Чтение онлайн

на главную

Жанры

Жизненный путь Христиана Раковского. Европеизм и большевизм: неоконченная дуэль
Шрифт:

Заместитель председателя ВСНХ И. И. Радченко малограмотно или недобросовестно попытался использовать сугубо личный момент для компрометации неугодного: «Я был с Раковским 6 месяцев в Лондоне и знаю, каким он был джентльменом там. А в Харьков он приехал в потрепанном пальтишке, в помятой фуражке, чтобы походить не на дипломата, а на демократа. Остановился он на окраине, далеко, верст за 7 от центральных улиц. Но это ему совершенно не помогло. Вы знаете, как его встретили и как проводили. А здесь, перед XV партийным съездом, т. Раковский выступил как атлет, разделся, снял пиджак, почти в одной рубашке бросился в борьбу против XV съезда, против партии, против рабочего класса. Что Раковский сказал? Мне не стоит этого повторять, скажу только, что такую недопустимую возмутительную речь недопустимо говорить перед хозяином партии, XV партсъездом». [1084]

1084

Там же. С. 286. Зарвавшийся Радченко в этой своей бесцеремонной речи слегка перепутал – хозяином партии был уже не коллективный орган, а генсек, завершавший свое перерождение в единоличного диктатора.

Лишь отдельные ораторы, солидаризуясь с бездоказательными обвинениями по адресу Х. Г. Раковского, все же по крайней

мере формально вели себя чуть достойнее, высоко оценивая хотя бы его личность, правда только обращаясь в прошлое. Но и такого рода признания преследовали явно грязные цели. Примером несмыкаемой внутренней противоречивости может служить речь С. М. Кирова: «Я понимаю тов. Раковского. Человек он испытанный, в высшей степени воспитанный, достаточно опытный, но он, выйдя на эту трибуну, начал рассказывать о таких вещах, о которых мы до некоторой степени осведомлены. Как он начал речь? “Товарищи, – сказал он, – земля имеет форму шара (смех), на этом шаре мы занимаем одну шестую часть, а наши противники – пять шестых частей, подумайте, во сколько раз противник нас превосходит”. Раковский, если не ошибаюсь, знает не только западные, но и восточные языки, и он должен был знать, что эту шестую часть мира ни в коей степени просто арифметически с пятью шестыми нельзя сопоставлять. В том-то и секрет, глубокоуважаемый дипломат, что мы – шестая часть, против нас – пять шестых – пока что мы побеждаем». [1085] Как видим, признание личностных заслуг было у Кирова фальшивым, служило лишь для того, чтобы в еще большей степени опорочить Раковского.

1085

XV съезд ВКП(б). С. 236.

М. П. Томский, председатель ВЦСПС, столь же презрительно отозвавшись о речи Раковского, счел все же своим долгом напомнить, что тот был талантливым оратором партии, человеком с колоссальным политическим опытом, умом и являлся вдумчивым политиком. [1086]

Довольно любопытную речь произнес московский делегат Михайловский. Касаясь того, что деятелей оппозиции встречают криком и свистом на собраниях, он привел выдержку из письма, полученного из Харькова, о том, что «на пленуме горсовета освистали Раковского – того самого Раковского, которого мы в прошлый его приезд внесли на руках на третий этаж и поставили на стол, так как другого места не было – все было забито массой людей». Оратор отрицал, что свистунов подготовил Каганович, но сам контекст речи был таков, что чувствовалась не только подспудная уверенность, что дело обстояло именно так, но и сохранившаяся внутренняя симпатия к Раковскому. [1087]

1086

Там же. С. 349.

1087

Там же. С. 167.

Речь Раковского, хотя она и была произнесена лишь частично, сильно задела генсека. [1088] Не случайно целый раздел заключительного слова, причем первый раздел, он посвятил тому, что, видимо, полагал полемикой с этим оппозиционным оратором. Однако слова Сталина отличались от выступлений других ораторов, бичевавших Раковского, как и прочих оппозиционеров, только большей степенью хамства, грубости и самоуверенной бездоказательности, но отнюдь не содержали полемического зерна, были рассчитаны на самые низменные чувства уже верноподданной ему аудитории. Как ни неприятно цитировать его, сделать это придется, чтобы убедить читателя в сказанном. «Всем известно, что Раковский наглупил на Московской конференции по вопросу о войне, – разглагольствовал вождь. – Сюда пришел и взял слово, видимо, для того, чтобы поправить глупость. А вышло еще глупее. (Смех.) Я думаю, что выгоднее было бы для Раковского помолчать о внешней политике». И далее: «Раковский утверждает, что оппозиция является левым сектором нашей партии. Это курам на смех, товарищи. Такое заявление делается, очевидно, для самоутешения политических банкротов. Доказано, что оппозиция есть меньшевистское крыло в нашей партии, что оппозиция скатилась к меньшевизму, что оппозиция превратилась объективно в оружие для буржуазных элементов… Раковский, очевидно, окончательно запутался и спутал правое с левым. Помните гоголевского Селифана: “Эй, ты, черноногая… Не знает, где право, где лево!..” Раковский заявляет далее, что оппозиция сигнализирует нам об опасностях, о трудностях, о “гибели” нашей страны. Вот уж действительно “сигнализаторы”, спасающие партию от “гибели”, когда сами гибнут и действительно нуждаются в спасении! Сами еле на ногах стоят, а лезут спасать других! Не смешно ли это, товарищи? (Смех.[1089]

1088

Можно согласиться с мнением А. Авторханова (Происхождение партократии. Т. 2. С. 351) о том, что речь Раковского озаботила Сталина, боявшегося, что она может найти резонанс в партии.

