Жизнеописания прославленных куртизанок разных стран и народов мира
Шрифт:
Проституция в Риме почти с самого начала была легально признана и терпима. Ораторы, историки, поэты признавали ее необходимость и защищали ее. Цицерон в одной из своих речей, прямо говорит своим согражданам, что воспрещение сношений с публичными женщинами, будет очень строго, и что этим будут оскорблены предки, которые признавали за ней право гражданства.
Но во всяком случае главными распространителями разврата в Риме были высшие классы, бравшие пример со своих повелителей, а эти повелители, начиная с Цезаря и Августа, только в том и проводили свое время, что растлевали невинных девушек, доставляемых в их дворцы-лупанары со всех концов вселенной, ограбленной ими и их клевретами.
И в Греции и в Риме жрецы были не последними распространителями разврата, хотя религиозную проституцию невозможно считать их созданием. В Греции и в Риме разврат был обязан и своим появлением и развитием всему, что было праздно, богато и самовластно. Дворы греческих тиранов, как дворы Дариев и Сарданапалов были исходными пунктами всепоглощающего разврата, а дворы Римских императоров довели этот разврат до такой степени, что ум человеческий невольно изумится и ужаснется при виде той картины, которую они представляли.
Взгляните вы на лучшего из них, – Юлия Цезаря – и вы с негодованием и ужасом отвернетесь от такого безнравственного человека, который, пользуясь своей неограниченной властью, не спускает ни одной смазливенькой женщине, то и дело насилует и растлевает невинных девушек, предлагает сенату проект закона о введении многоженства, проматывает на разврат громадные суммы и совершенно справедливо получает от Светония прозвище мужа всех жен. Юноша Октавий, попирая самим же им изданные законы, не перестает развращать и насиловать женщин. Августу его друзья со всех концов вселенной доставляют невинных девушек, которых, совершенно голых сама жена императора ведет к нему на смотр.
Его развратные оргии, сопровождавшиеся разыгрыванием соблазнительных сцен из греческой мифологии, так дорого стоили бедному народу, что когда в Риме начался голод, то жители с горькой иронией говорили, что боги съели весь хлеб.
Пьяница Тиверий, неумолимо строго наказывавший других за каждый проступок против половой нравственности, в то же время казнил смертью и мужчин и женщин, не соглашавшихся стать жертвами его скотского сладострастия и часто наполнял дворец толпами голых женщин, для возбуждения этой картиной своих упавших сил. Калигула был еще хуже. Он держал целую стаю содомитов, насиловал и растлевал знатнейших римлянок и наконец, завел во дворце дом непотребства в настоящем смысле этого слова. Посетители этого заведения должны были платить дороже, чем в обыкновенных лупанариях и тем пополнять промотанную казну тирана. Гелиогабал впоследствии явился достойным преемником Калигулы; а Нерон дошел до такого скотского безобразия, до такого извращения человеческой природы, когда красота и изящная обстановка уже не удовлетворяют человека, а только безобразие и грязь могут раздражать и удовлетворять его. Нерон обыкновенно инкогнито шатался по улицам Рима, посещая кабаки, харчевни и другие места самого отвратительная разврата, где часто вступал в драки и уносил на своем царственном теле следы побоев. Коммод сделал из своего дворца кабак и публичный дом, в который привлекались женщины лучших фамилий целыми сотнями. Самыми любезными и близкими друзьями Гелиогабала были три кучера: Протоген, Гордий и Гиерокл. Иногда он, на свои вечера приглашал всех до единой римских проституток, катался по городу в колеснице запряженной голыми женщинами, а в его путешествиях за ним следовало шестьсот колесниц наполненных проститутками, содомитами и своднями.
Этот пример самого отвратительного разврата, подаваемый самими повелителями, конечно развращающе действовал на народные массы и еще сокрушительнее на аристократию. В эпоху основания вселенской монархии – история высших классов запятнана развратом и непотребством; любимым местопребыванием Римской аристократии были публичные дома,– а жены патрициев в то же время толпами стекались к эдилам требовать записки в проституционные книги, на свободное занятие промыслом разврата, зарабатывая себе таким образом деньги на роскошные платья, на экипажи и лошадей; на лакомства и благовония, на пиры и на наемных любовников,– и вот Рим представляет нам собою такую картину:– разврат в домах, разврат в храмах, разврат на сцене, самые цинический разврат в цирке и на улицах!.. «Разврат достиг своего зенита!» – восклицает Ювенал. Римская аристократа со своими царями и полководцами разоряет мир, высасывает из народа последнее соки, доводя его до такой ярости, до такой бедности, до такого остервенения, что по временам вечный город оглашается неистовым криком: «крови и хлеба!» И народ утоляли сытые богачи и хлебом и развратными, кровавыми зрелищами.
