём играешь. А мы люди простые, политесам необученные. Судя по твоему поведению, тебе нужен мужчина. Так я могу удовлетворить, если что...
Кармель отшатнулась и жалко пролепетала:
– Я ничего такого не имела в виду. Нечаянно получилось.
Сашка чуть оттолкнул её от себя и сел за стол.
– Ты идиотка. Если в деревне будешь вести себя так, быстро нарвёшься на большие неприятности и огребёшь по полной.
Кармель разозлилась:
– Да что за бред. Я всегда себя так вела и ничего.
Сашка посмотрел на неё хмуро, с хрустом раскусил шоколадную конфету.
– Тебе или здорово везло, или мужики попадались никчёмные. Дам бесплатный совет: завязывай просто так от нечего делать томно закатывать глазки, крутить попой и выставлять напоказ груди.
– Ничего я не выставляла!
– У Кармель от обиды сел голос.
– Спасибо за ужин, Ириска.
– Крыжовник допил чай и поднялся.
– Жаль, ты не представляешь, как провокационно выглядят твои ужимки.
– Он поднял руку, останавливая возглас возмущения хозяйки.
– Хорошо, не ужимки, а методы соблазнения. А они, прямо скажу, действенные, особенно если учесть, что ты дама весьма симпатичная и аппетитная. Ладно, я тебя предупредил.
Кармель словно чёрт дёрнул за язык.
– А вдруг ты мне понравился?
Кузнецов помрачнел.
– Не надо, Ириска. Поиграешь и уедешь...
– Он махнул рукой в жесте прощания.
– Пока не стемнело, пойду подключу свет.
Кармель обхватила голову руками. "Интересно, почему жизнь решила преподать мне сразу несколько уроков. Я поссорилась с лучшей подругой, с матерью, выслушала о себе кучу гадостей. Начинаю сомневаться в своей привлекательности. Даже Сашка отчитал меня, как девчонку. Да пошёл он, деревенский Спиноза".
Минут через двадцать послышалось тарахтенье трактора, Кузнецов уехал. Щёлкнула выключателем - круглый плафон на кухне загорелся мягким светом. Она убрала со стола посуду и поставила греть воду в большой кастрюле. В пустой кладовой установила цинковую ванну, вылила в неё два ведра холодной воды. "А ведь бабушке приходилось вот так каждый день греть воду для купания, - поняла она.
– Вот когда я оценила прелесть ванны и душа.
– Кармель почесала зудящие ранки.
– Скорей бы вымыться и спать". Тело гудело от усталости, глаза слипались. Она посмотрела на часы и поразилась: девять вечера, а её нещадно клонило в сон.
Ночью её разбудили лёгкие шаги, кто-то еле слышно бродил в соседней комнате. Она замерла, чутко прислушиваясь к любому звуку. Тёмная тень мелькнула в дверном проёме и метнулась к ней. Кармель сдавленно пискнула и отшвырнула от себя пушистый комок.
– Ну ты и сволочь, Рыжая, напугала до смерти.
Кошка запрыгнула на кровать и замурлыкала.
– Назову тебя Лиской, согласна? И где тебя носило? Я звала тебя, звала.
Кошка, видимо, согласилась с новым именем и заурчала громче. Кармель погладила животное за ухом, Лиска выгнула спину, лапами царапая матрац.
– Эй, осторожнее, меня не поцарапай, я и так вся в ранках.
На кухне звякнули чашки, Кармель вскочила с кровати.
– Лиска, ты ещё кого-то привела?
Быстро включила свет в спальне, потом в зале, на кухне - никого. Погасила иллюминацию, улеглась в постель, кошка растянулась в ногах.
Проснулась Кармель на рассвете, едва первые лучи солнца скользнули по лицу и жаром полыхнули в закрытых веках. Она прихлопнула комара на оголённом плече и тут же ощутила, как зудит тело от укусов этих мерзких насекомых. "Вот же балда, забыла закрыть окно". Кармель поёжилась от прохладного воздуха, натянула покрывало почти до шеи и закрыла глаза, намереваясь поспать ещё. Но тут по всей деревне началась оглушительная перекличка петухов. Ор птиц в саду стал громче, а воробьи прямо под окном, на кусте жасмина, устроили потасовку. Она полежала ещё минут пять и поняла: больше не заснёт. Вспомнился сон. Она бродила среди деревьев, потом вышла в поле и стала рвать фиолетовые ирисы. Она набрала огромный букет цветов и собиралась их куда-то нести. "Надо же, - подумала Кармель, - приснится же такая чушь. Ирисы в поле". Дома ей тоже приснился сон с ирисами, яркий, тревожный, её за сорванные цветы ругал призрак, якобы она сорвала их с могилы.
Стрелки на часах показали двадцать минут пятого. Никогда в жизни она не вставала так рано. К шести часам утра Кармель привела себя в порядок, позавтракала, прибрала в доме и вышла во двор. Солнце уже успело подсушить росу, но запахи привядшей травы, аромат цветов, сохнущей земли показались ей резкими. Мышцы, непривычные к тяжёлой работе, болели, царапины на руках и ногах чесались, спину саднило - Кармель чувствовала себя столетней старушкой. Кряхтя и чертыхаясь, принялась собирать скошенную траву и переносить её в огород. Часа через три она с удовлетворением оглядела огромные кучи травы - теперь перед домом и во дворе был порядок. Чувство острого голода заставило её прервать работу. Яичница с помидорами и хлеб с маслом показались ей необыкновенно вкусными, а кофе необычайно ароматным. В открытое окно кухни послышались шаркающие шаги, скрипнула дверь, на пороге появилась соседка с неизменным мундштуком в руке.
– Приобретаешь деревенские привычки? Вот сколько работы успела поутру сделать.
– И вам доброе утро, Ираида Кимовна, хотите кофе?
– Не откажусь.
– Гостья устроилась на табурете.
Кармель обратила внимание: на ногах соседки снова были большие мужские сандалии. А вот остальной наряд Ираиды Кимовны напоминал одеяние девочки тинейджера: узкие рваные джинсы, футболка, украшенная стразами, на шее три серебряных цепочки с разнокалиберными кулонами.
– Представляете, я вчера улеглась спать в девять вечера, поэтому к четырём часам уже выспалась, да и петухи орали так, что мёртвого поднимут, - сообщила Кармель, наливая кофе.
– Передохну немного и пойду в саду между деревьями бурьян убирать.