Жизнеописания прославленных куртизанок разных стран и народов мира
Шрифт:
Она еще не умерла, когда ее перенесли в ручных носилках из Версаля, без шума, без великолепия в ее Парижский отель. «Она назначила принца де Субиз своим душеприказчиком; брат ее Мариньи наследовал громадное богатство. Она оказалась великодушной с друзьями и со всеми, кто служил ей. Свой отель в Париже она завещала королю. Завещание заканчивалось такими словами: «Я умоляю короля принять этот подарок; отель может быть превращен в дворец для одного из его внуков. Я желаю, чтобы это было сделано для графа Прованского (Людовика XVIII.)
«Этот отель, где посреди самой богатой мебели находились удивительные редкости, картины, библиотека, –
Помпадур была похоронена в монастыре капуцинов, в часовне принадлежавшей фамилии Кресси, которую она купила для своей могилы.
Печальная жизнь, залитая золотом, окончилась грустной смертью.
Дюбарри
Прежде, во время, после! Эти три слова составляют историю этой куртизанки. Прежде, во время и после ее царствования. Да, ее царствования; в течение восьми лет Дюбарри царствовала над Францией; в течение восьми лет она владычествовала, не скажем над сердцем, он не имел сердца, – но над чувствами Людовика XV и противилась всем нападениям, откуда бы они не проистекали сверху или снизу, от парламента ли, или от памфлетиста: в течение восьми лет самые знатные придворные вельможи простирались перед нею.
Сам Вольтер, царь ума, апостол всякой свободы льстил и воспевал эту женщину, которая устраивала поилки из роз, когда народу недоставало соломы. Да, 69-летний Вольтер писал любовнице Людовика XV: «удостойте принять глубокое уважение старого пустынника, сердце которого почти не имеет других чувств, кроме благодарности.
Дюбарри явилась на свет 28 августа 1744 года.
Она была незаконнорожденная дочь девицы Бекю, по прозванию Шантиньи, которая позже вышла замуж за таможенного чиновника Гошара де Вобернье, признавшего ее дочь.
Биллар дю Монсо, богатый провиантмейстер, проезжая через Вокулер, – где родилась и Иоанна д’Арк и Дюбарри, – через несколько дней после рождения дочери, у Бекю, – был упрошен последней быть крестным отцом.
С какой стати эта просьба? Очень просто. Бекю была мила. Биллар дю Монсо был распутен; ясно что он платил легкой любезностью старинную и не менее легкую же любезность.
Как бы то ни было Жанна при появлении на свет не имела отца, но стараниями матери вскоре прибрела двоих: одного перед законом, другого перед Богом..
В отцах недостатка не было.
Но законный отец не послужил ей ни для какой пользы: он умер, когда она достигла восьми лет; другой, по крайней мере в течение некоторого времени вел себя лучше. Г-жа Гошар де Вобернье, вдова и без средств, явилась в Париж со своей дочерью; Биллар дю Монсо поместил первую в качестве прачки к своей любовнице, а вторую в монастырь Сент-Ор.
Но финансисты также изменчивы, как волны; этот устал платить за свою крестницу в монастырь, и она из него вышла. А так как Манон, – уменьшительное имя, данное ей матерью, – была уже не в монастыре, нужно было куда-нибудь ее поместить. Ее поместили в модный магазин в улицу де ла Ферронери к м-м Лабилль.
Из монастыря в модный магазин – это таки скачок!.. Жанна исполнила его без малейшего замешательства:
Семь лет тому назад улица де ла Ферронери была занята почти исключительно модными магазинами. Странный, не правда ли, центр избрали эти продавцы безделушек?
Девиц Лансон, – из чувства деликатности Жанна Вобернье переменила имя вступив в магазин, – было шестнадцать лет; она была прелестна и при этом изобиловала расположением к любви.
Кто же первый заставил забиться ее сердце? Маленький маркиз? Аббатик?.. Красный, серый, или черный мушкетер? Нет! Первый любовник будущей королевы in partibus, Франции был повар, еще ученик, почти поваренок.
Что вы хотите? Во-первых, он был молод и мил, – Николай Машон, – этот поваренок. Во-вторых, Жанна была обжора. В шестнадцать лет в женщине есть еще детство. Каждый вечер, входя в свою комнату, соседнею с комнатой Жанны в верхнем этаже того дома, где находился магазин м-м Лабилль, – Николай Машон приносил своей блондиночке всякой всячины из съедобного.
Однажды вечером закуска продолжалась столько времени, что был уже день, когда модистка и поваренок расстались.
Рассказывают, что когда она сделалась фавориткой Людовика XV, Дюбарри имела каприз снова увидаться со своим любовником № 1-й и есть с ним с одной тарелки, пить из одного стакана…
Это возможно, но маловероятно. Дюбарри была слишком опытна, чтобы не знать, что известная любовь, как известная книга, читается с удовольствием только один раз. Это не правда; Дюбарри не видалась с Николаем Машоном.
Один памфлет, написанный стилетом, а не пером, грязью, а не чернилами, неким Тевено де Морандом, которому было заплачено за это Шуазелем, – памфлет под названием:
Этот памфлет говорит, что у Дюбарри было сто пятьдесят преемников Николая Машона, во время ее пребывания в модном магазин м-м Лабилль.
Сто пятьдесят два! Примем дюжину и перестанем говорить. Леон Гозлан весьма остроумно замечает по этому поводу: «когда же, в таком случае, она работала шляпки?»
Что касается выражения: «отпечатанная за сто верст от Бастилии и т. д., которым Тевено де Моранд украшает заглавие своего пасквиля, то это опять популярный эффект, ибо доказано, что пока Дюбарри была фавориткой короля, она не послала даже кошки в Бастилию, что даже чрезвычайно удивляло Возлюбленного, которого маркиза Помпадур не приучила к такой кротости, и который часто говаривал своей новой любовнице: «но, мой милый друг, вы меня принудите продать Бастилию; вы не посылаете в нее никого.
Эти слова Людовика XV служат главным извинением для Дюбарри. Она делала много ошибок; обезумевшая от роскоши и удовольствия, она обирала народ, но никогда никого не посылала в Бастилию.
Шово Лагард, ее защитник перед революционным трибуналом, на этих словах и должен бы был основать свою защиту. Быть может Дюбарри и не взошла бы на эшафот.
Возвратимся к Жанне Вобернье, по прозванью девице Лансон, готовящейся превратиться в девицу Ланг Гурдан.
Невозможно отрицать, что у Гурдан Жанна исполняла ремесло куртизанки во всем его непотребстве. Когда она была магазинной продавщицей, она имела любовников по любви; постоянная посетительница дамы под вуалью, – как в испанских комедиях, называют женщин в роде Гурдан, – она бывала любовницей только за деньги.