Жизнь длиною в лето. Книга первая

Медведская Наталья Брониславовна

На душе Кармель стало тяжело, на память вдруг пришли картинки из прошлого. Она много лет не вспоминала о поездках к бабушке в детстве.

Первый раз мать оставила Кармель в деревне, когда девочке исполнилось четыре года. То своё гостевание она не помнит, а вот все последующие пребывания в Захарьино остались в её памяти самым счастливым и беззаботным временем детства и юности. Бабушка Маша разрешала строить в саду шалаши, давала для внучки и её подружек коврики и покрывала, чтобы они создавали уют в своих зелёных домиках. Она никогда не ругала за разбитые блюдца, служащие тарелками для девчонок, безропотно смотрела показы мод, на которые сама же и давала Кармель свои старые платья, куски материала и обрезки тюли. Откладывала все дела, чтобы посмотреть концерт неугомонных писклявых артисток, ни у Кармель, ни у Марины с Ольгой не было ни голоса, ни слуха, но это не мешало им регулярно устраивать выступления в саду. Бабушка не отказывалась пробовать еду, приготовленную малолетними поварихами, из крапивы и недозрелых ягод.

Часто Кармель вместе с бабушкой пекла пироги

и ей разрешалось сделать свой собственный маленький пирог. Бабушка любую работу превращала в увлекательную игру, приносящую удовольствие. На огороде они из плена коварных сорняков освобождали свёклу и морковку, спасали красавицу кукурузу от злого захватчика пырея. А ещё Кармель обожала снимать яблоки с дерева, бабушка придумала забавный способ. На длинной бамбуковой палке, бывшем удилище, она приспособила обрезок пластиковой бутылки, яблоко сшибалось с ветки в банку и целёхоньким отправлялось в ящик. Даже мытьё пола оказывалось непростым действием и проходило под лозунгом "Смерть микробам от мыльной пены". Самотканые дорожки развешивались на заборе подышать, окна протирались до блеска - это открывались глаза дому. После уборки Кармель с бабушкой ходили босиком по комнатам и наслаждались свежестью.

Кармель снова посмотрела на фото молодой бабушки, выискивая знакомые черты. Глаза! Их выражение не изменилось. Радостно-удивлённое отношение к миру. Да, бабушка умела наслаждаться мелочами: ясной погодой, вкусным чаем, красивым цветком, хорошо выстиранным бельём, новой птичкой, появившейся в саду. Только сейчас, сидя у могилы, она поняла: бабушка очень любила их всех, если ни разу ни в чём не упрекнула. А уж она в детстве просто купалась в её любви. Память услужливо подкинула новое воспоминание. Кармель ободрала плечо, играя в "Казаки разбойники", бабушка, обрабатывая ссадину, несколько раз прикоснулась губами к плечу внучки, приговаривая: "Дятел на дереве сидит, а у моей ласточки больше не болит". При чём тут дятел Кармель не понимала, однако плечо стало саднить меньше. Её пышные кучерявые волосы бабушка терпеливо распутывала и никогда не дёргала, как это делала мама, стараясь быстрее заплести ей косы.

Кармель вытерла слезы, покосилась на мрачную громаду памятников, на чёрную матовую плитку, уложенную вокруг могил, на снимок, на котором улыбалась женщина, совершенно не похожая на её бабушку и почувствовала сильное раздражение. Тут бы поставить небольшой памятник из светлого камня, сделать искреннюю надпись, поместить более позднее фото. Зачем только мама поставила это мраморное уродство на могилах своих родителей? Высоко в белёсом небе звонко запела птица, Кармель подняла голову, пытаясь разглядеть певца. Глаза сразу заслезились от яркого света.