1089

XV съезд ВКП(б). С. 371–372.

Сравнение приведенного опуса с другими выступлениями Сталина против оппозиции показывает, что эта речь была особенно озлобленной и раздраженной и в то же время, в отличие от других, где были хотя бы некоторые элементы примитивной логики, характерна полным отсутствием возражений по существу, содержала лишь кликушеские вопли. Содержание речи свидетельствовало, что судьба Х. Г. Раковского, правда пока лишь политическая судьба, была предрешена.

Политическая расправа с Раковским была выгодна Сталину еще и потому, что с лета 1927 г. он настойчиво подчеркивал реальность войны капиталистических государств против СССР. Версия о неизбежности войны служила ему средством против оппозиции. Фиктивная угроза внешнего врага издавна использовалась бесчестными правителями как удобное средство для укрепления внутренней власти. Сталин был верным продолжателем такой тактики. «Оппозиция жаждет войны… оппозиция ждет не дождется тех трудностей, которые наступят во время войны для того, чтобы использовать эти трудности в интересах своей фракции. Разве нужно еще доказывать, что люди, раскалывающие Коминтерн и нашу партию, в момент угрозы войны становятся на путь измены революции», – заявил Сталин 1 августа 1927 г. [1090] Такого рода демагогия была тем более эффективной, что и сами оппозиционеры, и Раковский далеко не в последнюю очередь твердили о военной опасности, о неизбежности нападения империалистических государств на СССР и т. п.

1090

Фирсов Ф. И. Сталин и Коминтерн // Вопросы истории. 1989. № 8. С. 18–19.

Развязанная на съезде идейно-политическая расправа с оппозицией заставила Х. Г. Раковского, в отличие от других оппозиционных деятелей, склонявшихся к капитуляции, лишь утвердиться в правильности своих критических суждений.

10 декабря он совместно с Н. И. Мураловым обратился к съезду с новым письменным заявлением (к нему присоединился также К. Б. Радек). Подтверждая прекращение фракционной работы, Раковский и Муралов настаивали на соблюдении демократических принципов в партии. Они писали: «В то же время мы считаем, что наши взгляды, изложенные в платформе и тезисах, каждый из нас в рамках устава может защищать перед партией. Отказ от защиты своих взглядов в партии политически равносилен отказу от самих взглядов. Такой отказ был бы для нас обязателен, если бы мы убедились в их неправильности, то есть их несоответствии программе ВКП или их маловажности с точки зрения судеб партии и диктатуры пролетариата. В противном случае отказ от защиты своих взглядов явился бы на деле отказом от выполнения своего элементарного долга по отношению к партии и рабочему классу. Мы не сомневаемся, что наши единомышленники, в том числе исключенные из партии, докажут свою верность партии Ленина и не колебнутся в деле ограждения единства, как необходимого условия диктатуры пролетариата. Мы твердо верим, что партия найдет пути снова вернуть в свои ряды исключенных и освободить арестованных за оппозиционную деятельность». [1091]

1091

XV съезд ВКП(б). С. 1338.

Этот документ был свидетельством мужества, смелости и принципиальности Х. Г. Раковского.

Показателем этих качеств был и новый документ – заявление от 18 декабря, подписанное, кроме него, И. Т. Смилгой, Н. И. Мураловым и К. Б. Радеком и оглашенное на съезде Смилгой в тот же день. Это заявление было связано с предложением об исключении оппозиционных деятелей из ВКП(б), внесенным Г. К. Орджоникидзе и поддержанным выступавшими делегатами. «Исключение из партии лишает нас партийных прав, но не может освободить нас от тех обязанностей, которые приняты каждым из нас при вступлении в ряды Коммунистической партии. Исключенные из ее рядов, мы остаемся, как и раньше, верными программе нашей партии, ее традициям, ее знамени. Мы будем работать над укреплением Коммунистической партии, ее влияния на рабочий класс». Авторы заявления вновь категорически отвергали приписываемое им намерение создать вторую партию и антисоветскую тенденцию борьбы, характеристику их взглядов как меньшевистских, указывая в то же время на необходимость внутрипартийной реформы.

Логично и обоснованно звучала мысль, что пугало «троцкизма» носит фальшивый характер, неприменимо для характеристики оппозиции, представляет собой попытку «произвольно связать величайшие вопросы нашей эпохи с давно минувшими дореволюционными разногласиями, к которым большинство из нас не было причастно». А в связи с этим подчеркивалось, что оппозиционные деятели полностью и целиком стоят на позициях большевизма.

