Зимний Фонарь
Шрифт:
— Обнаружен манифестант, — слышится искажённый модулятором голос. — Повторяю. Обнаружен манифестант.
Огнемётные сопла накаляются, и вот плотные потоки пламени охватывают коридор. Неизвестная поворачивается к красморовцу. Слабость вмиг отступает. Крематор припадает на колено. Поднимает голову.
— Царевна… — шепчет мужчина.
Из-под шлема слышится кашель. Оклемавшись, Элиот несётся к нетронутой пламенем лестнице. За раз перескакивая по несколько ступенек, он достигает фойе. Толкает дверь. Заперто. Тогда парень срывает со стены огнетушитель и бьёт по её застеклённой части. Удар
Тем временем перед входом вырастает крупная тень. Ещё один крематор. Лайн отшатывается. Спиной натыкается на стойку регистратуры. Включается стоящий рядом принтер. Начинается печать. Устройство выплёвывает листок за листком — на каждом из них напечатано «МОРГ».
Когда гнев «Сварога» опаляет вход, Элиот уже спускается по служебной лестнице. Светлые помещения сменяются полутёмными лабиринтами: брюнет пересекает подземный переход, ведущий к злополучному моргу — тот стоит близ паллиатива невзрачной пристройкой, выделяющейся лишь трубой.
Чем ближе морг, тем чаще встречаются каталки с телами. Некоторые изолированы полиэтиленом, другие накрыты выстиранными простынями. Ткани, прикипевшие к лицам, в мельчайших подробностях разводами грязи передают гримасы агонии. Неизвестно, сколько эти тела лежат здесь — манифестанты медленно гниют: все черви и опарыши, что могли бы ускорить процесс, точно также не выдержали элегического Воздействия.
Внезапно загорается свет. В самом конце коридора Элиот видит гору сваленных тел. На вершину этой груды заброшен красморовец. Охотничья маска опалена, а из полой груди густо капает кровь. Защитные линзы разбиты стёклами внутрь: осколки впиваются в онемевшее смертью лицо. Трупы троном возвышают агента над полом.
Следующая дверь находится буквально в паре сантиметров от них. Затаив дыхание, Элиот пытается как можно осторожнее их обойти. Сердце уходит в пятки, когда он ногой случайно задевает кого-то из мертвецов. Косится целый ряд. Брюнет спиной прижимается к двери. Дёргает за ручку. Не поддаётся. В маленьком дверном окошке видно, что заперто изнутри.
– [Проклятье]!
Освещение гаснет в перебоях. Сверху трещит огонь. Подвалы постепенно наполняются дымом. При всплеске энергоподачи срабатывают датчики пожарной безопасности: вода бьёт с потолка. Вновь включается свет. Элиот видит окруживших его андеров. Лампы вновь гаснут. Холод приближается.
Всё происходит быстро. Элиот наматывает первую попавшуюся тряпку на кисть и разбивает окно. Сбив оставшееся стекло, выдёргивает засов в виде обломка трубы. Дверь наконец поддаётся.
Брюнет оказывается в небольшом зале. Часть его заставлена гробами; небольшой участок свободного пространства виднеется лишь перед стеной со встроенными в неё печами. Спасением является лестница, скрытая за деревянными ящиками. К ней почитатель и бежит.
Несмотря на то, что немёртвые следуют за ним, Элиот успевает подняться до того, как они наводнят крематорий. Выбравшись наружу, парень захлопывает за собой дверь. Переводя дыхание, спиной прислоняется к ней.
Из трубы оставленной пристройки тянется дым. На пороге валяется отклеившаяся записка: «морг переполнен». По сторонам всё заставлено деформированным транспортом: легковушками, скорыми каретами, «Грачами» и городскими автобусами. С расстояния видны занятые телами пассажирские сидения. Прокопчённые, они не накрыты простынями, не убраны в мешки. Элегия сковала их угольной коркой, обратив в подобие древних мумий.
Главный корпус больницы окутан элегическим смрадом. Стены темнеют под воздействием субстрата и покрываются трещинами. Крыша разрушается и проседает. Водосточные трубы ржавеют. Всё порастает грибком: разводами он поглощает фасад. Из приоткрытых окон тянутся хлопья пыли: они взлетают до небес, а затем подобием снега падают на землю. В отдалении слышны крики умирающих птиц, шелест их крыльев и стоны падения.
Издали надвигаются громыхающие шаги. Сипят воспалённые огнемёты. Элиот подрывается к перевязанным цепью воротам — ругнувшись, спешно оглядывается. Сопла неумолимо приближаются. Вот уже стены пристройки расползаются в пламени. Тогда Элиот забирается на багажник «Хунамиры» и с её крыши запрыгивает на автобус. Теперь забор по щиколотку.
— Манифестант, — слышит он рокочущий голос крематора. Со стороны к нему присоединяется ещё один. Из здания — третий. В отличие от прочих, теперь его броня выглядит изношенной, — просим вас не оказывать сопротивления при зачистке. Мы здесь, чтобы вам помочь.
Когда разогретые сопла направляются на него, брюнет перепрыгивает через забор. Падение выходит неудачным: разбивается колено, а нога рассекает торчащая из-за ворот арматура. Поморщившись, Элиот подрывается в сторону леса. Едва он выбирается на свободу, как из больницы слышится отчаянный крик. Не оборачиваясь, парень скрывается в тени деревьев.
Тем временем говоривший крематор подходит к главным воротам. Замечает цепь и замок. Берёт последний в руку. Сжимает.
— Свяжитесь с Зимой, — командует агент, — пусть задержат беглеца.
— Она уже несколько часов не отвечает, — сообщает стоящая рядом крематриса, — я отправила туда Ионова…
Вышедший из здания крематор окидывает агентов кратким взглядом, после чего выкручивает мощность напалма на максимум, и огонь плазмой льётся из «Сварога» — красморовцы, чья броня выдерживает подобный жар, едва успевают его почувствовать и расходятся по сторонам.
— Андрис, — взывает к нему красморовица.
— Какого ты творишь?! — продолжает старший.
Ответа не поступает. Крематор медленно разворачивается. Чуть приподняв огнемёт, расширяет зону поражения. Тогда оставшиеся агенты снимают со спин пулемёты и стреляют в упор. Очереди пробивают доспех; упомянутый Андрис оступается и припадает на колено. Огнемёт засыпает. Продырявленный нагрудник сочится тёмной кровью.
Эпизод четвёртый
Балтийская Республика: Линейная
Гейнсборо 1-1-7
12-30/994
Не покладая рук Анастази пытается узнать об обстановке в больнице, но новостные каналы молчат, местные группы — тоже, а прогнозы раскладов неутешительны. Карты разложены на диванном подлокотнике, выпитый кофе уже исчисляется литрами, а ясности по-прежнему нет. Закутанная в тучу пледов, девушка сидит перед телевизором и бездумно переключает каналы. Плашка о перерыве вещания не исчезает.