После пятого класса мать отправила её в Захарьино на всё лето. Именно тем летом она познакомилась с мальчишками. Неразлучную четвёрку друзей: Сашку Кузнецова, Клима Анохина, Толика Егорова, Сергея Панова Кармель и раньше видела в деревне, но они никогда не обращали внимания на девчонок. В этот же её приезд Маринка Найдёнова сказала, что после обеда ребята зовут играть в лапту за околицу. Мальчишки учились в одном классе и были старше подружек на два года - это позволяло им смотреть на девочек чуть с высока, и называть их малявками. Инициатором знакомства оказалась Маринка, заявившая, что хватит играть в куклы, пора вплотную заняться спортивными играми. Тем летом этих спортивных игр Кармель хватило с лихвой. Играли в лапту, футбол, "казаков-разбойников", "выбивалу", вечером она появлялась домой с разбитыми коленками и поцарапанными руками. Бабушка, охая, мазала зелёнкой ссадины и уговаривала бегать осторожнее. На единственном возле села озере, больше похожем на лужу, подростки купались ежедневно. До сих пор Кармель с содроганием вспоминала спуск в воду. Всякий раз она заставляла себя заходить в озеро, превозмогая брезгливость и отвращение. Приходилось спускаться по липкому от грязи берегу в густую кашу из той же грязи, пройти метров пять до чистой воды и там уже можно было плавать. Ребята разбегались и прыгали в воду прямо с берега, девочки же осторожно брели по скользкому дну. Кармель иногда удавалось отказаться от купания, и она с удовольствием загорала на бережку, лёжа на мягкой траве. В то лето Кармель впервые в своей жизни влюбилась в красавчика Серёжу Панова. Какой-то нежной романтичной красотой он очень походил на принца из фильма-сказки "Не покидай меня". У него были такие же пышные светлые волосы, ясные глаза, длинные густые ресницы и чуть грустная улыбка. Она старалась не пялиться на него столь явно, но её взгляд то и дело искал его. Быстро выяснилось, что и Ольга неравнодушна к чарам деревенского принца. Правда, Серёжка не обращал внимания ни на одну из своих невольных поклонниц, поэтому девчонки страдали втихомолку. Остальная троица ребят не могла похвастаться чем-то выдающимся во внешности. Сашка-Крыжовник крепкий, гибкий и жилистый выделялся своей бесшабашностью и ехидным языком, к сожалению, он был огненно-рыжий. А рыжих Кармель в принцы не записывала. Маленький, невзрачный, с острыми коленками и выпирающими рёбрами Толик Егоров тоже не подходил на роль принца, как и длинный неуклюжий Анохин. В то лето Кармель впервые заинтересовалась своей внешностью. Непредвзятый осмотр лица и фигуры выявил: худые руки и ноги, отсутствие талии, длинный нос итёмные круги под глазами. Утешало одно: соперница соседка Ольгавыглядела не лучше: бесцветное лицо и нескладная фигура подростка. Маринка легко могла бы составить им конкуренцию ладной фигуркой, овальным личиком, красивыми серыми глазами, но к счастью, Серёжка её не интересовал совершенно.

Ещё три года каждое лето Кармель отправляли к бабушке. Она с радостью возвращалась в Захарьино к друзьям. В то последнее её лето в деревне всё было немного по-другому. Она встретила возмужавших друзей. Кузнецов мог похвастаться спортивным сложением, Анохин ростом, Сергей более строгой уже не детской красотой и только Толик Егоров остался прежним. Ребятам исполнилось по шестнадцать лет. Подружка Марина превратилась в прелестную девушку, Ольга вытянулась ещё и возвышалась над парнями почти на голову. Кармель тоже изменилась, хотя не так явно, у неё немного округлилось прежде худое лицо, нос перестал казаться большим и длинным, откуда-то появилась талия, изящные бёдра. В это лето прекратились их совместные игры на околице, встречались они изредка только вечерами, потому что парни работали в поле вместе с отцами. Из прежних отношений друзей исчезла лёгкость, Кармель иногда ловила на себе странные взгляды Сашки-Крыжовника, которые смущали её и мешали наслаждаться общением. Ольга исходила ревностью к неведомой ей девушке Панова и наедине с подружками ни о чём другом не могла говорить. Её одержимость Сергеем излечила Кармель от влюблённости в него. Она наблюдала, как буквально преследует Чучу Ольга, а тот, раздражаясь, грубит ей. Кармель решила, что она-то никогда не позволит ни одному представителю сильного пола так обращаться с собой. Чаще всего подружки в одиночестве скучали на берегу озерца, лениво переговариваясь и ожидая вечера. Едва темнело, ко двору Марины сходилась вся компания, разводили костёр, пекли картошку, Анохин неумело бренчал на гитаре. Посиделки заканчивались далеко за полночь. Иногда кто-нибудь к картошке приносил помидоры и хрустящие огурцы, Кармель с тех пор ни разу не пробовала таких вкусных огурцов, как тогда. Ольга появлялась у костра с баллоном ягодного компота, его пускали по кругу, отпивая понемногу. Кармель всегда отказывалась от угощения, она не могла заставить себя пить со всеми. Но однажды Марина высмеяла её брезгливость и Кармель, пересиливая себя, несколько раз отпила из общей посуды. Наутро в правом углу рта возникло сначала небольшое красное пятнышко, на третий день пятно расползлось на полподбородка и превратилось в некрасивую болячку. Бабушка, охая, мазала пятно жёлтой неприятно пахнущей мазью, а Кармель пришлось остаток лета ходить, прикрывая рот носовым платочком. Часто после дождя подруги ходили в лесополосы собирать сыроежки и шампиньоны. Во время такого похода Марина рассказала о своей мечте поступить в Академию милиции и стать следователем. Оля после школы собиралась учиться на дизайнера. На эту её мечту обе подружки смотрели, как на блажь - Оля не обладала вкусом и даже маломальским умением рисовать.