Заметим теперь, что чем разнообразнее, изысканнее, распространеннее разврат, тем дороже он стоит, тем богаче должен быть потребитель, тем беднее народ, а чем больше бедности, тем развращеннее народные массы, тем больше на рынке порока продается женщин, которые или по воле и власти своих родителей или по своему желанно, путем голода и отчаяния доходят до того, что начинают промышлять продажей своего тела. Следует заметить еще, что Римская аристократия никогда не была вынуждаема дожидаться, чтоб голод, нищета, бесприютность наполнили этот рынок голодным пролетариатом продающим себя за кусок хлеба; она всегда могла накупить сколько угодно невольниц и тешить ими свою откормленную плоть. Невольничество было главным стимулом древней проституции. Без него она все-таки не могла бы развиться до таких поразительно громадных размеров, каких она достигла вообще в античном мире. Мы знаем, что сами правительства брались за проституцию, чтобы сделать ее источником государственная дохода, но при этом они организовывали ее так, чтобы по возможности предохранить общественные нравы от пагубного влияния разврата, хотя эта организация вполне согласовывалась с растленными нравами и грубо эгоистическими тенденциями, мужского аристократического населения страны. Мужчины, даже разращенные до мозга костей, всегда строги к поведению женщин. В Риме, напр., как и везде прелюбодеяние чрезвычайно строго наказывалось не только государством, но и самовольною властью мужа, провинившейся жены. У Горация и других римских поэтов часто приходится читать, как любовники замужних женщин застигнутые мужьями, умирают под розгами, сбрасываются с высокой кровли, подвергаются увечью или ограблению до гола, а иногда даже кастрированию и т. д. «Подвергаясь ярости мужа» – говорить Гораций о таком любовнике,– ты рискуешь всем своим благополучием, своею жизнью, своею честью!» – «Не нужно трогать матрон, – продолжает поэт, – лучше иметь дело с проституткой. – Когда я творю с нею любовь, я не боюсь, что вдруг вернется муж, заскрипят ворота, залает собака, и мне тотчас же придется бежать босиком и нагишом, – ибо горе тому, кого поймает муж матроны!»
В интересах семейства, желая предохранить его от порочного влияния, была развита римлянами и доктрина о необходимости проституции. «Очень жестоко,– говорить в одной из своих речей Цицерон,– было бы запретить юношам всякое сношение с проститутками. Кто осуждает за это наше время в развращенности, тот также осуждает обычаи наших предков и их уступчивость. Когда же люди воздерживались от этого, когда осуждали, когда не позволяли проституции?» Даже сам строго-нравственный Катон, этот суровый блюститель нравов, проповедовал, «что молодые люди вместо того, чтоб волочиться за чужими женами, должны ходить к проституткам».
Так влияла развращенность общества на мыслителей и законодателей, так же пагубно влияла она на литературу, которая, как представительница общественного развития, всегда являет собою верное отражение общественных нравов. А литература античного мира, за очень немногими исключениями, до такой степени пропитана цинизмом, так бесцеремонна в выражениях, что современный читатель невольно изумится, как все это читалось и представлялось публично, в присутствии знатных римских матрон, столь стыдливых и целомудренных. Мы не станем говорить здесь о греческой литературе, – не станем говорить ни об этих Сафо, певицах лесбийской любви, ни об Анкреонах почти открыто воспевавших мужеложство. Мы скажем несколько слов о римской литературе, преимущественно о той ее эпохе, которая известна под именем «золотого века». Гораций, Овидий, Тибулл, Катулл, Проперций, Ювенал, Петроний, Марциал, – словом вся эта плеяда блистательных гениев и талантов римской поэзии, была разве только немногим лучше той гнившей в разврате аристократии, для которой они писали, и которую хлестали бичами своих сатир и эпиграмм. Один служит при дворе сводником, другой умирает от полового истощения, третий пишет только для пламенных любителей непотребных домов, четвертый на старости лет предается пороку содомии и т. д. и все это без зазрения совести рассказывается в великолепных стихах. Театр имел то же направление. Напр., у Плавта и Теренция в их комедиях почти нет других действующих лиц, кроме сводней и проституток. Даже Овидий не советует молодым девушкам посещать театры.– «Молодая девушка,– говорить Гораций, – которая забавляется сладострастными танцами Эонии, уже с самого нежного возраста мечтает о преступной любви.» Ко всем этим возбуждениям прибавьте еще многочисленные роскошные бани, в которых вместе моются и мужчины и женщины, сводни соблазняют девушек, любовники устраивают rendez-vous. Цезари и патриции высматривают новые жертвы для своего ненавистного сладострастия, а их жены развратничают с банщиками и кучерами. Соберите все это в один фокус и у вас составится полная картина внутреннего состояния умирающего Рима.
Такое небывалое в истории Европы развитие разврата обусловливалось в Риме развитием вселенской власти вечного города, основанной на силе войск. Армии обыкновенно действуют развращающе на народонаселение, а у Рима была громадная армия; Рим, разорявший вселенную получал отовсюду не только громадные богатства на свой разврат, но и наполняли свои непотребные дома толпами прекрасных пленниц, захваченными когтями римских орлов. Возвращение армии из похода постоянно бывало праздником разврата. Когда Цезарь с триумфом входил в Рим после завоевания Галлии, то его солдаты пели: «Граждане! берегите своих жен – мы ведем к вам плешивого развратника! Цезарь, ты промотал в Галлии все золото, взятое тобою в Риме!»
Древнюю цивилизацию поило, кормило, одевало и нянчило рабство, оно же доставляло проституток. Большинство публичных женщин были рабынями, которые покупались или были захватываемыми силою. Особенно силен был этот промысел в Риме, куда после каждого завоевания приводились многочисленный толпы женщин назначенных для проституции и рабов – мальчиков, которых скопили и делали евнухами, или же замещали ими любовниц…
В Риме существовал даже особенный рынок при храме Венеры, специально назначенный для торговли живым мясом. Продажа детей родителями была также в ходу, и по большей части отцы и матери, как говорить Плавт,– делали это не по жестокости, а чтоб не умереть от голода. Однако, часто родители развращали своих детей для того лишь, чтоб достать денег на пьянство и т. п.