Констатируя усиление расправы в партии с инакомыслящими, которая выражалась в исключении из нее свыше 1 тыс. оппозиционеров и предстоявшем исключении новых тысяч, Раковский и его товарищи обеспокоенно заявляли, что делается это в условиях, когда партия берет на вооружение именно те лозунги, за которые вела борьбу оппозиция, – ограничения кулачества, борьбы против бюрократизма, сокращения рабочего дня рабочих и служащих. Нельзя с успехом осуществить эти лозунги, говорилось в заявлении, отсекая от партии тех, которые добивались в продолжение последних лет отпора растущим силам кулака, настойчиво выступали против бюрократических извращений и ставили в очередь дня более быстрое улучшение положения рабочих».

При условии сохранения прежнего партийного режима предрекались новые расщепления в партии и новые исключения, хотя авторы документа еще вряд ли могли предположить возможность прямой физической расправы, истребления оппозиционных деятелей, рядовых участников оппозиции и «уклонов», да и массы верных сталинистов, той расправы, что началась менее чем через десять лет. «Верные учению Маркса и Ленина, кровно связанные с ВКП и Коминтерном, мы отвечаем на наше исключение из ВКП твердым решением впредь бороться беззаветно под старым большевистским знаменем за торжество мировой революции, за единство коммунистических партий, как авангарда пролетариата, за защиту завоеваний Октябрьской революции, за коммунизм, за ВКП и Коминтерн» – этими словами завершалось заявление. [1092]

1092

XV съезд ВКП(б). С. 1248–1250.

Как и следовало ожидать, оглашение документа, целиком проникнутого коммунистическим догматизмом и фанатизмом, вызвало лишь новую волну бешенства сталинской группы. В «Дневнике съезда» заявление было названо «наглым» и сказано было, что съезд «с возмущением отверг обсуждение этой гнуснейшей декларации политических двурушников». [1093]

Совершенно иным было поведение некоторых других оппозиционных деятелей. Уже после решения об исключении из ВКП(б) 75 оппозиционеров (в их числе был, естественно, Х. Г. Раковский), принятом 18 декабря, [1094] на следующий день было оглашено заявление 23 оппозиционеров, включая Л. Б. Каменева, Г. Е. Зиновьева, Г. Н. Евдокимова, И. П. Бакаева, М. М. Лашевича, датированное предыдущим числом. Они декларировали свое полное идейное и организационное «разоружение», осуждали свои прежние взгляды и действия, обязывались защищать все партийные решения и просили возвратить их в партию. [1095] Этот поступок Троцкий назвал «чудовищным вероломством». [1096]

1093

Правда. 1927. 20 декабря.

1094

XV съезд ВКП(б). С. 1247.

1095

Там же. С. 1266–1267.

1096

Троцкий Л. Портреты. С. 145.

Поделиться:
Популярные книги

Возвращение

Кораблев Родион
5. Другая сторона
Фантастика:
боевая фантастика
6.23
рейтинг книги
Возвращение

Смерть может танцевать 4

Вальтер Макс
4. Безликий
Фантастика:
боевая фантастика
5.85
рейтинг книги
Смерть может танцевать 4

Осознание. Пятый пояс

Игнатов Михаил Павлович
14. Путь
Фантастика:
героическая фантастика
5.00
рейтинг книги
Осознание. Пятый пояс

Провинциал. Книга 2

Лопарев Игорь Викторович
2. Провинциал
Фантастика:
космическая фантастика
рпг
аниме
5.00
рейтинг книги
Провинциал. Книга 2

Сердце дракона. Том 18. Часть 2

Клеванский Кирилл Сергеевич
18. Сердце дракона
Фантастика:
героическая фантастика
боевая фантастика
6.40
рейтинг книги
Сердце дракона. Том 18. Часть 2

Краш-тест для майора

Рам Янка
3. Серьёзные мальчики в форме
Любовные романы:
современные любовные романы
эро литература
6.25
рейтинг книги
Краш-тест для майора

Вечный. Книга IV

Рокотов Алексей
4. Вечный
Фантастика:
боевая фантастика
попаданцы
рпг
5.00
рейтинг книги
Вечный. Книга IV

Антимаг его величества. Том III

Петров Максим Николаевич
3. Модификант
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Антимаг его величества. Том III

Пропала, или Как влюбить в себя жену

Юнина Наталья
2. Исцели меня
Любовные романы:
современные любовные романы
6.70
рейтинг книги
Пропала, или Как влюбить в себя жену

Совок 4

Агарев Вадим
4. Совок
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
6.29
рейтинг книги
Совок 4

Попытка возврата. Тетралогия

Конюшевский Владислав Николаевич
Попытка возврата
Фантастика:
альтернативная история
9.26
рейтинг книги
Попытка возврата. Тетралогия

Одиссея адмирала Кортеса. Тетралогия

Лысак Сергей Васильевич
Одиссея адмирала Кортеса
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
9.18
рейтинг книги
Одиссея адмирала Кортеса. Тетралогия

Последний Паладин. Том 5

Саваровский Роман
5. Путь Паладина
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Последний Паладин. Том 5

Столичный доктор

Вязовский Алексей
1. Столичный доктор
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
8.00
рейтинг книги
Столичный доктор