– А кем ты хочешь стать?
– интересовалась Марина у Кармель.
– Есть же у тебя склонность к чему-то?

– Понятия не имею. Даже не знаю, чего хочется, - призналась расстроенная Кармель, чувствуя себя не полноценной. У всех есть мечты, а у неё нет.

Ольга откинула длинные светлые волосы за спину, посмотрела внимательно на подругу и сделала вывод:

– То есть тебе всё равно куда поступать?

Кармель обдумала вопрос и поняла: ей, и правда, всё равно.

– У меня ещё целых пять лет, что-нибудь придумаю.

Марина встрепенулась.

– И почему жизнь такая несправедливая Мне чтобы поступить, из кожи вон придётся выпрыгнуть, родителям кредит брать, в долги влазить, а тебе всё на блюдечке предоставлено.

В глазах Ольги вспыхнуло любопытство.

– В деревне говорят: твой папаша мебельную фабрику у работяг за копейки отжал и себе присвоил.

Кармель впервые почувствовала со стороны подруг неприязнь и зависть.

– Я ничего об этом не знаю.

Марина пожала плечами.

– Ага, тебе так проще. Как говорит моя мама: "Кто чем руководил, тот, то и заимел".

Вечером Кармель спросила у бабушки:

– Это правда, что папа фабрику украл?

Бабушка отставила кружку с чаем в сторону.

– Это называется приватизация, а в народе прихватизация. По закону всё правильно, по совести - нет. Но твой отец хороший руководитель, без него бы фабрика обанкротилась и давно разорилась. Посмотри на наше Захарьино. Вот наши начальнички они да, наворотили делов. Совхоз развалился, отделения закрылись. Ты, наверно, не заметила, но из села уже многие уехали. Работы нет, школы и детсада тоже, дороги лет десять не ремонтировались. Скоро пешком до трассы ходить будем. Если так и дальше пойдёт, в Захарьино одни старики останутся.

– Я заметила, что детей почти нет.

– Вот-вот, умирает село. Больно смотреть. Тебе трудно поверить, но когда мы переехали сюда с дедушкой, в отделении почти сто работников трудилось, а в клубе даже свой драмкружок имелся, спектакли ставили. Весело жили.

Посигналила машина, отрывая Кармель от дум.

– Сашка приехал, - раздался голос бабы Мани, заставив девушку подскочить на скамейке.

"Надо же, я так задумалась, что не услышала шагов соседки".

– Тебе бы надо съездить на могилки к Машиным родителям и привести их в порядок. Там давно никто не был.

Кармель вспомнила: в один из своих приездов в Захарьино, они с бабушкой куда-то далеко ходили на кладбище и там пололи траву.

– Я даже дороги не знаю.

– А тут всё просто, - баба Маня показала рукой на еле заметную дорогу через поле.
– Идёшь по ней, упрёшься в хутор Благодатный, пройдешь по его единственной улице, за хутором кладбище. Кстати, в хуторе две старухи живут лет по девяносто, но ещё при памяти, они могут подсказать, где похоронены Синельниковы. У них же можно попросить тяпку и топорик, мало ли вдруг на могилах кусты выросли. У меня можешь велосипед взять, чтобы ноги не бить.