Злоба
Шрифт:
‘Пока нет, - буркнул Корбан. ‘Хотя я думаю, что у меня было бы больше шансов с мечом в руке, после всего, что ты мне показал. Но в любом случае у меня не было выбора. Честь требовала, чтобы я сражался с ним.’
– У тебя всегда есть выбор. Иногда можно отступить и сохранить свою честь нетронутой. Ты можешь драться на словах так же хорошо, как на мечах или кулаках. Слова обладают собственной силой. И все же, - добавил он, увидев опущенное лицо Корбана, - он старше, крупнее и гораздо лучше тебя обучен. Ты молодец. За исключением
‘Я знаю, - печально сказал Корбан.
‘Что с тобой случилось?- Сказала Гвенит, когда Корбан сел, чтобы прервать свой пост, и положил руки ей на бедра.
Его отец уставился на него, а Сайвин уставилась в свою миску с кашей.
– Я упал, мама. Это выглядит еще хуже, чем есть на самом деле.’
‘Надеюсь, что так, - сказал Таннон, - потому что все выглядит очень плохо.’
Большой синяк окружал сердито выглядевшую рану на скуле Корбана, коричнево-черная струпа еще не полностью покрывала порез.
Гвенит поставила на стол тарелку с медовыми лепешками и нежно коснулась щеки Корбана.
– Не суетись, мама, все будет хорошо, - пробормотал Корбан.
‘Ты упал?- сказала она.
– Да, Мам. Мы с Датом сидели на камнях у самого берега. Они были мокрыми. Я поскользнулся.’
Гвенит погладила его по лицу. ‘Ты должен быть осторожнее.’
– Да, Мам. Некоторое время Корбан не поднимал глаз. Когда он это сделал, Таннон пристально смотрел на него.
‘Мне бы не помешала твоя помощь в кузнице, хотя бы на утро, - сказал отец. Корбан кивнул, и вскоре они уже шли по каменным улицам Дан-Каррега. Добравшись до кузницы, они молча вернулись к своему обычному распорядку, пес Буддай встал поперек открытой двери.
Корбан накренил края костра, чтобы жар шел сам по себе, затем принялся разжигать пламя, высекая искры из своего кремня в небольшую кучку хвороста – ветки, солому, немного сухого мха и щепки дерева. Когда искра погасла, он осторожно потянул за мехи, и пламя жадно взметнулось вверх.
Работа началась: уговаривание сырого железа в формы, которые оно будет держать в течение многих поколений. В этом было что-то удовлетворяющее, думал Корбан, стуча молотком туда, куда указывал Таннон, искры летели, шипели и плевались на его кожаный фартук. Таннон обмакнул кусок железа в воду, и пар поднялся шипящим облаком.
Время шло быстро, отец и сын терялись в ритме своей работы. Корбан только что облил еще один кусок железа, наполняя комнату паром, когда в дверном проеме появилась тень.
Это был Вонн, сын Эвниса. Он осторожно переступил через Буддая.
– Добрый день, - сказал он Таннону.
‘И тебе того же, - добавил Таннон.
– У моего папаши кузнеца кончается масло для обливания. Он послал меня спросить, не можем ли мы купить у вас что-нибудь, - сказал Вонн.
‘У меня его полно, - сказал Таннон и вытащил два больших ведра с деревянными крышками, чтобы остановить разлив масла.
‘Благодарю, - сказал Вонн, собираясь дать Таннону несколько монет, но отец Корбана поднял руку.
‘Я потом поговорю с твоим отцом, и мы договоримся о цене.’
Вонн кивнул, положил монеты в карман и взял ведра.
Выйдя из кузницы, он остановился в дверях. ‘Прости меня за вчерашнее, - сказал он Корбану. ‘Я слышал, что сделал Раф. Этого не должно было случиться, - продолжал Вонн, кивая на избитое лицо Корбана.
– Раф невзлюбил тебя, но он не всегда такой, каким ты его видишь. Корбан уставился в землю. Вонн пожал плечами и пошел дальше.
В кузнице воцарилась долгая тишина, а потом Корбан вдруг обнаружил, что его подняли с пола и сунули головой в корыто с водой. Он сопротивлялся, но Таннон держал его железной хваткой, потом его вытащили, и вода полетела по блестящей дуге.
– Я упал, мама, - сказал Таннон и сунул голову Корбана обратно в корыто. Когда его отец вытащил его на этот раз, он толкнул Корбана, заставив его споткнуться и упасть с глухим стуком на спину.
Снова воцарилось долгое молчание, и только с растрепанных волос Корбана капала вода.
‘Твоя мама заслуживает лучшего, - проворчал Таннон.
– Как бы то ни было, ложь-это путь труса, и она подобна яду. Она приносит смерть. Смерть доверия, Бан. Смерть чести, смерть уважения. Две вещи, - проворчал он, подняв два пальца.
– Правда и мужество. Элион дал нам право выбора. выбери этих двоих, и они доведут тебя до конца. Может быть, не так легко, но . . .- Он откинулся на спинку стула и покачал головой. ‘А теперь скажи, почему ты солгал?’
Корбан глубоко вздохнул.
– Потому что мне было страшно, стыдно. И я не хочу, чтобы ты считал меня слабым, трусом.’
– Расскажи мне, - сказал Таннон с иронией в голосе.
Он рассказал отцу всю историю, начиная с того, как Раф взял его тренировочный меч на весенней ярмарке и заканчивая их встречей прошлой ночью. Когда он закончил, Таннон просто сидела и смотрел на него.
‘Как ты думаешь, твоя мама будет меньше любить тебя за то, что ты это знаешь, или меня?’
– Любить меня меньше? Нет, но почему-то меньше думал обо мне, да. А почему бы и нет? Да.’
– Пойдем, мальчик, пора на урок. Позволь мне научить тебя силе слов’ - сказал Таннон, выходя из кузницы, и Буддай последовал за ним.
Его отец быстро шагал по каменным улицам крепости.
– Куда мы идем?- Сказал Корбан, стараясь не отставать, чувствуя, как в животе нарастает тошнота. Когда они проходили мимо конюшен, Сайвен заметила его и, бросив быстрый взгляд через плечо, увидел, что сестра и конюший Гар следуют за ним.
Улицы петляли и поворачивали, когда они проходили мимо пиршественного зала, люди смотрели на Корбана и его мокрые волосы. Наконец Таннон остановился перед Большими Воротами.
Внезапно Корбан понял, где они находятся.